Он сделал шаг в сторону, и Уэйнесс в полуобморочном состоянии почти упала внутрь комнатки.
Человек в плаще с капюшоном пробежал мимо, даже не потрудившись оглянуться, и скоро пропал из глаз в темноте Виа Мальтус.
Ксантиф закрыл дверь и пододвинул девушке кресло.
— Вы взволнованы, сначала отдохните немного.
Уэйнесс упала в кресло и кое-как взяла себя в руки. Молчание становилось уже неприличным. Надо было что-то сказать. И тогда она подумала, почему бы ей просто не взять и не сказать сейчас всю правду? Сразу все станет легче и не надо будет ничего придумывать.
— Я испугалась, — начала она и снова замолкла, пораженная тем, что голос ее все еще дрожит.
Ксантиф вежливо кивнул.
— Я тоже, хотя совсем по другой причине.
Осознав смысл замечания, Уэйнесс рассмеялась, что, кажется, понравилось Ксантифу. Успокоенная девушка немного расслабилась и оглядела помещение, в которое так неожиданно попала. Оно гораздо больше, чем лавку, напоминало частную гостиную. Никакой арканы — что бы под этим ни подразумевалось — девушка не обнаружила, хотя сам хозяин вполне соответствовал тому образу, который сложился у нее из рассказов Альвины. Он явно обладал аристократическими манерами, держался воспитанно, тонко, кожа отличалась прозрачной белизной, черты лица — утонченностью, а длинные седые волосы обрамляли лицо, как на картинах Возрождения. Он был одет в изящный и мягкий черный костюм, белую рубашку, украшенную галстуком цвета мха.
— Но сейчас, как я понимаю, вы взяли себя в руки? И теперь я могу поинтересоваться причиной вашего страха. Или нет?
— Правда, как всегда, проста, — призналась Уэйнесс. — Я испугалась смерти.
Ксантиф кивнул.
— Этот страх разделяют многие, но только некоторые несутся среди ночи в мой магазин, чтобы сообщить мне об этом.
— Но это не тот страх, о котором вы подумали, — осторожно пояснила девушка.
— А! Так здесь вы не случайно?
— Нет.
— Тогда, считайте, что мы уже продвинулись вперед. Итак, вы не доисторическое существо и не безымянная жена?
— Я не понимаю о чем вы! — Вспыхнула Уэйнесс. — Меня зовут Уэйнесс Тамм.
— Так это все объясняет! Простите мне мои догадки, но здесь, в старом Триесте, все так загадочно и запутано, порой это комедия, а порой и наоборот. Поясню. Например, после визита, подобного вашему, можно обнаружить подброшенного в корзине младенца.
— На этот счет вы можете быть спокойны, — холодно ответила девушка. — Я здесь в такой час лишь потому, что вы сами избрали его для своей торговли.
Ксантиф поклонился.
— Вы меня убедили. Вас зовут Уэйнесс Тамм, и это звучит чрезвычайно мило. Прошу вас, приобретите этот старый пыльный ковер! Или эту модель корабля! Или это покрывало для кошки! Что хотите. Да! Есть и более удачный ход. Могу я поухаживать за вами? Нет? А как насчет чашечки чаю? Ах, к чаю вы готовы. — Ксантиф бросил на не одновременно ласковый и насмешливый взгляд. — Вы, разумеется, из другого мира?
Уэйнесс кивнула.
— Я даже скажу вам больше, я член Общества натуралистов, а мой дядя Пири Тамм — его секретарь.
— Я знаю, что таковое существовало, но полагал это делом давно минувших дней.
— Не совсем. Но если я начну рассказывать вам всю историю с самого начала, мы застрянем здесь на несколько часов. Так что попытаюсь быть лапидарной.
— Благодарю. Тем более, что слушатель из меня плохой. Итак?
— Давным-давно — точную дату назвать не могу — секретарь нашего Общества по имени Фронс Нисфит продал важные документы организации и очень запутал дело. Теперь Общество пытается возродить свою деятельность и очень нуждается в пропавших документах. Мне удалось узнать, что около двадцати лет назад вы продали некоторые из этих документов графу Раулю Фламандскому. Вот почему я здесь.
— Я помню эту сделку, — подтвердил Ксантиф. — И что дальше?
— Я думаю, может быть, у вас есть и другие материалы Общества, особенно документы, касающиеся Консервации на Кадволе.
Ксантиф покачал головой.
— Ни единого. Я вообще случайно ввязался в это дело.
Уэйнесс откинулась в кресле.
— Тогда вы, может быть, скажете, как эти бумаги попали к вам, так, чтобы я могла продолжить свои поиски дальше?
— Конечно. Но прежде еще раз поясню. Как я уже сказал, вообще я такими вещами не занимаюсь. Я купил те бумаги лишь для того, чтобы передать графу Раулю, которого всегда считал альтруистом и настоящим джентльменом, каких нынче нет, ну и настоящим другом. А вот и чай.
— Спасибо. Почему вы смеетесь?
— Вы так неправдоподобно серьезны!
Уэйнесс отвернулась, но предательские слезы уже закапали в чашку, и она пожалела, что не спит сейчас в своей уютной постели в Речном Домике. Ее самообладание почти полностью оставило ее.
Ксантиф спокойно подошел к девушке с другой стороны и вытер слезы изысканным платочком, благоухавшим лавандой.
— Простите меня. Обычно я не столь настойчив. У вас, видимо, действительно, большие неприятности.
— Да. Я боюсь, что меня преследуют. И преследуют очень опасные люди. Я стараюсь уйти от них все время, но, видимо, у меня не всегда это получается.
— Что заставило вас предположить такое?
— Как только вы открыли дверь, мимо пробежал мужчина, на нем был плащ с капюшоном, вы должны были его заметить.
— Я и заметил. Он пробегает здесь в это время каждую ночь.
— И вы знаете его?!
— Я знаю, что он никоим образом не преследовал вас.
— Но я видела, как он за мной наблюдал, как впивался глазами мне в затылок!
— Может, и так, — согласился Ксантиф. — В свое время ходило много разных историй. И все-таки. Если ваши преследователи — ваши поклонники, то избавиться от них не представляет труда. Если они профессионалы, то шансы и у вас, и у них примерно равны. Но если они настоящие специалисты, то от вашей кожи постоянно будет исходить специально закодированное излучение. Вы будете окружены специальными летучими невидимыми шпионами, каждый меньше, чем капля воды, и любые попытки избавиться от них — бесполезны.
— Так они могут быть и в этой комнате! Сейчас!
— Не думаю. В ходе моей торговли мне приходится часто принимать различные меры предосторожности, и у меня поставлена аппаратура, предупреждающая об опасности немедленно. Скорее, похоже на то, что вы страдаете нервным расстройством и воображаете то, чего нет.
— Надеюсь.
— Вернемся к нашим баранам. Итак, мое отношение к бумагам Общества натуралистов. Это весьма странная история. Кстати, вы заметили магазинчик рядом?
— Я разговаривала с Альвиной, это она сказала мне о ваших часах работы.
— Двадцать лет назад ее всячески обхаживал некий господин по имени Адриан Монкурио, который хотел продать ей набор из четырнадцати медальонов. Альвина вызывала экспертов, которые установили, что медальоны не только старинные, подлинные, но крайне редкие и дорогие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Человек в плаще с капюшоном пробежал мимо, даже не потрудившись оглянуться, и скоро пропал из глаз в темноте Виа Мальтус.
Ксантиф закрыл дверь и пододвинул девушке кресло.
— Вы взволнованы, сначала отдохните немного.
Уэйнесс упала в кресло и кое-как взяла себя в руки. Молчание становилось уже неприличным. Надо было что-то сказать. И тогда она подумала, почему бы ей просто не взять и не сказать сейчас всю правду? Сразу все станет легче и не надо будет ничего придумывать.
— Я испугалась, — начала она и снова замолкла, пораженная тем, что голос ее все еще дрожит.
Ксантиф вежливо кивнул.
— Я тоже, хотя совсем по другой причине.
Осознав смысл замечания, Уэйнесс рассмеялась, что, кажется, понравилось Ксантифу. Успокоенная девушка немного расслабилась и оглядела помещение, в которое так неожиданно попала. Оно гораздо больше, чем лавку, напоминало частную гостиную. Никакой арканы — что бы под этим ни подразумевалось — девушка не обнаружила, хотя сам хозяин вполне соответствовал тому образу, который сложился у нее из рассказов Альвины. Он явно обладал аристократическими манерами, держался воспитанно, тонко, кожа отличалась прозрачной белизной, черты лица — утонченностью, а длинные седые волосы обрамляли лицо, как на картинах Возрождения. Он был одет в изящный и мягкий черный костюм, белую рубашку, украшенную галстуком цвета мха.
— Но сейчас, как я понимаю, вы взяли себя в руки? И теперь я могу поинтересоваться причиной вашего страха. Или нет?
— Правда, как всегда, проста, — призналась Уэйнесс. — Я испугалась смерти.
Ксантиф кивнул.
— Этот страх разделяют многие, но только некоторые несутся среди ночи в мой магазин, чтобы сообщить мне об этом.
— Но это не тот страх, о котором вы подумали, — осторожно пояснила девушка.
— А! Так здесь вы не случайно?
— Нет.
— Тогда, считайте, что мы уже продвинулись вперед. Итак, вы не доисторическое существо и не безымянная жена?
— Я не понимаю о чем вы! — Вспыхнула Уэйнесс. — Меня зовут Уэйнесс Тамм.
— Так это все объясняет! Простите мне мои догадки, но здесь, в старом Триесте, все так загадочно и запутано, порой это комедия, а порой и наоборот. Поясню. Например, после визита, подобного вашему, можно обнаружить подброшенного в корзине младенца.
— На этот счет вы можете быть спокойны, — холодно ответила девушка. — Я здесь в такой час лишь потому, что вы сами избрали его для своей торговли.
Ксантиф поклонился.
— Вы меня убедили. Вас зовут Уэйнесс Тамм, и это звучит чрезвычайно мило. Прошу вас, приобретите этот старый пыльный ковер! Или эту модель корабля! Или это покрывало для кошки! Что хотите. Да! Есть и более удачный ход. Могу я поухаживать за вами? Нет? А как насчет чашечки чаю? Ах, к чаю вы готовы. — Ксантиф бросил на не одновременно ласковый и насмешливый взгляд. — Вы, разумеется, из другого мира?
Уэйнесс кивнула.
— Я даже скажу вам больше, я член Общества натуралистов, а мой дядя Пири Тамм — его секретарь.
— Я знаю, что таковое существовало, но полагал это делом давно минувших дней.
— Не совсем. Но если я начну рассказывать вам всю историю с самого начала, мы застрянем здесь на несколько часов. Так что попытаюсь быть лапидарной.
— Благодарю. Тем более, что слушатель из меня плохой. Итак?
— Давным-давно — точную дату назвать не могу — секретарь нашего Общества по имени Фронс Нисфит продал важные документы организации и очень запутал дело. Теперь Общество пытается возродить свою деятельность и очень нуждается в пропавших документах. Мне удалось узнать, что около двадцати лет назад вы продали некоторые из этих документов графу Раулю Фламандскому. Вот почему я здесь.
— Я помню эту сделку, — подтвердил Ксантиф. — И что дальше?
— Я думаю, может быть, у вас есть и другие материалы Общества, особенно документы, касающиеся Консервации на Кадволе.
Ксантиф покачал головой.
— Ни единого. Я вообще случайно ввязался в это дело.
Уэйнесс откинулась в кресле.
— Тогда вы, может быть, скажете, как эти бумаги попали к вам, так, чтобы я могла продолжить свои поиски дальше?
— Конечно. Но прежде еще раз поясню. Как я уже сказал, вообще я такими вещами не занимаюсь. Я купил те бумаги лишь для того, чтобы передать графу Раулю, которого всегда считал альтруистом и настоящим джентльменом, каких нынче нет, ну и настоящим другом. А вот и чай.
— Спасибо. Почему вы смеетесь?
— Вы так неправдоподобно серьезны!
Уэйнесс отвернулась, но предательские слезы уже закапали в чашку, и она пожалела, что не спит сейчас в своей уютной постели в Речном Домике. Ее самообладание почти полностью оставило ее.
Ксантиф спокойно подошел к девушке с другой стороны и вытер слезы изысканным платочком, благоухавшим лавандой.
— Простите меня. Обычно я не столь настойчив. У вас, видимо, действительно, большие неприятности.
— Да. Я боюсь, что меня преследуют. И преследуют очень опасные люди. Я стараюсь уйти от них все время, но, видимо, у меня не всегда это получается.
— Что заставило вас предположить такое?
— Как только вы открыли дверь, мимо пробежал мужчина, на нем был плащ с капюшоном, вы должны были его заметить.
— Я и заметил. Он пробегает здесь в это время каждую ночь.
— И вы знаете его?!
— Я знаю, что он никоим образом не преследовал вас.
— Но я видела, как он за мной наблюдал, как впивался глазами мне в затылок!
— Может, и так, — согласился Ксантиф. — В свое время ходило много разных историй. И все-таки. Если ваши преследователи — ваши поклонники, то избавиться от них не представляет труда. Если они профессионалы, то шансы и у вас, и у них примерно равны. Но если они настоящие специалисты, то от вашей кожи постоянно будет исходить специально закодированное излучение. Вы будете окружены специальными летучими невидимыми шпионами, каждый меньше, чем капля воды, и любые попытки избавиться от них — бесполезны.
— Так они могут быть и в этой комнате! Сейчас!
— Не думаю. В ходе моей торговли мне приходится часто принимать различные меры предосторожности, и у меня поставлена аппаратура, предупреждающая об опасности немедленно. Скорее, похоже на то, что вы страдаете нервным расстройством и воображаете то, чего нет.
— Надеюсь.
— Вернемся к нашим баранам. Итак, мое отношение к бумагам Общества натуралистов. Это весьма странная история. Кстати, вы заметили магазинчик рядом?
— Я разговаривала с Альвиной, это она сказала мне о ваших часах работы.
— Двадцать лет назад ее всячески обхаживал некий господин по имени Адриан Монкурио, который хотел продать ей набор из четырнадцати медальонов. Альвина вызывала экспертов, которые установили, что медальоны не только старинные, подлинные, но крайне редкие и дорогие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117