кто убийца? Время пошло, в вашем распоряжении тридцать секунд.
Я демонстративно уставился на часы, а Забусов снова удрученно насупился и пробормотал:
— А вы и впрямь прыткий малый... Но при всей вашей прыти вам бы надо понимать, что если б я твердо знал, кто, мы бы здесь с вами лясы не точили. А вот предположить... предположить могу.
Я весь, что называется, превратился во внимание, но Забусов не торопился продолжать, словно все еще раздумывал: говорить — не говорить. Наконец нехотя (впрочем, настолько нехотя, что наигрыш был очевиден) пробормотал:
— У Андрюши Эльпина сейчас положеньице — не позавидуешь... В двух словах и не опишешь.
— Попробуйте в трех, — подбодрил я его.
— Его сейчас вытесняют из рекламы сразу на двух телеканалах... Да что «вытесняют»! Гонят взашей, надо прямо говорить. Там очередная перестройка, хотят контрольный пакет отдать какой-нибудь одной солидной компании, а у него, похоже, не хватает средств... — банкир замолчал, в уме прикидывая, сколько именно, и произнес таким тоном, словно речь шла о том, что означенный шоумен выскочил из дома с одной лишь мелочью в кармане и ему не хватает на сигареты: — Миллионов двадцать пять-тридцать. Долларов, разумеется.
Совпадение необходимой Эльпину суммы с оценкой арефьевского наследства выглядело впечатляющим, что, вероятно, отразилось на моем лице. Но следующим своим сообщением банкир еще подбавил перца:
— В сущности, речь идет не о том, чтобы прикупить или не прикупить выгодный бизнес, нет. Вопрос стоит так: либо он наскребет денег и получит этот контрольный пакет, либо потеряет все, что имеет, потому что его просто выкинут вон. В течение ближайших трех-четырех недель должно определиться, останется он на плаву или пойдет на дно, то есть окажется без гроша. Понятно?
Но я упрямо покачал головой.
— Непонятно.
— Что именно? — сварливо поинтересовался он.
— Именно непонятно следующее: корыстный мотив — условие, как говорят математики, необходимое, но недостаточное. Я вообще мало знаю людей, которым совсем были бы не нужны деньги. Мне, например, нужны. Вам, я думаю, тоже. Но далеко не каждый по этому поводу режет родственников в подворотнях и швыряет их с шестого этажа.
Глядя на него незамутненным взором, я откровенно строил из себя дурачка, и он, судя по тяжелому ответному взгляду, хорошо это понимал. Но мне было наплевать, мне важен был результат, и я его получил:
— Вам что, нужно объяснять, сколько в наше время стоит убить человека? Или вы думаете, что трудно найти исполнителей? Вернее, посредников, которым только мигни — слетятся, как мухи на мед? А что касается того, каждый или не каждый... — Забусов мрачно замолчал, потом продолжил как бы через силу: — Чего уж там, родственников не выбирают. Откройте газеты за прошлый год, да, пожалуй, и за позапрошлый тоже. Насчитаете в общей сложности три скандала, связанных с Эльпиным. В каждом случае его подозревают в устранении конкурента, от всех смертей сказочно выигрывает только он, во всех случаях, сами понимаете, ничего не доказано. А Андрюша еще и в судах выиграл пять дел насчет чести и достоинства. Теперь наконец понятно?
— Да, — кивнул я. — Но раз у нас с вами даже и кандидат есть, то возникает еще один вопросец. Пока чисто гипотетический. Пока. Что мы будем делать, если у меня на руках вопреки вашему пессимизму окажутся все-таки веские доказательства, и я смогу сказать: вот убийца, а?
Лицо Забусова словно бы подернулось дымкой, желтый фонарь расплылся в тумане. Даже голос зазвучал глуше, как будто шел откуда-то из-за поворота. Хотя сами слова были произнесены твердо и даже с нажимом:
— Это уже будет не ваша проблема.
Лично я придерживался прямо противоположного мнения, но не в моих правилах чересчур горячо делить шкуру еще не найденного ее обладателя. Да и десять тысяч зеленых не казались мне настолько лишними в бюджете фирмы, чтобы сейчас пускаться в теоретические споры на тему «если бы, да кабы».
После того, как с необходимыми формальностями было покончено, я сказал то, что обязан был сказать. Что-то вроде обязательной предполетной лекции стюардессы о пользовании надувным спасательным жилетом в случае падения авиалайнера на воду:
— Ну, раз вы теперь мой клиент, выслушайте совет: берите семью и уезжайте куда-нибудь, пока вся эта история не закончится. Нельзя быть спокойным до тех пор, пока убийца не пойман. Если уж он начал вас убивать, так на полпути не остановится, никакие зонтики не помогут.
— Сам бы рад, — пробормотал в ответ Забусов, снова уплывая куда-то лицом, на котором глаз никак не успевал сфокусироваться, как на уходящем в глубь колодца медном пятаке. — Сам бы рад, да дела не отпускают. Надеюсь, мне обеспечат надежную охрану.
— А вашей жене? Насколько я понимаю, по формальному признаку наследница-то именно она?
— Да! — каркнул он неожиданно резко, так, словно я зацепил больное место. — Да! Ей тоже — охрана!
После чего банкир встал и, попрощавшись кивком, вышел, причем процедура зеркально повторилась: сначала один из топтунов выскочил из подъезда, на ходу бормоча что-то в рацию, наружная охрана напряглась и подтянулась, я наконец вышел сам хозяин, с боков прикрываемый телохранителями, а с воздуха зонтиком.
Мои же ощущения лучше всего выразил Прокопчик, сразу вслед за этим явившийся из соседней комнаты, сквозь тонкую перегородку которой, разумеется, слышен был весь разговор:
— П-поздравляю с новым главным п-подозреваемым. Теперь их у тебя д-двое. Еще одно н-небольшое усилие, и опять будет т-три. П-полный комплект. И все г-главные.
Тима и не подозревал, как он в своем сарказме на сей раз оказался близок к истине.
Чтобы в этом убедиться, мне не потребовалось совершать слишком длинных путешествий: принадлежащий господину Блумову салон иномарок «Авто-Мир» находился через две улицы. Но сперва понадобилось преодолеть иной барьер — в виде стойкого нежелания вышеназванного господина со мной встречаться.
Телефонная просьба об аудиенции наткнулась на глухую броню не слишком вежливого отказа. Не помогли никакие интригующие намеки, и в конце концов под угрозой того, что трубка вот-вот будет попросту брошена, пришлось подключить к делу технику. Уже на второй минуте демонстрации некой весьма пикантной аудиозаписи резкости и самоуверенности в голосе Бобса поубавилось, и он согласился на встречу. Но подобные люди так просто не сдаются, и мне было дано убедиться в этом, едва я переступил порог блумовского офиса.
По всей видимости, располагался он в одном из бывших многочисленных режимных КБ, когда-то работавшем на оборону великой империи, но потом в силу известных обстоятельств потерявшем сначала значение, за ним смысл, потом, как следствие, финансирование, а затем соответственно большинство персонала и наконец самое себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Я демонстративно уставился на часы, а Забусов снова удрученно насупился и пробормотал:
— А вы и впрямь прыткий малый... Но при всей вашей прыти вам бы надо понимать, что если б я твердо знал, кто, мы бы здесь с вами лясы не точили. А вот предположить... предположить могу.
Я весь, что называется, превратился во внимание, но Забусов не торопился продолжать, словно все еще раздумывал: говорить — не говорить. Наконец нехотя (впрочем, настолько нехотя, что наигрыш был очевиден) пробормотал:
— У Андрюши Эльпина сейчас положеньице — не позавидуешь... В двух словах и не опишешь.
— Попробуйте в трех, — подбодрил я его.
— Его сейчас вытесняют из рекламы сразу на двух телеканалах... Да что «вытесняют»! Гонят взашей, надо прямо говорить. Там очередная перестройка, хотят контрольный пакет отдать какой-нибудь одной солидной компании, а у него, похоже, не хватает средств... — банкир замолчал, в уме прикидывая, сколько именно, и произнес таким тоном, словно речь шла о том, что означенный шоумен выскочил из дома с одной лишь мелочью в кармане и ему не хватает на сигареты: — Миллионов двадцать пять-тридцать. Долларов, разумеется.
Совпадение необходимой Эльпину суммы с оценкой арефьевского наследства выглядело впечатляющим, что, вероятно, отразилось на моем лице. Но следующим своим сообщением банкир еще подбавил перца:
— В сущности, речь идет не о том, чтобы прикупить или не прикупить выгодный бизнес, нет. Вопрос стоит так: либо он наскребет денег и получит этот контрольный пакет, либо потеряет все, что имеет, потому что его просто выкинут вон. В течение ближайших трех-четырех недель должно определиться, останется он на плаву или пойдет на дно, то есть окажется без гроша. Понятно?
Но я упрямо покачал головой.
— Непонятно.
— Что именно? — сварливо поинтересовался он.
— Именно непонятно следующее: корыстный мотив — условие, как говорят математики, необходимое, но недостаточное. Я вообще мало знаю людей, которым совсем были бы не нужны деньги. Мне, например, нужны. Вам, я думаю, тоже. Но далеко не каждый по этому поводу режет родственников в подворотнях и швыряет их с шестого этажа.
Глядя на него незамутненным взором, я откровенно строил из себя дурачка, и он, судя по тяжелому ответному взгляду, хорошо это понимал. Но мне было наплевать, мне важен был результат, и я его получил:
— Вам что, нужно объяснять, сколько в наше время стоит убить человека? Или вы думаете, что трудно найти исполнителей? Вернее, посредников, которым только мигни — слетятся, как мухи на мед? А что касается того, каждый или не каждый... — Забусов мрачно замолчал, потом продолжил как бы через силу: — Чего уж там, родственников не выбирают. Откройте газеты за прошлый год, да, пожалуй, и за позапрошлый тоже. Насчитаете в общей сложности три скандала, связанных с Эльпиным. В каждом случае его подозревают в устранении конкурента, от всех смертей сказочно выигрывает только он, во всех случаях, сами понимаете, ничего не доказано. А Андрюша еще и в судах выиграл пять дел насчет чести и достоинства. Теперь наконец понятно?
— Да, — кивнул я. — Но раз у нас с вами даже и кандидат есть, то возникает еще один вопросец. Пока чисто гипотетический. Пока. Что мы будем делать, если у меня на руках вопреки вашему пессимизму окажутся все-таки веские доказательства, и я смогу сказать: вот убийца, а?
Лицо Забусова словно бы подернулось дымкой, желтый фонарь расплылся в тумане. Даже голос зазвучал глуше, как будто шел откуда-то из-за поворота. Хотя сами слова были произнесены твердо и даже с нажимом:
— Это уже будет не ваша проблема.
Лично я придерживался прямо противоположного мнения, но не в моих правилах чересчур горячо делить шкуру еще не найденного ее обладателя. Да и десять тысяч зеленых не казались мне настолько лишними в бюджете фирмы, чтобы сейчас пускаться в теоретические споры на тему «если бы, да кабы».
После того, как с необходимыми формальностями было покончено, я сказал то, что обязан был сказать. Что-то вроде обязательной предполетной лекции стюардессы о пользовании надувным спасательным жилетом в случае падения авиалайнера на воду:
— Ну, раз вы теперь мой клиент, выслушайте совет: берите семью и уезжайте куда-нибудь, пока вся эта история не закончится. Нельзя быть спокойным до тех пор, пока убийца не пойман. Если уж он начал вас убивать, так на полпути не остановится, никакие зонтики не помогут.
— Сам бы рад, — пробормотал в ответ Забусов, снова уплывая куда-то лицом, на котором глаз никак не успевал сфокусироваться, как на уходящем в глубь колодца медном пятаке. — Сам бы рад, да дела не отпускают. Надеюсь, мне обеспечат надежную охрану.
— А вашей жене? Насколько я понимаю, по формальному признаку наследница-то именно она?
— Да! — каркнул он неожиданно резко, так, словно я зацепил больное место. — Да! Ей тоже — охрана!
После чего банкир встал и, попрощавшись кивком, вышел, причем процедура зеркально повторилась: сначала один из топтунов выскочил из подъезда, на ходу бормоча что-то в рацию, наружная охрана напряглась и подтянулась, я наконец вышел сам хозяин, с боков прикрываемый телохранителями, а с воздуха зонтиком.
Мои же ощущения лучше всего выразил Прокопчик, сразу вслед за этим явившийся из соседней комнаты, сквозь тонкую перегородку которой, разумеется, слышен был весь разговор:
— П-поздравляю с новым главным п-подозреваемым. Теперь их у тебя д-двое. Еще одно н-небольшое усилие, и опять будет т-три. П-полный комплект. И все г-главные.
Тима и не подозревал, как он в своем сарказме на сей раз оказался близок к истине.
Чтобы в этом убедиться, мне не потребовалось совершать слишком длинных путешествий: принадлежащий господину Блумову салон иномарок «Авто-Мир» находился через две улицы. Но сперва понадобилось преодолеть иной барьер — в виде стойкого нежелания вышеназванного господина со мной встречаться.
Телефонная просьба об аудиенции наткнулась на глухую броню не слишком вежливого отказа. Не помогли никакие интригующие намеки, и в конце концов под угрозой того, что трубка вот-вот будет попросту брошена, пришлось подключить к делу технику. Уже на второй минуте демонстрации некой весьма пикантной аудиозаписи резкости и самоуверенности в голосе Бобса поубавилось, и он согласился на встречу. Но подобные люди так просто не сдаются, и мне было дано убедиться в этом, едва я переступил порог блумовского офиса.
По всей видимости, располагался он в одном из бывших многочисленных режимных КБ, когда-то работавшем на оборону великой империи, но потом в силу известных обстоятельств потерявшем сначала значение, за ним смысл, потом, как следствие, финансирование, а затем соответственно большинство персонала и наконец самое себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87