— Ты видишь, как окружили тебя, Джэб Прей? Рука правосудия наконец настигла тебя, и единственное твое спасение — в чистосердечном признании. Отвечай же на все мои вопросы и бойся божьего гнева!
Капитан на мгновение остановился, чтобы его слова произвели должное впечатление. Но Джэб, заметив, что его мучители успокоились и, по всей видимости, не собираются пока чинить над ним расправу, бессильно уронил голову на одеяло и молча следил тревожным взглядом за малейшими движениями своих врагов. Уступая нетерпению слушателей, Полуорт продолжал:
— Ты знаков с майором Линкольном?
— С майором Линкольном! — проворчали несколько гренадеров. — А он-то тут при чем?
— Погодите, бравые гренадеры восемнадцатого полка, я скорее выпытаю правду, если пойду окольным путем.
— Ур-р-ра! — закричали гренадеры. — Да здравствует капитан Полуорт, которого мятежники лишили ноги!
— Спасибо вам, спасибо, мои уважаемые друзья! А ты, плут, отвечай без уверток! Ведь ты не посмеешь отрицать, что знаком с майором Линкольном?
Немного погодя послышался тихий голос:
— Джэб знает всех жителей Бостона, а майор Линкольн родился в Бостоне.
— Но майора Линкольна ты знаешь лучше других?
Немного терпения, друзья! Этот вопрос имеет прямое отношение к фактам, которые вы хотите узнать.
Солдаты, которым было совершенно непонятно, какого рода факты они могут узнать с помощью этого вопроса, в недоумении переглядывались, однако продолжали хранить молчание.
— Ты знаешь его лучше всех офицеров нашей армии?
— Он обещал защищать Джэба от солдат, и Джэб согласился выполнять его поручения.
— Разумный человек редко заключает такой договор с дурачком. Это значит, что вы были очень близки. А если так, то я спрашиваю тебя: что случилось с твоим приятелем?
Джэб ничего не ответил.
— Тебе, наверно, известно, по каким резонам он покинул своих друзей, — продолжал Полуорт, — и я требую, чтобы ты сейчас же их объяснил.
— Резонам? — тупо повторил дурачок. — Джэб не знает, что это значит.
— Ну, если ты упрямишься и не хочешь отвечать, я уйду отсюда и разрешу этим бравым гренадерам делать с тобой все, что они захотят.
Угроза подействовала: Джэб поднял голову и снова принял прежнюю настороженную позу. По толпе прошло легкое движение, и опять послышались зловещие слова:
— Кровь за кровь!
Беззащитный юноша, которого нам приходится называть дурачком за неимением более подходящего выражения, тем более, что его слабоумие снимало с него ответственность за его поступки, уставился на окружающих испуганным взглядом, но взгляд этот с каждой секундой становился все более и более осмысленным, словно сжигавший Джэба внутренний огонь очищал его дух в той же мере, в какой изнурял его тело.
Законы Массачусетса не позволяют бить и мучить своих ближних, — сказал Джэб таким проникновенным и торжественным тоном, что он растрогал бы не столь очерствелые сердца. — И священная книга этого не позволяет!
Если бы вы не растащили Северную молельню на дрова и не сделали из Южной конюшню, вы могли бы туда пойти и услышать такие проповеди, что волосы зашевелились бы на ваших грешных головах!
Со всех сторон раздались крики: «Долго ли мы будем слушать его глупости?.. Дурак глумится над нами!.. Да разве этот деревянный балаган мог служить храмом для , истинных христиан?»
И отовсюду снова послышались угрожающие слова:
— Кровь за кровь!
— Назад, назад! — восклицал Полуорт, размахивая палкой, чтобы придать больше веса своим приказаниям. — Подождите, пока он во всем не сознается, тогда будете его судить. Последний раз обращаюсь к тебе: скажи всю правду! Может быть, твоя жизнь зависит сейчас от твоего ответа. Нам известно, что ты поднял оружие против короля. Да, я сам видел тебя на поле сражения, когда наши войска.., гм.., гм.., совершали контрмарш от Лексингтона; известно также, что ты снова присоединился к мятежникам, когда наша армия штурмовала высоты Чарлстона… — Но тут, с испугом заметив, как потемнели и нахмурились , лица солдат при перечислении проступков Джэба, капитан спохватился и с похвальной находчивостью добавил:
— ..в тот прославленный день, когда войска его величества разогнали колониальную чернь, как собаки прогоняют овец с пастбища.
Ловкий ход Полуорта был вознагражден взрывом неистового хохота. Ободренный этим доказательством своей власти над слушателями, достойный капитан продолжал говорить со все возрастающей уверенностью в силе своего красноречия:
— В тот прославленный день, — продолжал он, все больше и больше воодушевляясь, — много доблестных офицеров и сотни бесстрашных солдат нашли свой роковой конец. Одни честно пали в открытом бою, став жертвой случайностей войны, другие.., гм.., гм.., получили увечья и до могилы не расстанутся со знаками своей славы. — Тут его голос упал и немного охрип, но, преодолев минутную слабость, он закончил как мог выразительнее, чтобы совсем запугать пленника:
— А третьих, плут, предательски убили!
— Кровь за кровь! — снова послышалось в толпе.
Уже не пытаясь больше укротить ярость солдат, а наоборот, сам поддавшись ей, Полуорт продолжал допрос.
— Ты помнишь человека, по имени Деннис Макфьюз? — спросил он громовым голосом. — Он был предательски убит на ваших укреплениях, когда бой уже кончился. Отвечай мне, негодяй! Не был ли ты среди этой черни и не твоя ли подлая рука совершила это кровавое дело?
Джэб еле слышно прошептал несколько слов, из которых можно было разобрать только: «адовы нечестивцы» и «народ научит их уважать закон».
— Убить его, вышибить из него дух! — требовали наиболее свирепые из гренадеров.
— Стойте! — вскричал Полуорт. — Еще одно мгновение, и я успокою свою совесть, заплатив долг памяти покойного. Говори, что ты знаешь о смерти командира этих бравых гренадеров?
Джэб, внимательно слушавший эти слова, хотя глаза его все время беспокойно следили за движениями его врагов, повернулся к капитану и с простодушным торжеством заявил:
— Гренадеры восемнадцатого полка лезли на холм, рыча, как львы, зато вечером они выли над телом их самого рослого офицера.
Полуорт задрожал от гнева, но, сделав солдатам знак не шевелиться, вынул из кармана простреленный офицерский нагрудник и поднес его к глазам дурачка.
— Узнаешь? — спросил капитан. — Чья роковая пули пробила эту дыру?
Джэб взял в руки нагрудник и несколько секунд недоумевающе смотрел на него. Мало-помалу взгляд его просветлел, и с ликующим смехом он ответил:
— Хотя Джэб и дурачок, но стрелять он умеет!
Полуорт, пораженный ужасом, отшатнулся, а ярость рассвирепевших солдат уже не знала границ. Они испустили дикий вопль, и все помещение наполнилось грубыми проклятиями и призывами к мести. С горячностью, присущей ирландцам, они наперебой предлагали десятки способов казни их пленника и, наверно, тут же бы их испробовали, если бы солдат, поддерживавший огонь в костре, не завопил, размахивая пучком горящей пакли:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118