Тот был босиком, в спортивных штанах и майке, надетой задом наперед.
Максим шагнул было в гостиную, но Димка в перевернутой майке преградил ему дорогу.
— На кухню, — скомандовал он, и Максим, кивнув и пройдя в указанном направлении, сел на табурет в ожидании хозяйки.
— Я сейчас, — крикнула из гостиной Настя. — Сейчас иду. Дима, зайди ко мне...
Димка пошел на зов, оставив Максима, тот, вытащив сигареты и закурив, осмотрелся. До этого ему пару раз приходилось бывать у Насти. По каким-то тоже школьным делам. Родители Волковой не любили, когда в дом ходили одноклассники. Поэтому Настя предпочитала общаться с друзьями на улице или сама сваливала из дома на сутки, а то и больше. В принципе предки у нее нормальные были. Все разрешали, современные такие. Но вот в дом не пускали никого. Бизнес у них, понимаешь, дела... Ну, ладно, Максим на такие вещи не обижался. Не пускают — не надо. А Настька своя в доску, правильная девчонка, классная... Что за «быка» только себе отхватила, чего это ее вдруг на гопоту такую потянуло?.. Неужели поприличней не нашла?..
Максим не хотел даже себе признаться в том, что был бы не прочь, ох как не прочь стать ее, так сказать, дружком. Красавица эта Волкова, как ни крути, а что есть, то есть. Но мало того, что красавица, еще и не дура. А это большая редкость. Из всех одноклассниц Максим только в Волковой видел достойного собеседника. Остальные — просто порожняк. Журналы «ОМ» и «Птюч», кассеты «Мумий Тролля» и походы на дискотеки. Все. На большее их не хватало. И сплетни идиотские, детсадовские.
Акселерация, говорят... Максиму было всегда смешно слышать про акселерацию. Дегенерация, это точнее будет. Книг не читают, не знают ни хрена, ничем не интересуются, как разноцветные воздушные шарики летят туда, куда ветер дует. И такие же внутри пустые, как эти самые шарики...
— Привет! — услышал он Настин голос, прервавший его размышления.
— Здравствуй!
Максим привстал и отвесил манерный полупоклон.
— Как дела, Анастасия?
Праздный вопрос. Он и сам видел, как у нее дела. По ее раскрасневшемуся лицу, по тому, как она одергивала на себе топик, видимо только что напяленный, по тому, что одна из пуговиц хороших стильных джинсов была не застегнута... Ясен перец, чем они тут с этим Димой занимались в тот момент, когда он пришел. Ясен перец...
Он изо всех сил пытался подавить в себе внезапно вспыхнувшую ревность. С какой стати он должен ревновать? Какие у него права на Настю? Да никаких. Максим никогда даже повода ей не давал, ни разу не высказывался вслух о том, что хотел бы с ней... как бы это... поближе познакомиться...
Наконец отпустило. «Привычное дело», — мрачно подумал Максим. Действительно, не впервой ему было ломать себя, когда он видел Настю в компании других, высоких, крепких, уверенных в себе парней... Сам-то он был совсем не высокий и уж, конечно, никакой не крепкий. Ладно, каждому свое. Зато умом его природа не обидела... Он, Дохлый, как его звали в школе, еще себя покажет. Еще поглядим, что важнее — крепкая накаченная шея или извилины в голове...
— Дела? — переспросила Настя. И, глядя ему в глаза, улыбнулась. Улыбнулась как-то очень по-взрослому.
Максим был удивлен переменами, произошедшими с его давней знакомой.
Она села напротив, вытащила из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой, продолжая смотреть Максиму в глаза.
— Какие могут у меня быть дела? Сам понимаешь.
«Да... — подумал Максим. — Что говорить? Сетовать о смерти родителей — глупо, ей уже, наверное, столько разных слов наговорили... Что он еще может добавить?»
— В школу-то думаешь ходить? — спросил он.
— В школу? А зачем?
— Ну-у... — протянул он. — Ты же в институт хотела, то-се...
— В институт... В институт я, видимо, уже поступать не буду. Не до института мне, Максик. Кстати, вы познакомьтесь. Это Дима. — Она кивнула стоявшему рядом парню, который уже расслабился и впервые улыбнулся, протягивая Максиму руку.
— Дима.
— Максим.
— Максимка — мой одноклассник, — сказав это, Настя снова замолчала.
Максим вдруг почувствовал себя совершенно лишним в этой квартире. Он думал, что увидит ту самую Настю, к которой привык за десять лет школы, которую, можно сказать, любил... А перед ним сейчас сидела совершенно другая, взрослая женщина, у нее были какие-то свои дела, свои, неведомые ему планы, выходящие далеко за рамки обычных, стандартных «школа-экзамены-институт-сессии». Этот ее Дима опять же...
— Ты чего пришел-то? — спросила Настя. — Посочувствовать? Так я уже очухалась. Тяжело, знаешь, первый месяц было. Вот Дима мне помогает, так что у меня все в порядке.
— Да... — промямлил Максим. — Я думал... В школе спрашивают все — будешь ты, не будешь... Приветы передают... Тебя же не видно, не слышно... К телефону не подходишь...
— Почему? Подхожу, когда мне нужно. А все эти школьные расклады — знаешь, мне просто не до них сейчас.
— Да я понимаю. В сеть-то не заглядываешь? — Максим спросил об Интернете просто так, чтобы как-то продолжить беседу. А Интернет был его любимой темой. Здесь он чувствовал себя асом. Вот если бы и Настька была бы на уровне!
— Нет. Не до этого. Папин компьютер включен, но я еще и не смотрела ничего. Да и не умею Интернетом пользоваться.
— Так давай покажу. Элементарно. Ты же себя лишаешь такого... — Максим попытался схватиться за эту соломинку, но увидел, что никакого интереса его предложение у Насти не вызвало.
— Максик, давай как-нибудь потом. Ладно? Я тебе позвоню...
Конечно, ведь им кайф сломан. Он сейчас уйдет, а они опять — в койку. Чего там, можно понять...
— Запиши номер «трубы», — сказал Макс. — Девять...
— У тебя «труба» появилась?
Впервые Максим заметил в ее глазах какое-то подобие искреннего интереса.
— Да, знаешь, появилась. Зарабатываю помаленьку.
— А что делаешь?
— Ну, как что... Машина меня кормит. Программы пишу всякие простенькие, макетики делаю для журнальчиков мелких. Так, халтурка, но денежку кое-какую приносит.
— Давай номер.
Максим продиктовал номер своей «трубы».
— Хорошо. — Настя встала, загасила в пепельнице окурок. — Максик, ты меня извини, но...
— Да-да. Я понимаю. Ну, ты звони...
Макс кивнул Диме, тот сделал ему ручкой — пока, мол, дружище. Когда за ним захлопнулась дверь, Максим замер и, сжав кулаки, в сердцах плюнул на бетонный пол лестничной площадки. Но тут дверь Настиной квартиры опять открылась, и он, резко обернувшись, увидел высунувшуюся одноклассницу. Сейчас она была совершенно другой — такой, как всегда, как в школе, как на вечеринках... Простая, милая, родная такая...
— Максик, ты не обижайся, правда... Как там наши-то все?
— А чего им сделается? — Максим чувствовал, что теплая волна приподнимает его над холодным бетонным полом. — Все нормально. Так ты позвонишь?
— Конечно... Прости меня, я просто действительно еще в себя не пришла как следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Максим шагнул было в гостиную, но Димка в перевернутой майке преградил ему дорогу.
— На кухню, — скомандовал он, и Максим, кивнув и пройдя в указанном направлении, сел на табурет в ожидании хозяйки.
— Я сейчас, — крикнула из гостиной Настя. — Сейчас иду. Дима, зайди ко мне...
Димка пошел на зов, оставив Максима, тот, вытащив сигареты и закурив, осмотрелся. До этого ему пару раз приходилось бывать у Насти. По каким-то тоже школьным делам. Родители Волковой не любили, когда в дом ходили одноклассники. Поэтому Настя предпочитала общаться с друзьями на улице или сама сваливала из дома на сутки, а то и больше. В принципе предки у нее нормальные были. Все разрешали, современные такие. Но вот в дом не пускали никого. Бизнес у них, понимаешь, дела... Ну, ладно, Максим на такие вещи не обижался. Не пускают — не надо. А Настька своя в доску, правильная девчонка, классная... Что за «быка» только себе отхватила, чего это ее вдруг на гопоту такую потянуло?.. Неужели поприличней не нашла?..
Максим не хотел даже себе признаться в том, что был бы не прочь, ох как не прочь стать ее, так сказать, дружком. Красавица эта Волкова, как ни крути, а что есть, то есть. Но мало того, что красавица, еще и не дура. А это большая редкость. Из всех одноклассниц Максим только в Волковой видел достойного собеседника. Остальные — просто порожняк. Журналы «ОМ» и «Птюч», кассеты «Мумий Тролля» и походы на дискотеки. Все. На большее их не хватало. И сплетни идиотские, детсадовские.
Акселерация, говорят... Максиму было всегда смешно слышать про акселерацию. Дегенерация, это точнее будет. Книг не читают, не знают ни хрена, ничем не интересуются, как разноцветные воздушные шарики летят туда, куда ветер дует. И такие же внутри пустые, как эти самые шарики...
— Привет! — услышал он Настин голос, прервавший его размышления.
— Здравствуй!
Максим привстал и отвесил манерный полупоклон.
— Как дела, Анастасия?
Праздный вопрос. Он и сам видел, как у нее дела. По ее раскрасневшемуся лицу, по тому, как она одергивала на себе топик, видимо только что напяленный, по тому, что одна из пуговиц хороших стильных джинсов была не застегнута... Ясен перец, чем они тут с этим Димой занимались в тот момент, когда он пришел. Ясен перец...
Он изо всех сил пытался подавить в себе внезапно вспыхнувшую ревность. С какой стати он должен ревновать? Какие у него права на Настю? Да никаких. Максим никогда даже повода ей не давал, ни разу не высказывался вслух о том, что хотел бы с ней... как бы это... поближе познакомиться...
Наконец отпустило. «Привычное дело», — мрачно подумал Максим. Действительно, не впервой ему было ломать себя, когда он видел Настю в компании других, высоких, крепких, уверенных в себе парней... Сам-то он был совсем не высокий и уж, конечно, никакой не крепкий. Ладно, каждому свое. Зато умом его природа не обидела... Он, Дохлый, как его звали в школе, еще себя покажет. Еще поглядим, что важнее — крепкая накаченная шея или извилины в голове...
— Дела? — переспросила Настя. И, глядя ему в глаза, улыбнулась. Улыбнулась как-то очень по-взрослому.
Максим был удивлен переменами, произошедшими с его давней знакомой.
Она села напротив, вытащила из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой, продолжая смотреть Максиму в глаза.
— Какие могут у меня быть дела? Сам понимаешь.
«Да... — подумал Максим. — Что говорить? Сетовать о смерти родителей — глупо, ей уже, наверное, столько разных слов наговорили... Что он еще может добавить?»
— В школу-то думаешь ходить? — спросил он.
— В школу? А зачем?
— Ну-у... — протянул он. — Ты же в институт хотела, то-се...
— В институт... В институт я, видимо, уже поступать не буду. Не до института мне, Максик. Кстати, вы познакомьтесь. Это Дима. — Она кивнула стоявшему рядом парню, который уже расслабился и впервые улыбнулся, протягивая Максиму руку.
— Дима.
— Максим.
— Максимка — мой одноклассник, — сказав это, Настя снова замолчала.
Максим вдруг почувствовал себя совершенно лишним в этой квартире. Он думал, что увидит ту самую Настю, к которой привык за десять лет школы, которую, можно сказать, любил... А перед ним сейчас сидела совершенно другая, взрослая женщина, у нее были какие-то свои дела, свои, неведомые ему планы, выходящие далеко за рамки обычных, стандартных «школа-экзамены-институт-сессии». Этот ее Дима опять же...
— Ты чего пришел-то? — спросила Настя. — Посочувствовать? Так я уже очухалась. Тяжело, знаешь, первый месяц было. Вот Дима мне помогает, так что у меня все в порядке.
— Да... — промямлил Максим. — Я думал... В школе спрашивают все — будешь ты, не будешь... Приветы передают... Тебя же не видно, не слышно... К телефону не подходишь...
— Почему? Подхожу, когда мне нужно. А все эти школьные расклады — знаешь, мне просто не до них сейчас.
— Да я понимаю. В сеть-то не заглядываешь? — Максим спросил об Интернете просто так, чтобы как-то продолжить беседу. А Интернет был его любимой темой. Здесь он чувствовал себя асом. Вот если бы и Настька была бы на уровне!
— Нет. Не до этого. Папин компьютер включен, но я еще и не смотрела ничего. Да и не умею Интернетом пользоваться.
— Так давай покажу. Элементарно. Ты же себя лишаешь такого... — Максим попытался схватиться за эту соломинку, но увидел, что никакого интереса его предложение у Насти не вызвало.
— Максик, давай как-нибудь потом. Ладно? Я тебе позвоню...
Конечно, ведь им кайф сломан. Он сейчас уйдет, а они опять — в койку. Чего там, можно понять...
— Запиши номер «трубы», — сказал Макс. — Девять...
— У тебя «труба» появилась?
Впервые Максим заметил в ее глазах какое-то подобие искреннего интереса.
— Да, знаешь, появилась. Зарабатываю помаленьку.
— А что делаешь?
— Ну, как что... Машина меня кормит. Программы пишу всякие простенькие, макетики делаю для журнальчиков мелких. Так, халтурка, но денежку кое-какую приносит.
— Давай номер.
Максим продиктовал номер своей «трубы».
— Хорошо. — Настя встала, загасила в пепельнице окурок. — Максик, ты меня извини, но...
— Да-да. Я понимаю. Ну, ты звони...
Макс кивнул Диме, тот сделал ему ручкой — пока, мол, дружище. Когда за ним захлопнулась дверь, Максим замер и, сжав кулаки, в сердцах плюнул на бетонный пол лестничной площадки. Но тут дверь Настиной квартиры опять открылась, и он, резко обернувшись, увидел высунувшуюся одноклассницу. Сейчас она была совершенно другой — такой, как всегда, как в школе, как на вечеринках... Простая, милая, родная такая...
— Максик, ты не обижайся, правда... Как там наши-то все?
— А чего им сделается? — Максим чувствовал, что теплая волна приподнимает его над холодным бетонным полом. — Все нормально. Так ты позвонишь?
— Конечно... Прости меня, я просто действительно еще в себя не пришла как следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93