Насколько веревка позволила. Наслаждается он чужой болью, что ли?!
Нет, не похоже. Удовольствия не чувствуется. Скорее гордость какая-то. Значит, сообразил, что кому-то из наших досталось.
– Шурик, давай сюда! – послышалось из-за двери. Что-то там действительно серьезное. Но и этих без присмотра бросать не хочется. Александр пошарил взглядом по комнате, нашел брошенные кляпы, поднял, отряхнул от пыли.
– Ну что, ребята, поскучайте пока что. А вот говорить вам незачем, – Кляпы вошли на прежнее место. Между зубов. – Подумайте, вернусь – разговор продолжим. Старик всё, что надо, узнал, а у меня еще несколько вопросов есть. Так сказать, в частном порядке, без протокола.
Веревки проверить надо. На совесть вязали, да и умело, ничего не скажешь, но всё-таки, мало ли что… Нет, пока ничего. Пока – потому что через полчаса, не позже, надо будет ослабить. Перестарались ребята под горячую руку.
– Шурик, ты где застрял, твою в конюшню!.. – Выскочил из комнаты, рванул дверь соседней.
Знакомая, до боли знакомая картина. До своей боли и до чужой.
Камуфлированный костюм когда-то был светло-серым с голубоватыми и синими пятнами. Бурый цвет в зимней маскировке применяется редко. Сейчас каштаново-коричневые и темно-багровые пятна расползлись по штанинам так, словно кто-то решил перекрасить одежду, да не успел. Зато на лохмотья когда-то прикрывавших живот, светлых участков не осталось совсем. Приглядевшись, понял, что сначала рвали чем-то не слишком острым, а затем полосовали ножом.
Память горячо толкнулась в голову и отступила. Действительно, не время сейчас для воспоминаний. Работать надо.
– Смени Мишу, он выдохся. – Николай Иванович коротко мотнул головой, указывая место около раненого. Руки были заняты – держали голову стонущего парня, легко массировали лоб и виски. Двое ребят в пятнистом приложили свои ладони к рукам товарища, еще один растирал босые ноги. Долговязый Михаил водил кончиками пальцев по бинтам на животе. На свежей повязке краснели два небольших пятна – слева под ребрами и справа, почти у бедра.
– Что делаем? – Александр обошел вытащенную на середину комнаты кровать. Встал так, чтобы не мешать остальным. Потер ладони, покатал между ними невидимый горячий шарик. – Я готов.
– Снимай боль и поддерживай. Кровь мы остановили, но он потерял много. Ежовый корень, Ильи нету! Придется как получится. – Иваныч закрыл глаза, словно к чему-то прислушивался. – Так, левую руку меньше. Левую, сказал, сено-солома! Ноги нормально. Саша, взялся?
Пальцы легли на белые полосы, под которыми пульсировало чужое страдание. Дрожат пальчики-то! Учился Александр боль снимать, у того же Иваныча и учился. И еще раньше, у капитана своего, светлая ему память. Даже применял. Только не в таких тяжелых случаях. Когда голова у кого-то болит или даже зуб – это одно. Когда две раны…
– Миша, уходи! Уходи, с тебя хватит!
Тут же на руки словно кандалы надели. С гирями – по пуду на каждую руку. Александр пошатнулся, пальцы дрогнули, но на живот не надавили. Даже странно как-то. Через несколько секунд тяжесть прошла, осталась ноющая боль и покалывание. И еще – чувство чужого тела. Ого! Это на животе дырки маленькие. Из спины клочья мяса выдраны, а что в кишках творится, лучше бы не заглядывать. Хотя надо. Иначе будет хуже. Хорошо еще, что ни печень, ни почки не задеты.
Серьезно парню досталось. Винтовка или карабин. А может, и «Калашников» – старенький, калибра семь шестьдесят два. Видели такие дырки, и не раз. Только почувствовать пока не доводилось. К счастью.
Ого! Никогда бы не подумал, что это столько силы потребует. Не то чтобы сразу выдохся, но уходит много, как в ванну без пробки. Как только Мишка выдерживал?! А ведь он еще этого паренька откуда-то тащил. Ну, пусть даже не один и не на себе, но снимал-держал сам. Под такие дела он никого не подставляет.
Боль и слабость под руками словно стремились переползти на свободное от посторонних место. Вот почему Михаил пальцы передвигал. Заткнешь одну дырку – тут же в другом месте прорыв. Нет, это не ванная. Это решето, в котором надо воду нести. Не воду – кровь! А ведь еще и ребята поддерживают. Что-то здесь неладно. Не просто пули навылет прошли. Или не они одни.
Под бинтами словно что-то толкнулось. Раз. Второй. Мелко задрожало и перекатилось. Пронеслась горячая волна.
– На ногах – хватит! Просто держи… – Голос Иваныча был хриплым, словно в горле у старика пересохло давно и основательно. – Миша, если можешь, пот мне вытри. Мешает. Ну… Господи, благослови!
Пальцы обожгло, на мгновение потемнело в глазах. Потом всё стало нормально. Действительно всё. И сила не вытекала неизвестно куда, и боль перестала кочевать. Остались ровные горящие трубки вокруг пробитых в теле каналов, под красными пятнами – и всё. Что-то стукнуло о пол.
Иваныч не упал, только опустился на колени, ухватился за изголовье. Глаза так и остались закрытыми. Под ними четко выделялись темные пятна. Четко – потому что лицо бледнело и вытягивалось. Старика подхватили сразу несколько рук.
– Это ничо, это щас пройдет. – Голос был еле слышен. – Вот только… Посплю… Маленько…
– Я тебе посплю! – Михаила самого шатало, когда он начал приподнимать учителя. – Я тебе не дам спать, старый ползучий крендель!
– Мишка! – Узловатый палец приподнялся и вяло качнулся. – Знаешь, что… и куда… вставлю?
– Вот это другой разговор! Вот теперь верю, что пройдет! Но спать все равно не дам. До рассвета – точно. Забыл, что вокруг делается?!
– Не забыл. А вы на что? Всем войском… одного старика… не укарау-у-у… – Фраза завершилась отчаянным зевком. – Сил же нет. Шибко много всего нынче было. Не те годы… Ну дай же хоть вздремнуть!
– Гриша, Мосол! Деда на диван! Держите вокруг, не укараулите – всем ерша вставлю и не выну! Ясно?!
Никто не ответил. Да и грозил Михаил больше для порядка и дисциплины. Все в этой комнате были учениками старого ведуна. Всем всё было ясно.
ГЛАВА 15
Ленивый золотистый кругляк всплыл над великой рекой. Ему не было никакого дела до кучки серых коробок между берегом и холмами. Он выполнял привычную работу – полз по небу, отмеряя новый день.
Для города, впрочем, этот день начался задолго до восхода.
И действительно, был новым. Почти во всем, если не считать привычного движения солнца.
Первым почувствовал разницу сторож на окраинной стройке. Несмотря на солидный возраст, по имени-отчеству его никто не называл. Как, впрочем, и просто по имени. Пропил он свое имя, зато приобрел новый титул: Профессор. В самом деле, у сторожа когда-то было высшее образование. А также престижная работа, семья и двухкомнатная «служебная жилплощадь». Именно с нее в свое время всё и началось. С того момента, когда новый этап хозрасчетных отношений в обществе сделал ненужной его службу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Нет, не похоже. Удовольствия не чувствуется. Скорее гордость какая-то. Значит, сообразил, что кому-то из наших досталось.
– Шурик, давай сюда! – послышалось из-за двери. Что-то там действительно серьезное. Но и этих без присмотра бросать не хочется. Александр пошарил взглядом по комнате, нашел брошенные кляпы, поднял, отряхнул от пыли.
– Ну что, ребята, поскучайте пока что. А вот говорить вам незачем, – Кляпы вошли на прежнее место. Между зубов. – Подумайте, вернусь – разговор продолжим. Старик всё, что надо, узнал, а у меня еще несколько вопросов есть. Так сказать, в частном порядке, без протокола.
Веревки проверить надо. На совесть вязали, да и умело, ничего не скажешь, но всё-таки, мало ли что… Нет, пока ничего. Пока – потому что через полчаса, не позже, надо будет ослабить. Перестарались ребята под горячую руку.
– Шурик, ты где застрял, твою в конюшню!.. – Выскочил из комнаты, рванул дверь соседней.
Знакомая, до боли знакомая картина. До своей боли и до чужой.
Камуфлированный костюм когда-то был светло-серым с голубоватыми и синими пятнами. Бурый цвет в зимней маскировке применяется редко. Сейчас каштаново-коричневые и темно-багровые пятна расползлись по штанинам так, словно кто-то решил перекрасить одежду, да не успел. Зато на лохмотья когда-то прикрывавших живот, светлых участков не осталось совсем. Приглядевшись, понял, что сначала рвали чем-то не слишком острым, а затем полосовали ножом.
Память горячо толкнулась в голову и отступила. Действительно, не время сейчас для воспоминаний. Работать надо.
– Смени Мишу, он выдохся. – Николай Иванович коротко мотнул головой, указывая место около раненого. Руки были заняты – держали голову стонущего парня, легко массировали лоб и виски. Двое ребят в пятнистом приложили свои ладони к рукам товарища, еще один растирал босые ноги. Долговязый Михаил водил кончиками пальцев по бинтам на животе. На свежей повязке краснели два небольших пятна – слева под ребрами и справа, почти у бедра.
– Что делаем? – Александр обошел вытащенную на середину комнаты кровать. Встал так, чтобы не мешать остальным. Потер ладони, покатал между ними невидимый горячий шарик. – Я готов.
– Снимай боль и поддерживай. Кровь мы остановили, но он потерял много. Ежовый корень, Ильи нету! Придется как получится. – Иваныч закрыл глаза, словно к чему-то прислушивался. – Так, левую руку меньше. Левую, сказал, сено-солома! Ноги нормально. Саша, взялся?
Пальцы легли на белые полосы, под которыми пульсировало чужое страдание. Дрожат пальчики-то! Учился Александр боль снимать, у того же Иваныча и учился. И еще раньше, у капитана своего, светлая ему память. Даже применял. Только не в таких тяжелых случаях. Когда голова у кого-то болит или даже зуб – это одно. Когда две раны…
– Миша, уходи! Уходи, с тебя хватит!
Тут же на руки словно кандалы надели. С гирями – по пуду на каждую руку. Александр пошатнулся, пальцы дрогнули, но на живот не надавили. Даже странно как-то. Через несколько секунд тяжесть прошла, осталась ноющая боль и покалывание. И еще – чувство чужого тела. Ого! Это на животе дырки маленькие. Из спины клочья мяса выдраны, а что в кишках творится, лучше бы не заглядывать. Хотя надо. Иначе будет хуже. Хорошо еще, что ни печень, ни почки не задеты.
Серьезно парню досталось. Винтовка или карабин. А может, и «Калашников» – старенький, калибра семь шестьдесят два. Видели такие дырки, и не раз. Только почувствовать пока не доводилось. К счастью.
Ого! Никогда бы не подумал, что это столько силы потребует. Не то чтобы сразу выдохся, но уходит много, как в ванну без пробки. Как только Мишка выдерживал?! А ведь он еще этого паренька откуда-то тащил. Ну, пусть даже не один и не на себе, но снимал-держал сам. Под такие дела он никого не подставляет.
Боль и слабость под руками словно стремились переползти на свободное от посторонних место. Вот почему Михаил пальцы передвигал. Заткнешь одну дырку – тут же в другом месте прорыв. Нет, это не ванная. Это решето, в котором надо воду нести. Не воду – кровь! А ведь еще и ребята поддерживают. Что-то здесь неладно. Не просто пули навылет прошли. Или не они одни.
Под бинтами словно что-то толкнулось. Раз. Второй. Мелко задрожало и перекатилось. Пронеслась горячая волна.
– На ногах – хватит! Просто держи… – Голос Иваныча был хриплым, словно в горле у старика пересохло давно и основательно. – Миша, если можешь, пот мне вытри. Мешает. Ну… Господи, благослови!
Пальцы обожгло, на мгновение потемнело в глазах. Потом всё стало нормально. Действительно всё. И сила не вытекала неизвестно куда, и боль перестала кочевать. Остались ровные горящие трубки вокруг пробитых в теле каналов, под красными пятнами – и всё. Что-то стукнуло о пол.
Иваныч не упал, только опустился на колени, ухватился за изголовье. Глаза так и остались закрытыми. Под ними четко выделялись темные пятна. Четко – потому что лицо бледнело и вытягивалось. Старика подхватили сразу несколько рук.
– Это ничо, это щас пройдет. – Голос был еле слышен. – Вот только… Посплю… Маленько…
– Я тебе посплю! – Михаила самого шатало, когда он начал приподнимать учителя. – Я тебе не дам спать, старый ползучий крендель!
– Мишка! – Узловатый палец приподнялся и вяло качнулся. – Знаешь, что… и куда… вставлю?
– Вот это другой разговор! Вот теперь верю, что пройдет! Но спать все равно не дам. До рассвета – точно. Забыл, что вокруг делается?!
– Не забыл. А вы на что? Всем войском… одного старика… не укарау-у-у… – Фраза завершилась отчаянным зевком. – Сил же нет. Шибко много всего нынче было. Не те годы… Ну дай же хоть вздремнуть!
– Гриша, Мосол! Деда на диван! Держите вокруг, не укараулите – всем ерша вставлю и не выну! Ясно?!
Никто не ответил. Да и грозил Михаил больше для порядка и дисциплины. Все в этой комнате были учениками старого ведуна. Всем всё было ясно.
ГЛАВА 15
Ленивый золотистый кругляк всплыл над великой рекой. Ему не было никакого дела до кучки серых коробок между берегом и холмами. Он выполнял привычную работу – полз по небу, отмеряя новый день.
Для города, впрочем, этот день начался задолго до восхода.
И действительно, был новым. Почти во всем, если не считать привычного движения солнца.
Первым почувствовал разницу сторож на окраинной стройке. Несмотря на солидный возраст, по имени-отчеству его никто не называл. Как, впрочем, и просто по имени. Пропил он свое имя, зато приобрел новый титул: Профессор. В самом деле, у сторожа когда-то было высшее образование. А также престижная работа, семья и двухкомнатная «служебная жилплощадь». Именно с нее в свое время всё и началось. С того момента, когда новый этап хозрасчетных отношений в обществе сделал ненужной его службу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86