— Оставьте меня.
— Как могу я оставить вас одного, когда вы занемогли?
— Прошу вас, оставьте меня… Будет так, как вы хотите, — мы увидимся за пределами Бостона.
— Значит, я отправляюсь с войском и жду вас?
— Да.
— Не прогневайтесь на меня, — с запинкой произнес Лайонел, в замешательстве опустив глаза, — но это помещение и ваша одежда заставляют меня предполагать, что преклонный возраст со всеми его невзгодами настиг вас в такую минуту, когда вы не были полностью подготовлены к встрече с ним…
— Вы хотите предложить мне деньги?
— Если бы вы согласились принять их, я был бы вам глубоко обязан.
— В час, когда я попаду в тиски нужды, я вспомню ваше предложение, молодой человек. А теперь ступайте.
Не медлите больше.
— Но я не могу вас оставить одного! Если бы хоть эта мегера хозяйка была дома! Это все же лучше, чем полное одиночество!
— Ее нет.
— А ее сын? У этого дурачка сострадательное сердце, он мог бы оказать вам помощь в случае необходимости.
— У него есть дела поважнее, чем торчать возле никому не нужного старика… Словом, уходите, прошу вас…
Я требую, сударь, чтобы вы удалились.
Твердый, даже, быть может, несколько высокомерный тон, которым было высказано это желание, убедил Лайонела в том, что ему здесь нечего больше делать, и он повиновался, хотя и с неохотой, и начал медленно спускаться по лестнице. Очутившись на улице, он сразу направился на Тремонт-стрит, Когда он проходил по разводному мосту, переброшенному через неширокий, уже упоминавшийся нами залив, его внимание привлекли приглушенные голоса. Разговор происходил где-то поблизости и явно не предназначался для посторонних ушей. В столь тревожные времена любое необычное происшествие казалось подозрительным, и Лайонел замедлил шаг, стараясь разглядеть фигуры двух людей, таинственно шептавшихся о чем-то. Однако не успел он остановиться, как они разошлись в разные стороны: один не торопясь пересек площадь и исчез под аркадами рынка, другой направился прямо к мосту, на котором стоял Лайонел.
— Вот как! Это ты, Джэб, перешептываешься с кем-то ночью на Портовой площади и, как видно, замышляешь что-то! — воскликнул Лайонел. — Что ты тут делаешь?
Какие тайны сообщаются тут под покровом ночи?
— Джэб живет вон там, в старом складе, — насупившись, ответил тот. — С тех пор как король запретил народу торговать, старой Нэб места хватает — в складе вон как просторно.
— Так куда же ты держишь путь? Прямо в воду?
Разве ты не можешь попасть к себе в постель, не спускаясь в залив?
— Нэб нужна не только крыша, чтобы укрыться от непогоды, но и рыба, чтобы не умереть с голоду," — сказал Джэб, легко спрыгивая с моста в маленькую лодочку, привязанную к сваям. — Ас тех пор как король запер гавань, рыбу можно ловить только по ночам; но она все равно приплывает. Бостонская рыба не испугается парламента.
— Ах ты, бедняга! — воскликнул Лайонел. — Ступай домой и ложись в постель. Вот тебе деньги, поди купи еды для матери, если она голодает… В тебя всадят пулю со сторожевой лодки, если появишься в порту в такой час.
— Джэб увидит корабль раньше, чем корабль увидит Джэба, — возразил дурачок. — Пусть только они попробуют убить Джэба! Будут знать, как стрелять в бостонских парней!
На этом разговор оборвался: лодка уже выходила из залива в гавань, двигаясь так быстро и бесшумно, что не могло быть сомнения в том, насколько ловкой и умелой рукой она управляется. Лайонел пошел дальше, пересек площадь и прямо под фонарем лицом к лицу столкнулся с человеком, который только что вышел из-под аркад Фанел-Холла. Они одновременно взглянули в лицо друг другу — каждый желал узнать, кто перед ним.
— Вот мы и встретились снова, майор Линкольн! — а Перед Лайонелом стоял незнакомец, которого он видел на ночном политическом собрании. — Как видно, нам с вами суждено встречаться под покровом ночи.
— И чтобы Джэб Прей служил нам путеводной звездой? — заметил молодой офицер. — Вы, кажется, только что расстались с ним?
— Надеюсь, сударь, — нахмурившись, отвечал незнакомец, — что в здешних краях честный человек еще имеет право разговаривать с кем ему заблагорассудится, не боясь в этом признаться!
— Разумеется, сударь, я ни в какой мере не собираюсь посягать на ваше право встречаться с кем угодно, — отвечал Линкольн. — Вы давеча вспоминали наших отцов.
По-видимому, моего вы знали хорошо, хотя кто вы, я не знаю.
— Пусть так и будет пока, — ответил незнакомец, — но я надеюсь, что недалек тот день, когда спадут все личины. А пока, майор Линкольн, разрешите с вами проститься.
И, не дожидаясь ответа, незнакомец повернулся к Лайонелу спиной и зашагал прочь столь поспешно, словно его ждало какое-то не терпящее отлагательства дело, а Лайонел направился в сторону Тремонт-стрит, намереваясь сообщить своим родственницам, что он собирается покинуть город.
Теперь уже у него не было Сомнения в том, что слух о предстоящем перемещении войск очень быстро распространяется среди населения. На перекрестках, переговариваясь вполголоса, толпились кучки хмурых, взволнованных горожан. Проходя мимо, Лайонел услышал поразивший его обрывок разговора: на перешейке расставлена цепь часовых, а вдоль полуострова патрулируют сторожевые лодки с военных кораблей, так что Бостон отрезан от внешнего мира. Все же еще не было заметно никаких признаков того, что горожане намерены пустить в ход-оружие, хотя временами влажный весенний ветерок доносил откуда-то неясный гул каких-то невидимо совершавшихся приготовлений, и гул этот слышался явственнее, когда Лайонел приближался к стенам некоторых домов. На Тремонт-стрит все было тихо, ничто не напоминало о том волнении, которое так быстро распространилось в старой части города. Лайонел прошел к себе в комнату, не повстречав никого из домочадцев, быстро собрал все необходимое для похода и снова спустился вниз, чтобы попрощаться со своими родственницами, но внезапно замер на месте, услыхав голос миссис Лечмир, доносившийся из маленькой комнаты, где она любила отдыхать. Желая лично засвидетельствовать ей свое почтение, прежде чем покинуть дом, Лайонел приблизился к полуоткрытой двери и хотел было спросить разрешение войти, но прирос к месту, увидав Эбигейл Прей, весьма взволнованно беседующую о чем-то с хозяйкой дома.
— Старик? Бедно одетый, говорите вы? — спрашивала миссис Лечмир.
— Да! И притом похоже, что он знает решительно все! — прервала ее Эбигейл, с выражением суеверного ужаса оглядываясь по сторонам.
— Все! — как эхо отозвалась миссис Лечмир, у которой тоже дрожали губы, и, по-видимому, не столько от преклонного возраста, сколько от страха. — Так вы говорите, что он приехал вместе с майором Линкольном?
— На том же самом корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
— Как могу я оставить вас одного, когда вы занемогли?
— Прошу вас, оставьте меня… Будет так, как вы хотите, — мы увидимся за пределами Бостона.
— Значит, я отправляюсь с войском и жду вас?
— Да.
— Не прогневайтесь на меня, — с запинкой произнес Лайонел, в замешательстве опустив глаза, — но это помещение и ваша одежда заставляют меня предполагать, что преклонный возраст со всеми его невзгодами настиг вас в такую минуту, когда вы не были полностью подготовлены к встрече с ним…
— Вы хотите предложить мне деньги?
— Если бы вы согласились принять их, я был бы вам глубоко обязан.
— В час, когда я попаду в тиски нужды, я вспомню ваше предложение, молодой человек. А теперь ступайте.
Не медлите больше.
— Но я не могу вас оставить одного! Если бы хоть эта мегера хозяйка была дома! Это все же лучше, чем полное одиночество!
— Ее нет.
— А ее сын? У этого дурачка сострадательное сердце, он мог бы оказать вам помощь в случае необходимости.
— У него есть дела поважнее, чем торчать возле никому не нужного старика… Словом, уходите, прошу вас…
Я требую, сударь, чтобы вы удалились.
Твердый, даже, быть может, несколько высокомерный тон, которым было высказано это желание, убедил Лайонела в том, что ему здесь нечего больше делать, и он повиновался, хотя и с неохотой, и начал медленно спускаться по лестнице. Очутившись на улице, он сразу направился на Тремонт-стрит, Когда он проходил по разводному мосту, переброшенному через неширокий, уже упоминавшийся нами залив, его внимание привлекли приглушенные голоса. Разговор происходил где-то поблизости и явно не предназначался для посторонних ушей. В столь тревожные времена любое необычное происшествие казалось подозрительным, и Лайонел замедлил шаг, стараясь разглядеть фигуры двух людей, таинственно шептавшихся о чем-то. Однако не успел он остановиться, как они разошлись в разные стороны: один не торопясь пересек площадь и исчез под аркадами рынка, другой направился прямо к мосту, на котором стоял Лайонел.
— Вот как! Это ты, Джэб, перешептываешься с кем-то ночью на Портовой площади и, как видно, замышляешь что-то! — воскликнул Лайонел. — Что ты тут делаешь?
Какие тайны сообщаются тут под покровом ночи?
— Джэб живет вон там, в старом складе, — насупившись, ответил тот. — С тех пор как король запретил народу торговать, старой Нэб места хватает — в складе вон как просторно.
— Так куда же ты держишь путь? Прямо в воду?
Разве ты не можешь попасть к себе в постель, не спускаясь в залив?
— Нэб нужна не только крыша, чтобы укрыться от непогоды, но и рыба, чтобы не умереть с голоду," — сказал Джэб, легко спрыгивая с моста в маленькую лодочку, привязанную к сваям. — Ас тех пор как король запер гавань, рыбу можно ловить только по ночам; но она все равно приплывает. Бостонская рыба не испугается парламента.
— Ах ты, бедняга! — воскликнул Лайонел. — Ступай домой и ложись в постель. Вот тебе деньги, поди купи еды для матери, если она голодает… В тебя всадят пулю со сторожевой лодки, если появишься в порту в такой час.
— Джэб увидит корабль раньше, чем корабль увидит Джэба, — возразил дурачок. — Пусть только они попробуют убить Джэба! Будут знать, как стрелять в бостонских парней!
На этом разговор оборвался: лодка уже выходила из залива в гавань, двигаясь так быстро и бесшумно, что не могло быть сомнения в том, насколько ловкой и умелой рукой она управляется. Лайонел пошел дальше, пересек площадь и прямо под фонарем лицом к лицу столкнулся с человеком, который только что вышел из-под аркад Фанел-Холла. Они одновременно взглянули в лицо друг другу — каждый желал узнать, кто перед ним.
— Вот мы и встретились снова, майор Линкольн! — а Перед Лайонелом стоял незнакомец, которого он видел на ночном политическом собрании. — Как видно, нам с вами суждено встречаться под покровом ночи.
— И чтобы Джэб Прей служил нам путеводной звездой? — заметил молодой офицер. — Вы, кажется, только что расстались с ним?
— Надеюсь, сударь, — нахмурившись, отвечал незнакомец, — что в здешних краях честный человек еще имеет право разговаривать с кем ему заблагорассудится, не боясь в этом признаться!
— Разумеется, сударь, я ни в какой мере не собираюсь посягать на ваше право встречаться с кем угодно, — отвечал Линкольн. — Вы давеча вспоминали наших отцов.
По-видимому, моего вы знали хорошо, хотя кто вы, я не знаю.
— Пусть так и будет пока, — ответил незнакомец, — но я надеюсь, что недалек тот день, когда спадут все личины. А пока, майор Линкольн, разрешите с вами проститься.
И, не дожидаясь ответа, незнакомец повернулся к Лайонелу спиной и зашагал прочь столь поспешно, словно его ждало какое-то не терпящее отлагательства дело, а Лайонел направился в сторону Тремонт-стрит, намереваясь сообщить своим родственницам, что он собирается покинуть город.
Теперь уже у него не было Сомнения в том, что слух о предстоящем перемещении войск очень быстро распространяется среди населения. На перекрестках, переговариваясь вполголоса, толпились кучки хмурых, взволнованных горожан. Проходя мимо, Лайонел услышал поразивший его обрывок разговора: на перешейке расставлена цепь часовых, а вдоль полуострова патрулируют сторожевые лодки с военных кораблей, так что Бостон отрезан от внешнего мира. Все же еще не было заметно никаких признаков того, что горожане намерены пустить в ход-оружие, хотя временами влажный весенний ветерок доносил откуда-то неясный гул каких-то невидимо совершавшихся приготовлений, и гул этот слышался явственнее, когда Лайонел приближался к стенам некоторых домов. На Тремонт-стрит все было тихо, ничто не напоминало о том волнении, которое так быстро распространилось в старой части города. Лайонел прошел к себе в комнату, не повстречав никого из домочадцев, быстро собрал все необходимое для похода и снова спустился вниз, чтобы попрощаться со своими родственницами, но внезапно замер на месте, услыхав голос миссис Лечмир, доносившийся из маленькой комнаты, где она любила отдыхать. Желая лично засвидетельствовать ей свое почтение, прежде чем покинуть дом, Лайонел приблизился к полуоткрытой двери и хотел было спросить разрешение войти, но прирос к месту, увидав Эбигейл Прей, весьма взволнованно беседующую о чем-то с хозяйкой дома.
— Старик? Бедно одетый, говорите вы? — спрашивала миссис Лечмир.
— Да! И притом похоже, что он знает решительно все! — прервала ее Эбигейл, с выражением суеверного ужаса оглядываясь по сторонам.
— Все! — как эхо отозвалась миссис Лечмир, у которой тоже дрожали губы, и, по-видимому, не столько от преклонного возраста, сколько от страха. — Так вы говорите, что он приехал вместе с майором Линкольном?
— На том же самом корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118