— Хотя мы могли обеспечить почти всех лошадей даже после того, как снабдили колючками степняков Хотвига.
— Хорошо, — кивнул Джошуа. — Если у тебя есть минутка, помоги мне надеть это на Виньяфода. — Принц улыбнулся необычной для него открытой улыбкой. — Я предусмотрительно отложил их вчера.
— Но, мой господин!-ошеломленный Деорнот поднял глаза. — Что вы собираетесь с ними делать?
— Ну, ты, я надеюсь, не думал, что я так всю битву и простою на склоне? — улыбка Джошуа исчезла, он казался искренне удивленным. — Эти храбрые люди на озере сражаются и умирают за меня. Так как же я могу оставить их одних?
— Но в том-то и дело. — Деорнот повернулся, надеясь найти поддержку у Сангфугола и Стренгъярда, но они смущенно смотрели куда-то в сторону. Рыцарь догадался, что эти двое уже обсуждали с принцем вопрос его участия в битве и потерпели поражение. — Если с вами что-нибудь случится, Джошуа, нам не поможет никакая победа.
Джошуа посмотрел на Деорнота ясными серыми глазами.
— Это не так, старый друг, ты просто забыл, Воршева носит нашего ребенка. Ты будешь защищать ее и малыша, как обещал мне когда-то. Если сегодня мы победим, а я уже не смогу разделить, со всеми эту радость, ты, я знаю, разумно и осторожно выведешь отсюда уцелевших. Под наши знамена соберутся люди, которых даже не будет интересовать, жив я или умер — они придут просто потому, что мы выступаем против моего брата, короля. Я уверен, что скоро вернется Изорн и с ним придут люди из Эрнистира и Риммергарда. А если его отец Изгримнур разыщет Мириамель — за кого еще народ будет сражаться с такой верой, как не за внучку короля Джона? — Некоторое время принц наблюдал за лицом Деорнота. — Послушай, Деорнот, не делай такого серьезного лица. Если Бог предназначил меня для того, чтобы свергнуть моего брата, ни один рыцарь или лучник на земле не сможет убить меня. Ну а если нет — на земле не найти места, в котором можно спрятаться от своей судьбы. — Он нагнулся и поднял переднюю ногу Виньяфода. Лошадь беспокойно мотнула головой, но осталась на месте. — Кроме того, друг мой, бывают моменты, когда мир находится в очень хрупком равновесии. Люди, которые видят, как их принц сражается рядом с ними, понимают, что им не приходится приносить себя в жертву человеку, который этой жертвы никогда не оценит. — Джошуа надел на копыто Виньяфода кожаный мешок, из плотного дна которого торчали металлические колючки, и обмотал вокруг колена лошади тонкие ремни. — Спорить бесполезно, — не поднимая глаз заключил он.
Деорнот вздохнул. Он был отчаянно несчастен, но что-то в нем знало, что принц поступит именно так — и что-то в нем удивилось бы, если бы принц поступил как-нибудь иначе.
— Поступайте, как хотите, ваше высочество.
— Нет, Деорнот, — Джошуа проверил, как затянут узел. — Как должен.
Саймон восторженно закричал, когда всадники Хотвига врезались в ряды герцога. Хитроумная идея Бинабика, казалось, сработала — хотя тритинги все еще двигались несколько медленнее, чем обычно, они во много раз превосходили в скорости своих противников, а уж о разнице в маневренности и говорить не приходилось. Передовые отряды Фенгбальда отступили, вынужденные спешно перегруппировываться в нескольких сотнях локтей от баррикады.
— Бей их! — кричал Саймон. — Наступай, храбрый Хотвиг! — Тролли рядом с ним тоже кричали, и их резкие гортанные возгласы разносились по заснеженному склону. Их время должно было подойти с минуты на минуту. Саймон считал про себя, несколько раз сбивался, поэтому не мог сказать точно, сколько прошло времени. Пока что битва развертывалась и соответствии с планами Джошуа.
Он посмотрел на своих товарищей, на их круглые лица и крепкие маленькие тепа, и почувствовал, что любовь и преданность переполняют его. В какой-то степени они были его подопечными. Они пришли, чтобы сражаться в чужой войне — пусть эта война и должна была вскоре стать всеобщей — и он отчаянно хотел, чтобы все они целыми и невредимыми вернулись домой. Тролли будут биться с сильными высокими мужчинами, но зато они привыкли к снегу и холоду. У них на ногах тоже были шипы, но гораздо более искусно сделанные, чем те, которые выковали кузнецы Нового Гадринсетта по заказу Бинабика. Бинабик говорил Саймону, чго в горах эти шипы теперь стали драгоценностью, потому что тролли потеряли торговые пути, по которым железо приходило в Йиканук; каждая пара шипов передавалась от родителей к детям, их регулярно смазывали и чинили. Потеря шипов была ужасным несчастьем, потому что не было почти никакой надежды, что их можно будет когда-нибудь заменить.
Оседланные бараны, разумеется, не нуждались в таких излишествах, как железные сапоги; их острые копыта цеплялись за лед, как лапки ползущей по стене мухи. Плоское озеро смешно было и сравнивать с предательскими ледяными тропами замерзшего Минтахока.
— Я пришла, — сказал кто-то за его спиной. Саймон обернулся и обнаружил Ситки, выжидательно смотревшую на него. Лицо девушки покрывали бисеринки пота, меховая куртка, которую она носила под кожаными камзолом, была порвана и запачкана, как будто Ситки ползла через кустарник.
— Где ты была? — спросил Саймон. Он не увидел ни следа повреждении и был благодарен за это.
— С Бинабиком. Помогала сражаться. — Она подняла руки, чтобы изобразить какое-то сложное действие, потом пожала плечами и сдалась.
— С ним все в порядке? — спросил Саймон. Она мгновение подумала, потом кивнула.
— Не ранен.
Саймон облегченно вздохнул:
— Хорошо. — Прежде, чем он успел продолжить, внизу снова что-то произошло. Новый отряд высыпал на лед неподалеку от бревенчатой баррикады, спеша вступить в бой. Мгновением позже Саймон услышал вдали слабый тоскливый плач рога. Длинный сигнал, потом короткий, потом снова два длинных. Сердце юноши подскочило, он почувствовал озноб, как будто его швырнули в ледяную воду. Саймон забыл свой счет, но это не имело значения. Звучал тот самый сигнал — время пришло.
Несмотря на все свое возбуждение, он постарался не оцарапать Домой сапожными колючками, когда впрыгивал в седло. Большинство канукских слов, которым так старательно учил его Бинабик, вылетели из головы.
— Вперед! — закричал он. — Вперед, Ситки! Джошуа зовет нас! — он выхватил меч и взмахнул им, ударив по низко висящей ветке. Как же сказать «атака»? Ни… — и как-то дальше. Он провернулся и поймал взгляд Ситки. Ее круглое лицо было спокойно. Она знала. Девушка махнула рукой и крикнула что-то своим отрядам.
Все понимают, что происходит, понял Саймон. Мне не нужно ничего говорить.
Ситки кивнула, давая ему разрешение.
— Нихут! — крикнул Саймон и, пришпорив коня, полетел вниз по грязной глинистой тропинке.
Копыта Домой разъехались, коснувшись ледяной поверхности озера, но Саймон — который несколько дней назад ездил по тому же месту на необутой кобыле — вздохнул с облегчением, когда она быстро обрела равновесие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Хорошо, — кивнул Джошуа. — Если у тебя есть минутка, помоги мне надеть это на Виньяфода. — Принц улыбнулся необычной для него открытой улыбкой. — Я предусмотрительно отложил их вчера.
— Но, мой господин!-ошеломленный Деорнот поднял глаза. — Что вы собираетесь с ними делать?
— Ну, ты, я надеюсь, не думал, что я так всю битву и простою на склоне? — улыбка Джошуа исчезла, он казался искренне удивленным. — Эти храбрые люди на озере сражаются и умирают за меня. Так как же я могу оставить их одних?
— Но в том-то и дело. — Деорнот повернулся, надеясь найти поддержку у Сангфугола и Стренгъярда, но они смущенно смотрели куда-то в сторону. Рыцарь догадался, что эти двое уже обсуждали с принцем вопрос его участия в битве и потерпели поражение. — Если с вами что-нибудь случится, Джошуа, нам не поможет никакая победа.
Джошуа посмотрел на Деорнота ясными серыми глазами.
— Это не так, старый друг, ты просто забыл, Воршева носит нашего ребенка. Ты будешь защищать ее и малыша, как обещал мне когда-то. Если сегодня мы победим, а я уже не смогу разделить, со всеми эту радость, ты, я знаю, разумно и осторожно выведешь отсюда уцелевших. Под наши знамена соберутся люди, которых даже не будет интересовать, жив я или умер — они придут просто потому, что мы выступаем против моего брата, короля. Я уверен, что скоро вернется Изорн и с ним придут люди из Эрнистира и Риммергарда. А если его отец Изгримнур разыщет Мириамель — за кого еще народ будет сражаться с такой верой, как не за внучку короля Джона? — Некоторое время принц наблюдал за лицом Деорнота. — Послушай, Деорнот, не делай такого серьезного лица. Если Бог предназначил меня для того, чтобы свергнуть моего брата, ни один рыцарь или лучник на земле не сможет убить меня. Ну а если нет — на земле не найти места, в котором можно спрятаться от своей судьбы. — Он нагнулся и поднял переднюю ногу Виньяфода. Лошадь беспокойно мотнула головой, но осталась на месте. — Кроме того, друг мой, бывают моменты, когда мир находится в очень хрупком равновесии. Люди, которые видят, как их принц сражается рядом с ними, понимают, что им не приходится приносить себя в жертву человеку, который этой жертвы никогда не оценит. — Джошуа надел на копыто Виньяфода кожаный мешок, из плотного дна которого торчали металлические колючки, и обмотал вокруг колена лошади тонкие ремни. — Спорить бесполезно, — не поднимая глаз заключил он.
Деорнот вздохнул. Он был отчаянно несчастен, но что-то в нем знало, что принц поступит именно так — и что-то в нем удивилось бы, если бы принц поступил как-нибудь иначе.
— Поступайте, как хотите, ваше высочество.
— Нет, Деорнот, — Джошуа проверил, как затянут узел. — Как должен.
Саймон восторженно закричал, когда всадники Хотвига врезались в ряды герцога. Хитроумная идея Бинабика, казалось, сработала — хотя тритинги все еще двигались несколько медленнее, чем обычно, они во много раз превосходили в скорости своих противников, а уж о разнице в маневренности и говорить не приходилось. Передовые отряды Фенгбальда отступили, вынужденные спешно перегруппировываться в нескольких сотнях локтей от баррикады.
— Бей их! — кричал Саймон. — Наступай, храбрый Хотвиг! — Тролли рядом с ним тоже кричали, и их резкие гортанные возгласы разносились по заснеженному склону. Их время должно было подойти с минуты на минуту. Саймон считал про себя, несколько раз сбивался, поэтому не мог сказать точно, сколько прошло времени. Пока что битва развертывалась и соответствии с планами Джошуа.
Он посмотрел на своих товарищей, на их круглые лица и крепкие маленькие тепа, и почувствовал, что любовь и преданность переполняют его. В какой-то степени они были его подопечными. Они пришли, чтобы сражаться в чужой войне — пусть эта война и должна была вскоре стать всеобщей — и он отчаянно хотел, чтобы все они целыми и невредимыми вернулись домой. Тролли будут биться с сильными высокими мужчинами, но зато они привыкли к снегу и холоду. У них на ногах тоже были шипы, но гораздо более искусно сделанные, чем те, которые выковали кузнецы Нового Гадринсетта по заказу Бинабика. Бинабик говорил Саймону, чго в горах эти шипы теперь стали драгоценностью, потому что тролли потеряли торговые пути, по которым железо приходило в Йиканук; каждая пара шипов передавалась от родителей к детям, их регулярно смазывали и чинили. Потеря шипов была ужасным несчастьем, потому что не было почти никакой надежды, что их можно будет когда-нибудь заменить.
Оседланные бараны, разумеется, не нуждались в таких излишествах, как железные сапоги; их острые копыта цеплялись за лед, как лапки ползущей по стене мухи. Плоское озеро смешно было и сравнивать с предательскими ледяными тропами замерзшего Минтахока.
— Я пришла, — сказал кто-то за его спиной. Саймон обернулся и обнаружил Ситки, выжидательно смотревшую на него. Лицо девушки покрывали бисеринки пота, меховая куртка, которую она носила под кожаными камзолом, была порвана и запачкана, как будто Ситки ползла через кустарник.
— Где ты была? — спросил Саймон. Он не увидел ни следа повреждении и был благодарен за это.
— С Бинабиком. Помогала сражаться. — Она подняла руки, чтобы изобразить какое-то сложное действие, потом пожала плечами и сдалась.
— С ним все в порядке? — спросил Саймон. Она мгновение подумала, потом кивнула.
— Не ранен.
Саймон облегченно вздохнул:
— Хорошо. — Прежде, чем он успел продолжить, внизу снова что-то произошло. Новый отряд высыпал на лед неподалеку от бревенчатой баррикады, спеша вступить в бой. Мгновением позже Саймон услышал вдали слабый тоскливый плач рога. Длинный сигнал, потом короткий, потом снова два длинных. Сердце юноши подскочило, он почувствовал озноб, как будто его швырнули в ледяную воду. Саймон забыл свой счет, но это не имело значения. Звучал тот самый сигнал — время пришло.
Несмотря на все свое возбуждение, он постарался не оцарапать Домой сапожными колючками, когда впрыгивал в седло. Большинство канукских слов, которым так старательно учил его Бинабик, вылетели из головы.
— Вперед! — закричал он. — Вперед, Ситки! Джошуа зовет нас! — он выхватил меч и взмахнул им, ударив по низко висящей ветке. Как же сказать «атака»? Ни… — и как-то дальше. Он провернулся и поймал взгляд Ситки. Ее круглое лицо было спокойно. Она знала. Девушка махнула рукой и крикнула что-то своим отрядам.
Все понимают, что происходит, понял Саймон. Мне не нужно ничего говорить.
Ситки кивнула, давая ему разрешение.
— Нихут! — крикнул Саймон и, пришпорив коня, полетел вниз по грязной глинистой тропинке.
Копыта Домой разъехались, коснувшись ледяной поверхности озера, но Саймон — который несколько дней назад ездил по тому же месту на необутой кобыле — вздохнул с облегчением, когда она быстро обрела равновесие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136