Я его даже не знаю. Кого. Ни его, ни вас. Простите, я не представился. Не надо, мне это неинтересно. Меня, наверное, ввели в заблуждение. Видимо. Спасибо за внимание. Не стоит благодарности. Прощайте, простите за беспокойство. Прощайте. Было бы вполне естественно, если бы после этого разговора, почему-то стоившего ему большого нервного напряжения, он бы немного подождал и пришел в себя, но получилось иначе. В жизни бывают моменты, когда нам вдруг становится все равно, проиграть десятку или сотню, когда нам важнее всего как можно скорей узнать окончательную сумму проигрыша, чтобы потом, если будет возможно, перестать об этом думать. Итак, третий номер был набран без промедления, мужской голос довольно грубо спросил: кто говорит. Тертулиано Максимо Афонсо почувствовал себя так, будто его застали на месте преступления, и пробормотал какое-то имя. Что вам нужно, спросил голос, он оставался недовольным, но, как ни странно, в нем не чувствовалось враждебности, бывают такие люди, которые, кажется, сердиты на все человечество, а на поверку оказывается, что у них золотое сердце. Но в данном случае, по причине необычайной краткости разговора, мы так никогда и не узнаем, сделано ли из сего благородного металла сердце этого персонажа. Тертулиано Максимо Афонсо выразил желание поговорить с сеньором Даниелом Санта-Кларой, мужчина ответил сердитым голосом, что никто с таким именем тут не живет, и разговор на том бы и закончился, вряд ли имело смысл еще раз упоминать о курьезном совпадении фамилий или возможности родственных связей, пытаясь получить искомую информацию, в подобных ситуациях вопросы и ответы обычно все те же: такой-то слушает, такой-то здесь не живет. Но в данном случае появилось нечто непредвиденное, мужчина с грубыми голосовыми связками вдруг вспомнил, что приблизительно неделю назад кто-то уже звонил и задавал тот же вопрос. Но это были не вы, голос совершенно другой, я хорошо различаю голоса. Нет, это был не я, сказал Тертулиано Максимо Афонсо, которому вдруг стало страшно. А кто звонил, мужчина или женщина. Мужчина, разумеется. Да, конечно, мужчина, как же он сам не додумался, ведь как бы сильно ни отличались друг от друга мужские голоса, они еще больше отличаются от женских. Хотя, прибавил его собеседник, в какой-то момент мне показалось, будто он старается говорить измененным голосом. Поблагодарив, как полагается, за оказанное внимание, Тертулиано Максимо Афонсо положил трубку и вновь уставился на три фамилии в телефонной книге. Если какой-то мужчина звонил и спрашивал о Даниеле Санта-Кларе, то, следуя самой элементарной логике, он должен был поступить так же, как сам Тертулиано Максимо Афонсо, то есть набрать все три номера. Тертулиано Максимо Афонсо не знал, естественно, ответил ли ему кто-нибудь из первой квартиры, а немногословная женщина, с которой он говорил, бывшая, видимо, несмотря на нейтральный тон голоса, человеком недобрым, или она просто забыла, или не сочла нужным сообщать о предыдущем звонке, впрочем, возможно, в тот раз трубку взял кто-то другой. Поскольку я живу один, подумал Тертулиано Максимо Афонсо, мне все время кажется, что и другие живут так же. Он был потрясен новостью, что какой-то неизвестный тоже разыскивает Даниела Санта-Клару, он растерялся, как если бы ему необходимо было решить уравнения второй степени, а он вдруг забыл, как решаются уравнения первой степени. Кто бы это мог быть, спрашивал он себя, возможно, какой-нибудь кредитор, да, скорее всего, кредитор, артисты и литераторы обычно ведут беспорядочную жизнь, он, наверное, остался должен в каком-нибудь игорном заведении, и теперь его пытаются заставить платить. Тертулиано Максимо Афонсо где-то читал, что такие долги считаются долгами чести, и, хотя он не понимал, почему им отдается предпочтение перед другими долгами, он безоговорочно принимал данную несправедливость, поскольку к нему самому она не имела никакого отношения. Меня это не касается, думал он раньше. Но теперь ему бы хотелось, чтобы игорные долги не были делом чести, пусть они будут как все остальные долги, которые можно простить и забыть, как в старой молитве Отче наш, выражающей не только просьбу, но и надежду. Чтобы успокоиться, он пошел в кухню, сварил себе кофе и стал его пить, пытаясь подвести некоторые итоги. Надо обязательно позвонить еще раз по первому номеру, тут возможны два варианта, или мне ответят, что не знают человека с таким именем, и на этом дело закончится, или окажется, что он там живет, его позовут к телефону, и тогда я просто повешу трубку, мне важно только узнать его адрес.
Укрепив свой дух столь безупречным логическим рассуждением, закончившимся не менее безупречным выводом, он вернулся в гостиную. Открытая телефонная книга по-прежнему лежала на письменном столе, все три абонента по фамилии Санта-Клара были на месте. Он набрал первый номер и стал ждать. Он продолжал ждать и тогда, когда уже было ясно, что никто не возьмет трубку. Сегодня суббота, подумал он, возможно, они уехали. Он положил трубку, он сделал что мог, его нельзя обвинить в нерешительности или робости. Он посмотрел на часы, давно пора ужинать, но тоскливое воспоминание о мертвенно белых, словно саван, скатертях ближайшего ресторана, о жалких пластиковых цветочках в дешевых вазочках на столах, а главное, угроза нарваться на морского черта заставили его задуматься. В городе с пятимиллионным населением нет недостатка в ресторанах, их, скорее всего, несколько тысяч, и, даже если мы исключим, с одной стороны, шикарные, а с другой – низкопробные, у нас останется широкая возможность выбора, например то симпатичное заведение, где он сегодня обедал с Марией да Пас, но Тертулиано Максимо Афонсо не улыбалась перспектива в одиночестве вернуться туда, где он только что побывал с такой интересной женщиной. Итак, он решил никуда не идти, а поужинать дома чем придется и рано лечь спать. С кровати не пришлось даже снимать покрывало, она была в том же виде, как они оставили ее утром, скомканные простыни, смятые подушки, запах остывшей любви. Он подумал, что надо бы позвонить Марии да Пас, сказать ей что-нибудь приятное с улыбкой, которую она конечно же почувствует, находясь на другом конце провода, их отношениям вот-вот придет конец, но существуют неписаные законы деликатного поведения, которыми не следует пренебрегать, было бы проявлением крайней бесчувственности и даже непростительной грубости вести себя так, будто здесь, в этой квартире, этим утром не свершилось одно из тех благословенных действ, для которых кроме сна предназначено ложе. Надо быть не только мужчиной, но и кавалером. Тертулиано Максимо Афонсо обязательно последовал бы данному правилу, но тут, как ни странно, именно воспоминание о Марии да Пас вернуло его к навязчивой идее последних дней, к настойчивому желанию найти Даниела Санта-Клару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81