Некоторые из них подали рапорты, чтобы убраться с Барвона, где ад войны в болотах день за днем разъедал душу. Но большинство находились здесь потому, что в своем сердце они оставались американцами и гордились честью охранять главное должностное лицо страны. Но невероятная стоимость содержания подразделения и его двойная лояльность глодала отделение подобно раку.
Президент думал про все это, пока созерцал капитана морской пехоты. Капитан был кавалером Серебряной Звезды и Креста Флота. Флот принял Звезду в качестве награды как дань сильному американскому влиянию. Крест являлся эквивалентом Кресту за Выдающиеся Заслуги.
Никто не выказывал ему столь явное презрение в течение многих месяцев. Так с президентами себя не ведут. С другой стороны, этот морской пехотинец знал, почем фунт лиха. Он имел право.
— Да, — просипел президент.
Его гладкий, хорошо тренированный голос пропал после долгих часов разговоров. Он был на ногах почти тридцать шесть часов и чувствовал себя как труп недельной свежести.
— Да, — повторил он, прочистив горло. — Думал. Все говорили мне, что и местность, и ситуация были подходящими. Нужно было только попытаться.
Скафандры в знак уважения к занимаемому положению носили изображение президентской печати, когда находились не в боевом режиме. Но при надетом фасетчатом шлеме печать не выражала эмоций. Единственный намек давал голос.
— Как я сказал, добро пожаловать в наш мир, господин президент. Мы возвращаемся обратно сюда, на Большую Землю, и слушаем разговоры комментаторов и записных генералов о том, как «мобильные боевые средства» и «сфокусированная местность» разгромят послинов. И мы смеемся. И напиваемся.
Бойцы ББС много пьют и курят травку, господин президент. Потому что именно нам всегда приходится очищать поле боя после того, как генералы облажались. И даже по сравнению со всеми «мы в заднице» случаями на Барвоне этот заслуживает главного приза.
Президент Эдварде поднял руку, останавливая шефа Отделения, который был готов взорваться.
— Хорошо. Как, по-вашему, мне следует поступить? Подать в отставку?
— Нет, — твердым тоном произнес Хэдкрафт. — Бегство не приносит ничего, кроме клинка в спину. Еще один урок Барвона. Если ты должен что-то сделать, значит, делай. И как бы мало мое мнение ни значило, я считаю, вы должны остаться. И я готов сказать это публично. Но вам лучше учиться побыстрее. Ошибки такого рода могут происходить только однажды.
Президент кивнул.
— Итак, пора уходить?
— Да, господин президент, — сказал шеф Отделения, метнув в морского пехотинца последний свирепый взгляд.
— Куда мы направляемся? — без интереса спросило главное должностное лицо страны.
— В Кэмп-Дэвид, господин президент, — сказал шеф Отделения.
— Но есть одна крохотная проблема, — заметил морской пехотинец. В его голосе слышалась нотка мрачного юмора.
— Здесь нам оставаться нельзя. Из-за всех этих мостов генерал Хорнер не может гарантировать, что переправы не произойдет. Но приземления происходили повсюду, господин президент, — раздосадованно вздохнул шеф Отделения. — Только что произошло еще одно в Пенсильвании. Поэтому я не считаю ваше передвижение полностью безопасным.
— И не забывайте, — ехидно заметил капитан, — что на пути туда стоит какая-то дивизия. Некоторые из ее солдат могут быть не столь снисходительны к президентским ошибкам, как я.
Президент снова поднял руку к шефу Отделения.
— И какое решение?
— Одеть вас в скафандр, — ответил Хэдкрафт.
Президент заморгал от удивления.
— Я думал, что скафандр может носить только один человек.
— Ну, — сказал морской пехотинец, поднимая руки ладонями вверх, — это долгая история.
— Изложите ее кратко, — предложил президент.
— О’кей, — вздохнул капитан.
Он прошел вперед и присел на край стола совещаний, не спросив разрешения. Президент заметил, что оставшиеся от последней трапезы министра обороны крошки запрыгали по поверхности стола и на некоторое время повисли в воздухе. Он в конце концов сообразил, что, должно быть, включилась антигравитационная система скафандра, чтобы снизить воздействие полутонного скафандра на сравнительно хрупкий стол.
— Первым делом надо сказать, что скафандры подстраиваются под владельца, — сказал капитан. — И когда они «застывают» в этой форме, требуется вмешательство господа или по крайней мере мастера-ремесленника индоя, что их изменить. Вот почему мы стараемся удостовериться, что люди будут оставаться примерно в одной и той же физической форме, прежде чем мы станем подгонять к ним скафандры. Вы можете постепенно меняться с течением времени, это не страшно. Скафандр сам подстроится под медленное изменение. Но резкий набор веса заканчивается на самом деле плохо. Так же и потеря. Внутренний слой может расширяться и сжиматься до известной степени, впрочем, так что в целом все в порядке.
Но человек может надеть скафандр другого владельца. Если они примерно одного сложения.
— Я понимаю это так, что у меня примерно такое же сложение, как у кого-то из подразделения? — сухо спросил президент.
Некоторое время скафандр молчал. Президент был уверен, что, если бы он мог видеть лицо офицера, на нем отражалось бы немалое огорчение.
— Это не совсем то, о чем мы говорим, сэр, — неохотно продолжил Хэдкрафт, затем остановился.
— Что?
В конце концов скафандр повторил жест с ладонями вверх. Президент осознал, что это может быть единственный жест, доступный для пользователя боевого скафандра.
— Больше половины подразделения выбирается на основании физиологии действующего президента. Мы всегда сознавали, что если дела пойдут хреново, то нам может захотеться одеть подзащитного в броню.
— А! — Президент посмотрел на шефа Отделения, который старательно пытался скрыть ошарашенное выражение. — Что скажете, агент Рорбах?
Офицер Секретной Службы потряс головой:
— Вы, парни, это запланировали?
— Послушай, агент! — сказал морской пехотинец с мрачной усмешкой. — «Рассчитывай на победу, готовься к поражению» — единственный способ выжить на Барвоне. Так что да, мы это планировали. Хотите верьте, хотите нет, мы чертовски серьезно относимся к нашим обязанностям по охране президента.
Скафандр не изменил положения ни на йоту, но что-то подсказало агенту Секретной Службы, что его разглядывают. Он кивнул в знак согласия с таким важным пунктом.
— Как бы то ни было, — спустя мгновение продолжил морской пехотинец, — у нас есть свободный скафандр. Сержант Мартинес была в отпуске и в ближайшее время не вернется. Место регистрации — Лос-Анджелес.
— Я так понимаю, что сержант Мартинес моего размера, — усмехнулся невысокий и худощавый президент.
— Да, — ответил капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
Президент думал про все это, пока созерцал капитана морской пехоты. Капитан был кавалером Серебряной Звезды и Креста Флота. Флот принял Звезду в качестве награды как дань сильному американскому влиянию. Крест являлся эквивалентом Кресту за Выдающиеся Заслуги.
Никто не выказывал ему столь явное презрение в течение многих месяцев. Так с президентами себя не ведут. С другой стороны, этот морской пехотинец знал, почем фунт лиха. Он имел право.
— Да, — просипел президент.
Его гладкий, хорошо тренированный голос пропал после долгих часов разговоров. Он был на ногах почти тридцать шесть часов и чувствовал себя как труп недельной свежести.
— Да, — повторил он, прочистив горло. — Думал. Все говорили мне, что и местность, и ситуация были подходящими. Нужно было только попытаться.
Скафандры в знак уважения к занимаемому положению носили изображение президентской печати, когда находились не в боевом режиме. Но при надетом фасетчатом шлеме печать не выражала эмоций. Единственный намек давал голос.
— Как я сказал, добро пожаловать в наш мир, господин президент. Мы возвращаемся обратно сюда, на Большую Землю, и слушаем разговоры комментаторов и записных генералов о том, как «мобильные боевые средства» и «сфокусированная местность» разгромят послинов. И мы смеемся. И напиваемся.
Бойцы ББС много пьют и курят травку, господин президент. Потому что именно нам всегда приходится очищать поле боя после того, как генералы облажались. И даже по сравнению со всеми «мы в заднице» случаями на Барвоне этот заслуживает главного приза.
Президент Эдварде поднял руку, останавливая шефа Отделения, который был готов взорваться.
— Хорошо. Как, по-вашему, мне следует поступить? Подать в отставку?
— Нет, — твердым тоном произнес Хэдкрафт. — Бегство не приносит ничего, кроме клинка в спину. Еще один урок Барвона. Если ты должен что-то сделать, значит, делай. И как бы мало мое мнение ни значило, я считаю, вы должны остаться. И я готов сказать это публично. Но вам лучше учиться побыстрее. Ошибки такого рода могут происходить только однажды.
Президент кивнул.
— Итак, пора уходить?
— Да, господин президент, — сказал шеф Отделения, метнув в морского пехотинца последний свирепый взгляд.
— Куда мы направляемся? — без интереса спросило главное должностное лицо страны.
— В Кэмп-Дэвид, господин президент, — сказал шеф Отделения.
— Но есть одна крохотная проблема, — заметил морской пехотинец. В его голосе слышалась нотка мрачного юмора.
— Здесь нам оставаться нельзя. Из-за всех этих мостов генерал Хорнер не может гарантировать, что переправы не произойдет. Но приземления происходили повсюду, господин президент, — раздосадованно вздохнул шеф Отделения. — Только что произошло еще одно в Пенсильвании. Поэтому я не считаю ваше передвижение полностью безопасным.
— И не забывайте, — ехидно заметил капитан, — что на пути туда стоит какая-то дивизия. Некоторые из ее солдат могут быть не столь снисходительны к президентским ошибкам, как я.
Президент снова поднял руку к шефу Отделения.
— И какое решение?
— Одеть вас в скафандр, — ответил Хэдкрафт.
Президент заморгал от удивления.
— Я думал, что скафандр может носить только один человек.
— Ну, — сказал морской пехотинец, поднимая руки ладонями вверх, — это долгая история.
— Изложите ее кратко, — предложил президент.
— О’кей, — вздохнул капитан.
Он прошел вперед и присел на край стола совещаний, не спросив разрешения. Президент заметил, что оставшиеся от последней трапезы министра обороны крошки запрыгали по поверхности стола и на некоторое время повисли в воздухе. Он в конце концов сообразил, что, должно быть, включилась антигравитационная система скафандра, чтобы снизить воздействие полутонного скафандра на сравнительно хрупкий стол.
— Первым делом надо сказать, что скафандры подстраиваются под владельца, — сказал капитан. — И когда они «застывают» в этой форме, требуется вмешательство господа или по крайней мере мастера-ремесленника индоя, что их изменить. Вот почему мы стараемся удостовериться, что люди будут оставаться примерно в одной и той же физической форме, прежде чем мы станем подгонять к ним скафандры. Вы можете постепенно меняться с течением времени, это не страшно. Скафандр сам подстроится под медленное изменение. Но резкий набор веса заканчивается на самом деле плохо. Так же и потеря. Внутренний слой может расширяться и сжиматься до известной степени, впрочем, так что в целом все в порядке.
Но человек может надеть скафандр другого владельца. Если они примерно одного сложения.
— Я понимаю это так, что у меня примерно такое же сложение, как у кого-то из подразделения? — сухо спросил президент.
Некоторое время скафандр молчал. Президент был уверен, что, если бы он мог видеть лицо офицера, на нем отражалось бы немалое огорчение.
— Это не совсем то, о чем мы говорим, сэр, — неохотно продолжил Хэдкрафт, затем остановился.
— Что?
В конце концов скафандр повторил жест с ладонями вверх. Президент осознал, что это может быть единственный жест, доступный для пользователя боевого скафандра.
— Больше половины подразделения выбирается на основании физиологии действующего президента. Мы всегда сознавали, что если дела пойдут хреново, то нам может захотеться одеть подзащитного в броню.
— А! — Президент посмотрел на шефа Отделения, который старательно пытался скрыть ошарашенное выражение. — Что скажете, агент Рорбах?
Офицер Секретной Службы потряс головой:
— Вы, парни, это запланировали?
— Послушай, агент! — сказал морской пехотинец с мрачной усмешкой. — «Рассчитывай на победу, готовься к поражению» — единственный способ выжить на Барвоне. Так что да, мы это планировали. Хотите верьте, хотите нет, мы чертовски серьезно относимся к нашим обязанностям по охране президента.
Скафандр не изменил положения ни на йоту, но что-то подсказало агенту Секретной Службы, что его разглядывают. Он кивнул в знак согласия с таким важным пунктом.
— Как бы то ни было, — спустя мгновение продолжил морской пехотинец, — у нас есть свободный скафандр. Сержант Мартинес была в отпуске и в ближайшее время не вернется. Место регистрации — Лос-Анджелес.
— Я так понимаю, что сержант Мартинес моего размера, — усмехнулся невысокий и худощавый президент.
— Да, — ответил капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205