Александр щелкал клавишами и зачитывал отдельные отрывки, "прокручивая" текстовые массивы, добавлял кое-что, не увековеченное на хард-диске, типа: "Начальник службы безопасности, вообще-то, тот еще фрукт. Мандарин переспелый. Кислый фрукт, въедливый", или: "Вице-президент, между нами, еще та штучка, шельма, каких мало. Гусь лапчатый, рядящийся под воробушка", или: "Президент, мой тезка по отчеству, считает себя "белой костью" и держится, как индюк надутый", и т.д и т.п.
Спустя час с четвертью древний телефонный аппарат на столе требовательно зазвонил, оборвав складную речь журналиста на полуслове. Александр Юрьевич извинился перед гостем, снял тяжелую эбонитовую трубку на длиннющем витом проводе, ответил на звонок:
— Да, Иванов слушает...
Смяв ухо старинной трубкой, он молча слушал, бежали секунды, и выражение его лица менялось — все ближе и ближе к переносице смещались брови, взгляд становился все более и более отрешенным, уголки губ сползали книзу, появились розовые пятна на молочных щеках.
Примерно минуту он молча слушал, после чего сказал в трубку упавшим голосом: "Я понял, да..." — положил ее на рычаги телефонного аппарата и, взглянув на гостя шальными глазами, произнес с дрожью:
— Племянница Зинаиды Янны звонила. Кораблевы в Склифе. Альберт Адамович в реанимации, у него перелом шейных позвонков, а Зинаида Янна говорит, что на них напал...
— Какой кошмар! — воскликнул хромоногий гость, не дав хозяину закончить фразу. Восклицая, инвалид нагнулся над столешницей, снял трубку с телефонного аппарата и заявил решительно: — Я должен сделать срочный звонок! — Удерживая трубку кистью в черной перчатке, он дважды крутанул диск указательным пальцем левой руки. — Алло! "Скорая помощь"? Запишите адрес... — Инвалид продиктовал домашний адрес Александра Юрьевича Иванова, адрес той квартиры, где гостил в данный момент. — Записали? Срочно приезжайте! Известный и всеми уважаемый журналист "Частной газеты" лежит у себя в кухне без сознания и... И чуть не забыл! Захватите шины и перевязочный материал! У господина журналиста, помимо прочего, множественные переломы конечностей... Нет, это не ложный вызов... Кто говорит? Я — кто, вы спрашиваете? Я — доктор Пилюлькин, друг Незнайки и Самоделкина... Нет, я трезв, аки стеклышко... Да нет же! Я вполне серьезно...
Александр Юрьевич слушал разговор своего хромоногого гостя с дежурной станцией "Скорой помощи", и мозг господина журналиста отказывался понимать услышанное. Мозг бастовал, но внутренний импульс, именуемый "инстинктом самосохранения", просигналил SOS всем системам организма и вынудил рослое, отменно развитое тело журналиста Иванова действовать незамедлительно.
В теле Саши Иванова словно сработали тысячи пружинок, пальцы схватились за гнутую ручку пузатого чайника и метнули обжигающе горячий, на две трети полный кипятка чайник в хромого насмешника.
Беззаботно болтавший по телефону инвалид с легкостью необычайной увернулся от опасного снаряда. Чайник пролетел над целью, стукнулся об угол холодильника, слетела круглая крышка чайника, зацепившись за гнутую ручку, развернув пузатое нутро, из которого плеснуло кипятком.
Обжигающий маленький водопад хлынул на опустевшее сиденье стула. Инвалид соскочил со стула будто ошпаренный, к несчастью для Иванова, всего лишь "будто".
Гость покинул насиженное место за секунду, не более, до того, как брызнуло кипятком. Гость, быстрый и гибкий, как кобра, умел перемещать себя с поистине змеиной грацией и с фантастической скоростью атакующего змея.
Черные жалящие пальцы воткнулись Иванову в подмышечный нервный узел, мягкие пальцы левой кисти инвалида прилипли к запястью журналиста, к запястью той руки, что метнула чайник и не успела еще согнуться после броска. Поворот запястья, нажим под мышкой, и конечность ломается. Хромая нога гостя цепляет стопу хозяина в домашней тапочке, рывок, и журналист падает. Массивный ботинок на здоровой ноге бьет по войлоку тапочки и дробит стопу. Еще секунда, еще тычок ботинком на хромой ноге в ребра, и дело сделано — журналист лежит на полу, на спине, безопасный для гостя, изувеченный, а инвалид-агрессор стоит над ним и добродушно улыбается.
— К... к... кто т... ты? — спрашивает журналист.
— Ха... — усмехается инвалид, поправляя дужку очков на переносице. — Надо же, а?! Он, живучка такая, еще и разговаривает! Ему давно положено вырубиться, а он, молодчинка, находит силы базары тереть!
— К... кто ты? С... ска...жи... кто?..
— Что ж, скажу. Я — Бультерьер, запомнил? Кликуха такая у меня собачья, сечешь?
— Д... да...
— Вот и чудненько, что просек и что запомнил. Твой ноутбук с базой данных на "Никос" и еще кое-что твое, личное, я реквизирую, свой диктофон-плеер заберу, а входную дверь закрывать не стану, лады? Передавай привет врачам "Скорой" от доктора Пилюлькина по кличке Бультерьер, когда и если они приедут. Ежели, конечно, сумеешь и впредь оставаться в сознании, в чем я лично глубоко сомнева... О! Вырубился. Все, как доктор прописал. Пилюлькин. По кличке Бультерьер...
Глава 2
Она — телохранитель
Здание, принадлежавшее концерну "Никос", расположилось на одинаковом расстоянии и от Кольцевой автодороги, и от Садового кольца. Здание некогда принадлежало министерству, которое переехало ближе к кольцу Бульварному накануне президентских выборов 96-го. Улучшив свое положение на схожей с мишенью столичной карте, говоря образно: угодив в престижное яблочко условной мишени, министерские работники расплачивались кто долгими часами в автомобильных пробках, а кто и печальной необходимостью добираться до работы на метро. С точки зрения автовладельца старое министерское здание располагалось в гораздо более удобном месте. Особенно после пуска отдельных участков так называемого "третьего транспортного кольца".
Всякий раз, садясь за руль своего верного механического коня надежной породы "Форд", Зоя мысленно благодарила работодателей из "Никоса" за то, что у них хватило ума облюбовать местечко для штаб-квартиры концерна аккурат между спальными и деловыми районами мегаполиса. Сворачивая где надо во дворы, объезжая чреватые автоосложнениями перекрестки, наращивая, где можно, скорость и сбрасывая ее, где это неизбежно, в общей сложности Зоя тратила на дорогу до службы не более часа в любое время года и суток, в любой день недели.
Сегодня у нее выдался выходной, но пришлось завести мотор "Форда" ровно за час до того времени, когда должно очутиться на служебной автостоянке подле многоэтажной башни с эмблемой "Никоса" вместо крыши. Ровно в 6.00 утра женщина вставила ключ с пластмассовым брелоком в щель замка зажигания, а уже в 6.42 заглушила мотор. Сегодня обычная пунктуальность обошлась боком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Спустя час с четвертью древний телефонный аппарат на столе требовательно зазвонил, оборвав складную речь журналиста на полуслове. Александр Юрьевич извинился перед гостем, снял тяжелую эбонитовую трубку на длиннющем витом проводе, ответил на звонок:
— Да, Иванов слушает...
Смяв ухо старинной трубкой, он молча слушал, бежали секунды, и выражение его лица менялось — все ближе и ближе к переносице смещались брови, взгляд становился все более и более отрешенным, уголки губ сползали книзу, появились розовые пятна на молочных щеках.
Примерно минуту он молча слушал, после чего сказал в трубку упавшим голосом: "Я понял, да..." — положил ее на рычаги телефонного аппарата и, взглянув на гостя шальными глазами, произнес с дрожью:
— Племянница Зинаиды Янны звонила. Кораблевы в Склифе. Альберт Адамович в реанимации, у него перелом шейных позвонков, а Зинаида Янна говорит, что на них напал...
— Какой кошмар! — воскликнул хромоногий гость, не дав хозяину закончить фразу. Восклицая, инвалид нагнулся над столешницей, снял трубку с телефонного аппарата и заявил решительно: — Я должен сделать срочный звонок! — Удерживая трубку кистью в черной перчатке, он дважды крутанул диск указательным пальцем левой руки. — Алло! "Скорая помощь"? Запишите адрес... — Инвалид продиктовал домашний адрес Александра Юрьевича Иванова, адрес той квартиры, где гостил в данный момент. — Записали? Срочно приезжайте! Известный и всеми уважаемый журналист "Частной газеты" лежит у себя в кухне без сознания и... И чуть не забыл! Захватите шины и перевязочный материал! У господина журналиста, помимо прочего, множественные переломы конечностей... Нет, это не ложный вызов... Кто говорит? Я — кто, вы спрашиваете? Я — доктор Пилюлькин, друг Незнайки и Самоделкина... Нет, я трезв, аки стеклышко... Да нет же! Я вполне серьезно...
Александр Юрьевич слушал разговор своего хромоногого гостя с дежурной станцией "Скорой помощи", и мозг господина журналиста отказывался понимать услышанное. Мозг бастовал, но внутренний импульс, именуемый "инстинктом самосохранения", просигналил SOS всем системам организма и вынудил рослое, отменно развитое тело журналиста Иванова действовать незамедлительно.
В теле Саши Иванова словно сработали тысячи пружинок, пальцы схватились за гнутую ручку пузатого чайника и метнули обжигающе горячий, на две трети полный кипятка чайник в хромого насмешника.
Беззаботно болтавший по телефону инвалид с легкостью необычайной увернулся от опасного снаряда. Чайник пролетел над целью, стукнулся об угол холодильника, слетела круглая крышка чайника, зацепившись за гнутую ручку, развернув пузатое нутро, из которого плеснуло кипятком.
Обжигающий маленький водопад хлынул на опустевшее сиденье стула. Инвалид соскочил со стула будто ошпаренный, к несчастью для Иванова, всего лишь "будто".
Гость покинул насиженное место за секунду, не более, до того, как брызнуло кипятком. Гость, быстрый и гибкий, как кобра, умел перемещать себя с поистине змеиной грацией и с фантастической скоростью атакующего змея.
Черные жалящие пальцы воткнулись Иванову в подмышечный нервный узел, мягкие пальцы левой кисти инвалида прилипли к запястью журналиста, к запястью той руки, что метнула чайник и не успела еще согнуться после броска. Поворот запястья, нажим под мышкой, и конечность ломается. Хромая нога гостя цепляет стопу хозяина в домашней тапочке, рывок, и журналист падает. Массивный ботинок на здоровой ноге бьет по войлоку тапочки и дробит стопу. Еще секунда, еще тычок ботинком на хромой ноге в ребра, и дело сделано — журналист лежит на полу, на спине, безопасный для гостя, изувеченный, а инвалид-агрессор стоит над ним и добродушно улыбается.
— К... к... кто т... ты? — спрашивает журналист.
— Ха... — усмехается инвалид, поправляя дужку очков на переносице. — Надо же, а?! Он, живучка такая, еще и разговаривает! Ему давно положено вырубиться, а он, молодчинка, находит силы базары тереть!
— К... кто ты? С... ска...жи... кто?..
— Что ж, скажу. Я — Бультерьер, запомнил? Кликуха такая у меня собачья, сечешь?
— Д... да...
— Вот и чудненько, что просек и что запомнил. Твой ноутбук с базой данных на "Никос" и еще кое-что твое, личное, я реквизирую, свой диктофон-плеер заберу, а входную дверь закрывать не стану, лады? Передавай привет врачам "Скорой" от доктора Пилюлькина по кличке Бультерьер, когда и если они приедут. Ежели, конечно, сумеешь и впредь оставаться в сознании, в чем я лично глубоко сомнева... О! Вырубился. Все, как доктор прописал. Пилюлькин. По кличке Бультерьер...
Глава 2
Она — телохранитель
Здание, принадлежавшее концерну "Никос", расположилось на одинаковом расстоянии и от Кольцевой автодороги, и от Садового кольца. Здание некогда принадлежало министерству, которое переехало ближе к кольцу Бульварному накануне президентских выборов 96-го. Улучшив свое положение на схожей с мишенью столичной карте, говоря образно: угодив в престижное яблочко условной мишени, министерские работники расплачивались кто долгими часами в автомобильных пробках, а кто и печальной необходимостью добираться до работы на метро. С точки зрения автовладельца старое министерское здание располагалось в гораздо более удобном месте. Особенно после пуска отдельных участков так называемого "третьего транспортного кольца".
Всякий раз, садясь за руль своего верного механического коня надежной породы "Форд", Зоя мысленно благодарила работодателей из "Никоса" за то, что у них хватило ума облюбовать местечко для штаб-квартиры концерна аккурат между спальными и деловыми районами мегаполиса. Сворачивая где надо во дворы, объезжая чреватые автоосложнениями перекрестки, наращивая, где можно, скорость и сбрасывая ее, где это неизбежно, в общей сложности Зоя тратила на дорогу до службы не более часа в любое время года и суток, в любой день недели.
Сегодня у нее выдался выходной, но пришлось завести мотор "Форда" ровно за час до того времени, когда должно очутиться на служебной автостоянке подле многоэтажной башни с эмблемой "Никоса" вместо крыши. Ровно в 6.00 утра женщина вставила ключ с пластмассовым брелоком в щель замка зажигания, а уже в 6.42 заглушила мотор. Сегодня обычная пунктуальность обошлась боком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103