В настоящий момент я и сама играю с некоей Иреной Портилс, которая стоит между мной и Адрианом Монкурио. (Он, по странному стечению обстоятельств, старый приятель дяди Пири. А, может, это уже вовсе и не странно!) Вся информация, что у меня есть, сугубо конфиденциальна, и я не могу обсудить ее ни с кем, кроме Глауена, для которого и пишу сейчас, и прилагаю к вашему письму очередную записку для него. Итак, все равно, я верю, что, раньше или позже, сумею разобраться во всем».
В записке, адресованной Глауену, она упоминала также и Ирену Портилс. «Я не знаю, как до нее добраться и как расколоть. Она гиперневротична, а мне ужасно хочется закончить это дело как можно быстрей. Я совсем запуталась и блуждаю как по лабиринтам калейдоскопа. Но, в общем, не жалуюсь и, оглядываясь назад, даже нахожу, чем гордиться. Шаг за шагом я все-таки продвигаюсь вперед. Повторяю еще раз, что очень опасаюсь Джулиана — он, может быть, и не убийца, но не намного лучше последнего.
Что же касается Ирены, то мне придется проявить всю свою изобретательность, чтобы как-то с ней познакомиться. Не думаю, чтобы хорошей возможностью стала библиотека, где она работает, хотя, похоже, это ее единственный контакт с внешним миром. Если, конечно, не считать врача, который приходит осматривать ее детей каждую неделю. Может быть, предпринять что-нибудь в этом направлении? Надо будет подумать. Как всегда, больше всего хочу, чтобы ты был сейчас со мной и надеюсь хотя бы на то, что это письмо мое ты получишь».
Однако и в этом последнем желании Уэйнесс будет отказано, поскольку к тому времени, когда письмо попадет на Араминту, Глауен уже уедет на Старую Землю.
Уэйнесс опустила письма на ближайшей почте, вернулась в отель и поднялась к себе. Там приняла ванну, и затем, движимая непонятно каким инстинктом, облачилась в одно из лучших своих вечерних платьев — мягкую черную тунику и накидку горчично-охряного цвета. И так. толком не додумав ничего до конца, спустилась в ресторан пообедать.
Обедала она не спеша бараньими отбивными с аспарагусом. Скоро наступили сумерки, и молодежь Помбареалеса высыпала на вечерний променад. По площади разгуливали девушки, навстречу им шли группки молодых людей, все церемонно обменивались приветствиями, а затем состав компаний менялся. Некоторые из юношей отпускали комплименты, другие просто молча брали понравившуюся девушку под руку. Наиболее пылкие даже выкрикивали какие-то полудикие кличи, типа «А-ю-ю!» или «О, меня всего прямо так и переворачивает!» или «Какое изящество!», порой и просто: «Карамба! Я сражен наповал!» Правда, девушки привычно игнорировали подобные крики, встречая поклонников иногда презрением, иногда смехом, но прогулка при этом не прекращалась.
Уэйнесс вышла из кафе и села за столиком в тени, заказав кофе и глядя на луну, медленно поднимавшуюся на патагонском небе. Однако появление девушки в прекрасном вечернем туалете не осталось незамеченным, несколько раз мимо нее уже проходили в опасной близости несколько молодых людей. Один громко сказал, что пришел в эту кантину Ла Долоросита, чтобы потанцевать, другой заказал бокал фисташкового пунша, чтобы пофилософствовать, а третий просто взял и прямо пригласил Уэйнесс проехаться с ним в его гоночной машине по пампасам под луной.
— Вы опьянеете от скорости и свободы! — уверил он.
— Звучит заманчиво, — ответила Уэйнесс. — Но что если вдруг машина разобьется, или вам станет плохо, или произойдет какая-нибудь другая непредвиденная случайность, и мне придется возвращаться в Памбареалес пешком?
— Ба! — прорычал молодой гонщик. — Практичные женщины невыразимо скучны. Я, разумеется, не говорю о присутствующих…
Но Уэйнесс вежливо уклонилась от дальнейших приглашений, снова поднялась в номер и решила лечь спать. Однако девушке не спалось; она лежала без сна, глядя в потолок, думая об Араминте и Старой Земле, и о тех, кого она любила и ненавидела. Она думала вообще о жизни, которая была для нее еще так внове и так дорога, и о том, что кто-то уже готов разрушить ее жизнь. Думала она и о смерти, о которой еще ничего толком не знала. Потом, сделав круг, мысли ее снова вернулись к Ирене Портилс. Перед мысленным взором девушки отчетливо предстало ее напряженное лицо со стиснутыми губами и неряшливо распущенными волосами…
Через окно по-прежнему раздавись звуки променада, хотя наиболее послушные девушки уже вернулись домой, а наиболее смелые отправились на озеро кататься под луной — и шум стал тише.
Уэйнесс задремала, и в этом полусне ей пришла в голову мысль — прямо сейчас встать и отправиться на улицу в поисках Ирены. Идея казалась дикой, она обещала в лучшем случае один шанс из ста, но все же это лучше, чем ничего, а ждать так тяжело. И Уэйнесс неожиданно почувствовала уверенность, что все получится.
Утром она встала пораньше, надела плотную твидовую юбку, белую рубашку и синий жакет — скромный незаметный костюм, который могла бы носить банковская служащая невысокого ранга, или помощник учителя, или самая обыкновенная студентка университета, придерживающаяся консервативных взглядов.
Слегка перекусив в ресторане, девушка вышла на улицу.
День занимался ясный, но ветреный, едва появившееся солнце бледным светом падало на площадь откуда-то с северо-востока. Девушка быстро прошла по Калле Люнета, придерживая руками юбку. Вдоль улицы поднимались фонтанчики пыли. Свернув на Калле Мадуро, она обнаружила, что Каса Лукаста находится всего в каких-нибудь ста ярдах впереди. Тогда она остановилась и внимательно огляделась вокруг. Прямо напротив дома Ирены стоял маленький белый домик, совершенно пустой и заброшенный, с выбитыми стеклами, которые смотрели на улицу подслеповатыми глазами пьяницы. На улице не было видно ни души. Переждав очередной порыв пыли и ветра, прикрыв ладонью нос и глаза, она побежала по улице, добежала до домика и еще раз убедившись, что вокруг никого нет, заскочила в незапертую дверь. Здесь, спрятавшись от ветра и чужих глаз, можно было спокойно наблюдать за всеми, кто проходил по улице.
Юная разведчица приготовилась к долгому ожиданию. Быть может, ей придется здесь просидеть целый день, поскольку, времени посещения врача она не знала.
Вот уже скоро девять часов утра. Уэйнесс как раз собиралась устроиться поудобннее, но тут как раз появилась машина — это оказался трейлер, нагруженный всякими строительными материалами; он явно ехал на кладбище. Затем проехала машина бакалейщика, затем булочника, развозившего по домам свежий хлеб. Вскоре проехал на мотоцикле какой-то молодой человек, потом возвратился с кладбища трейлер, но никакие люди мимо так и не проходили. Девушка вздохнула и переменила позу. Скоро уже десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
В записке, адресованной Глауену, она упоминала также и Ирену Портилс. «Я не знаю, как до нее добраться и как расколоть. Она гиперневротична, а мне ужасно хочется закончить это дело как можно быстрей. Я совсем запуталась и блуждаю как по лабиринтам калейдоскопа. Но, в общем, не жалуюсь и, оглядываясь назад, даже нахожу, чем гордиться. Шаг за шагом я все-таки продвигаюсь вперед. Повторяю еще раз, что очень опасаюсь Джулиана — он, может быть, и не убийца, но не намного лучше последнего.
Что же касается Ирены, то мне придется проявить всю свою изобретательность, чтобы как-то с ней познакомиться. Не думаю, чтобы хорошей возможностью стала библиотека, где она работает, хотя, похоже, это ее единственный контакт с внешним миром. Если, конечно, не считать врача, который приходит осматривать ее детей каждую неделю. Может быть, предпринять что-нибудь в этом направлении? Надо будет подумать. Как всегда, больше всего хочу, чтобы ты был сейчас со мной и надеюсь хотя бы на то, что это письмо мое ты получишь».
Однако и в этом последнем желании Уэйнесс будет отказано, поскольку к тому времени, когда письмо попадет на Араминту, Глауен уже уедет на Старую Землю.
Уэйнесс опустила письма на ближайшей почте, вернулась в отель и поднялась к себе. Там приняла ванну, и затем, движимая непонятно каким инстинктом, облачилась в одно из лучших своих вечерних платьев — мягкую черную тунику и накидку горчично-охряного цвета. И так. толком не додумав ничего до конца, спустилась в ресторан пообедать.
Обедала она не спеша бараньими отбивными с аспарагусом. Скоро наступили сумерки, и молодежь Помбареалеса высыпала на вечерний променад. По площади разгуливали девушки, навстречу им шли группки молодых людей, все церемонно обменивались приветствиями, а затем состав компаний менялся. Некоторые из юношей отпускали комплименты, другие просто молча брали понравившуюся девушку под руку. Наиболее пылкие даже выкрикивали какие-то полудикие кличи, типа «А-ю-ю!» или «О, меня всего прямо так и переворачивает!» или «Какое изящество!», порой и просто: «Карамба! Я сражен наповал!» Правда, девушки привычно игнорировали подобные крики, встречая поклонников иногда презрением, иногда смехом, но прогулка при этом не прекращалась.
Уэйнесс вышла из кафе и села за столиком в тени, заказав кофе и глядя на луну, медленно поднимавшуюся на патагонском небе. Однако появление девушки в прекрасном вечернем туалете не осталось незамеченным, несколько раз мимо нее уже проходили в опасной близости несколько молодых людей. Один громко сказал, что пришел в эту кантину Ла Долоросита, чтобы потанцевать, другой заказал бокал фисташкового пунша, чтобы пофилософствовать, а третий просто взял и прямо пригласил Уэйнесс проехаться с ним в его гоночной машине по пампасам под луной.
— Вы опьянеете от скорости и свободы! — уверил он.
— Звучит заманчиво, — ответила Уэйнесс. — Но что если вдруг машина разобьется, или вам станет плохо, или произойдет какая-нибудь другая непредвиденная случайность, и мне придется возвращаться в Памбареалес пешком?
— Ба! — прорычал молодой гонщик. — Практичные женщины невыразимо скучны. Я, разумеется, не говорю о присутствующих…
Но Уэйнесс вежливо уклонилась от дальнейших приглашений, снова поднялась в номер и решила лечь спать. Однако девушке не спалось; она лежала без сна, глядя в потолок, думая об Араминте и Старой Земле, и о тех, кого она любила и ненавидела. Она думала вообще о жизни, которая была для нее еще так внове и так дорога, и о том, что кто-то уже готов разрушить ее жизнь. Думала она и о смерти, о которой еще ничего толком не знала. Потом, сделав круг, мысли ее снова вернулись к Ирене Портилс. Перед мысленным взором девушки отчетливо предстало ее напряженное лицо со стиснутыми губами и неряшливо распущенными волосами…
Через окно по-прежнему раздавись звуки променада, хотя наиболее послушные девушки уже вернулись домой, а наиболее смелые отправились на озеро кататься под луной — и шум стал тише.
Уэйнесс задремала, и в этом полусне ей пришла в голову мысль — прямо сейчас встать и отправиться на улицу в поисках Ирены. Идея казалась дикой, она обещала в лучшем случае один шанс из ста, но все же это лучше, чем ничего, а ждать так тяжело. И Уэйнесс неожиданно почувствовала уверенность, что все получится.
Утром она встала пораньше, надела плотную твидовую юбку, белую рубашку и синий жакет — скромный незаметный костюм, который могла бы носить банковская служащая невысокого ранга, или помощник учителя, или самая обыкновенная студентка университета, придерживающаяся консервативных взглядов.
Слегка перекусив в ресторане, девушка вышла на улицу.
День занимался ясный, но ветреный, едва появившееся солнце бледным светом падало на площадь откуда-то с северо-востока. Девушка быстро прошла по Калле Люнета, придерживая руками юбку. Вдоль улицы поднимались фонтанчики пыли. Свернув на Калле Мадуро, она обнаружила, что Каса Лукаста находится всего в каких-нибудь ста ярдах впереди. Тогда она остановилась и внимательно огляделась вокруг. Прямо напротив дома Ирены стоял маленький белый домик, совершенно пустой и заброшенный, с выбитыми стеклами, которые смотрели на улицу подслеповатыми глазами пьяницы. На улице не было видно ни души. Переждав очередной порыв пыли и ветра, прикрыв ладонью нос и глаза, она побежала по улице, добежала до домика и еще раз убедившись, что вокруг никого нет, заскочила в незапертую дверь. Здесь, спрятавшись от ветра и чужих глаз, можно было спокойно наблюдать за всеми, кто проходил по улице.
Юная разведчица приготовилась к долгому ожиданию. Быть может, ей придется здесь просидеть целый день, поскольку, времени посещения врача она не знала.
Вот уже скоро девять часов утра. Уэйнесс как раз собиралась устроиться поудобннее, но тут как раз появилась машина — это оказался трейлер, нагруженный всякими строительными материалами; он явно ехал на кладбище. Затем проехала машина бакалейщика, затем булочника, развозившего по домам свежий хлеб. Вскоре проехал на мотоцикле какой-то молодой человек, потом возвратился с кладбища трейлер, но никакие люди мимо так и не проходили. Девушка вздохнула и переменила позу. Скоро уже десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117