Томазо промолчал. Если ответ незнакомца не был злостным вымыслом, то рассеивались все его подозрения по поводу слишком французского характера оснастки корабля, но он, конечно, не имел никаких данных, чтобы усомниться в искренности капитана.
Подеста был у себя и уже поджидал этого посещения, а Тонти, прежде чем удалиться, передал ему наедине все, что успел узнать, а также и все свои подозрения.
Выслушав Мазо, подеста поспешил присоединиться к незнакомцу, но в комнате было так темно, что они едва могли различать лица друг друга.
- Синьор капитан, - обратился подеста к приезжему, - надеюсь, вы позволите мне проводить вас к вице-губернатору, который ожидает вас и желает приветствовать.
Он говорил так вежливо, и предложение его было так естественно, что капитану нельзя было не дать своего согласия. Они отправились, и капитан с легкостью молодого человека взбирался на гору, где находился дом вице-губернатора.
Андреа Баррофальди, вице-губернатор, был человеком довольно начитанным, отчасти даже литератором, десять лет уже занимавшим настоящую свою должность и знающим основательно свое дело благодаря своему развитию, но в практической жизни он был таким же простаком, как и его друг подеста.
Придя в дом Баррофальди, подеста оставил на время капитана одного в первой комнате, желая предварительно поговорить с вице-губернатором без свидетелей. Через несколько минут он вернулся за ним, и капитан впервые предстал перед ним в освещенной комнате.
Перед ним стоял человек лет двадцати шести, высокого роста, стройный и крепкого сложения, на нем изящно сидела его форма морского офицера, и более опытный глаз сразу заметил бы в нем совершенно отсутствие простоты, характеризующей моряков-англичан. Черты его лица не имели ничего общего с наружностью этих островитян, они были строго классические, в особенности рот и подбородок, щеки были бледны, цвет кожи в общем смуглый. Его глаза были черны, как агат, лицо обрамлено также черными бакенбардами. В общем лицо его было поразительно красиво, точно слепок с древней медали, а при улыбке, оживлявшей его, становилось неотразимо привлекательно, как лицо красивой женщины. Тем не менее в нем не было ничего женственного: голос мужской, при всей своей мягкости, взгляд твердый, стан гибкий, сильный и пропорционально сложенный - все обличало в нем мужество и твердость.
Вице-губернатор и подеста поражены были таким богатым соединением внешних преимуществ и после обычных приветствий не могли отвести от него глаз. Когда затем все сели по приглашению Баррофальди, то этот последний заговорил:
- Мне сообщили о прибытии английского судна в наш порт, синьор капитан.
- Совершенно верно, синьор, я служу под этим флагом.
- Вы англичанин? Как прикажете записать вас в нашу книгу? - и вице-губернатор через очки окинул его несколько подозрительным взглядом.
- Джек Смит, - отвечал моряк, делая две ошибки в произношении, ускользнувшие от Баррофальди.
- А название вашего люгера, синьор, - продолжал вице-губернатор, не отрывая пера от бумаги в ожидании ответа.
- «Крыло-и-Крыло», - отвечал моряк, снова делая ошибки в произношении.
Вице-губернатор записал название, но затем попросил его объяснения у капитана.
- Видите ли, на нашем судне двойной парус - по одному с каждой стороны, и они надуваются наподобие крыльев птицы - отсюда название.
- Но давно ли англичане стали строить люгера? До сих пор это были излюбленные французские суда?
- А, я понимаю, вы подозреваете во мне француза или испанца, или я не знаю кого, но я могу вас успокоить: я англичанин и состою на службе английского короля.
- Ваш люгер принадлежит к королевскому флоту или разъезжает по поручению морского разбойника?
- Разве я похожу на морского разбойника? - обидчиво спросил капитан. - Вы оскорбляете меня вашим предположением.
- Простите, синьор, нам поневоле приходится быть очень осторожными на нашем уединенном острове в настоящее смутное время. По поводу некоторых подробностей в оснастке вашего судна у нас явились некоторые сомнения, и мне прежде всего необходимо уяснить себе вашу национальность.
- О, сделайте одолжение. Я совершенно разделяю и ценю вашу осторожность и готов вам помочь, но как? Не угодно ли вам поехать со мной на мой люгер и лично осмотреть его? Мои бумаги все при мне, и я даю их в ваше полное распоряжение.
- Не беспокойтесь, капитан, мы все это устроим гораздо проще. Я книжный червь и льщу себя уверенностью, что, хотя и не бывал в Англии, но знаю ее довольно хорошо по книгам. Одного хорошего разговора с вами о ее администрации, нравах и обычаях будет для меня совершенно достаточно, чтобы уяснить все сомнения.
- Я к вашим услугам, синьор. Я люблю свою родину и горжусь ею.
- Это делает вам честь. Ну, скажите же мне, какого рода правление в Англии? Монархическое, аристократическое или демократическое?
- Однако, синьор, такой вопрос смутил бы любого философа! В Англии король, но есть также очень могущественные лорды, да и демократия напоминает о себе время от времени.
- Это вполне допустимое определение, сосед Вито Вити, - обратился вице-губернатор к подесте, желая перед ним похвастаться своими знаниями и своим тонким обращением с иностранцами, - английская конституция действительно машина очень сложная. Ваш ответ мне нравится, капитан, он показывает вашу привычку вдумываться во все вопросы жизни, и я ценю разумного человека. Ну, а что вы мне скажете относительно религии вашей родины?
- О, на этот вопрос еще труднее ответить, так как в Англии столько же вероисповеданий, сколько человек населения. Признаюсь, этот религиозный вопрос меня всегда сильно тревожит.
- Надо, однако, признаться, что этот вопрос очень редко тревожит моряков. Ну, хорошо, не будем на этом останавливаться, скажите только, ведь вы и ваши сограждане лютеране?
- Допустите какое вам угодно предположение, - возразил капитан, иронически улыбаясь, - во всяком случае наши предки были превосходными католиками. Но моряки и церковь - лучшие друзья, так как они совершенно не зависят один от другого.
- Почти то же и у нас, мой дорогой Вито Вити, хотя наши моряки жгут множество свечей и бесконечно повторяют молитвы.
- Простите, вице-губернатор, - горячо заметил капитан, - но я нахожу это большой ошибкой со стороны ваших моряков. Их дело шло бы несравненно успешнее, если бы они меньше молились и внимательнее относились к своим обязанностям.
- Это возмутительно! - воскликнул подеста с таким жаром, какой он не часто обнаруживал.
- Синьор капитан прав, почтенный Вито Вити, - остановил его вице-губернатор с таким внушительным видом, что как бы защищал им все свои либеральные идеи просвещенного человека. - Было бы полезнее для дела, если бы наши моряки сначала работали, а потом молились, а не наоборот, как это они делают теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73