Но Верка стояла рядом, никуда не падая. Зато почему-то падал Николаша. Кренясь все больше набок, он с изумленным лицом заваливался на борт «четверки», а прямо посреди лба у него зияла большая темная дырка. Еще два раза хлопнуло, тело Коленьки дернулось в конвульсиях и рухнуло на асфальт. А из темноты в круг света надподъездной лампочки ступил, как на арену, победитель: Серега Сатюков по прозвищу Динамит с двумя еще дымящимися пистолетами в руках.
— Говорил тебе, иди ко мне работать, — весело подмигнул он. — А теперь все, сутки истекли, будем разговаривать по-другому.
Из темноты вынырнуло несколько крепких рук с накачанными бицепсами, меня скрутили, и лично Динамит замкнул мои запястья за спиной с помощью наручников, после чего втолкнул в машину. Верку же и сковывать не пришлось, она была на грани потери сознания, ее просто бросили на заднее сиденье другого автомобиля вместе с чемоданами.
Я оказался в «лексусе», за рулем которого сидел сам Динамит, явно в отличном настроении, весел и разговорчив.
— Старый хрыч хотел объехать меня на кривой козе, — по дороге рассказывал он, легонько прихохатывая. — Давал мне отдельные поручения: там посторожи, этого замочи. Тебя вот, кстати, велел загасить, мешал ты ему чем-то. Но меня не проведешь, я уж давно все вычислил, следил за его крысиной возней, этого долбодона, маньяка хренова, срисовал и сам до всего дотумкал. Дождался, покамест они всю грязную работенку сделают — и тут как тут! — Помолчав немного, Динамит раздумчиво добавил: — Может, если б я попросил, он бы со мной и так поделился, за уважение. Но вор просить не должен. Вор должен красть.
По ночному городу до Замоскворечья мы домчались минут через пятнадцать, подкатили к уже хорошо знакомому мне особнячку, где нас и чемоданы выволокли из машин и быстро втащили в дом. Поднявшись на второй этаж, Динамит первым делом смахнул с длинного стола бумаги прямо на пол, распатронил поклажу и вывалил драгоценности на стол.
— Помнишь, про Джеймса Бонда была книжка, называлась «Бриллианты навсегда», — спросил он, обращаясь почему-то ко мне. — Точно, да? Бриллианты — навсегда! — повторил он, смакуя каждое слово.
Трое его подручных, среди которых я узнал своего старого приятеля Чугунную Болванку с его литой маловыразительной мордой, тем временем сгрудились вокруг, отвесив челюсти и роняя слюни, хватая старинные браслеты, примеряя на себя кольца и цепи, но меня это зрелище больше не впечатляло, я думал о другом: о том, что начнется, когда они наиграются всласть и вспомнят обо мне.
Это произошло даже раньше, чем я надеялся.
— Ну все, побаловались и будя! — прикрикнул на соратников Динамит, отнимая у них цацки и зорко следя, чтоб ничего не исчезло со стола. После чего повернулся в мою сторону и объявил: — Пора заняться делом. Где мои погремушки?
Я молчал. А что мне еще было делать, если я твердо знал, что, как только открою рот, мы с Веркой можем считать себя покойниками? Но Динамит распалялся на глазах.
— Где мои вещи, падла? — орал он. — Ты понимаешь, гнида, что покусился на святое? На инструмент! Это ж все равно, курва, что отнять мяч у Пеле, у Ойстраха скрипку! Где, говори!
С последними словами он отвесил мне мощную затрещину по правому уху, я слетел с ног и больно ударился затылком о стену, но сознания, к сожалению, не потерял. А Динамит, неожиданно скоро угомонившись, нагнулся надо мной и проговорил уже спокойным тоном:
— Молчишь? Ну, я так и предполагал, что ты будешь строить из себя Зою Космодемьянскую. Посмотрим, не получится ли из тебя Павлик Морозов. Тащите их вниз, ребята!
Все так же грубо нас с Веркой сволокли по лестнице на первый этаж, потом через черный ход на задний двор и затолкали в котельную. Динамит щелкнул выключателем, зажег лампочку под потолком, и во мне затрепыхалась, как попавшая в силки колибри, крошечная надежда: никем незамеченный пульт-брелок по-прежнему лежал на верстаке среди разного хлама. Но бедную колибри тут же придушили, даже не дав пискнуть: отодвинув один из заляпанных машинным маслом табуретов в самый угол, Динамит усадил меня на него. Другой пододвинул к верстаку с тисками и швырнул на него Верку.
Похоже, у подонков эта была отлаженная процедура. Чугуннолитой, не дожидаясь указаний, крутанул ручку тисков, раздвинув их до максимума, потом рывком задрал Верке голову, сунул ее туда и принялся закручивать. Острые насечки губ тисков вонзились в виски, из которых брызнула кровь, Верка широко раскрыла рот, зайдясь в крике, но крика никто не услышал. Динамит дернул какой-то рубильник, и все вокруг покрыл рев, грохот, чудовищное дребезжание включенного на полную мощность насоса. Я увидел, как лезут из орбит безумные Веркины глаза, и, потеряв остатки хладнокровия, попытался вскочить с места, но Чугунная Болванка играючи встретил меня прямым в лоб, и я отлетел обратно. В этот момент Динамит дал ему отмашку, чтобы тот ослабил тиски, а сам выключил мотор. В наступившей тишине слышны были только всхлипывания обессилевшей от страха и боли Верки.
— Я все скажу, не мучайте ее больше, — произнес я, сжав зубы.
— Ну вот и молодец, — похвалил Динамит. — Давай смелее.
— Только сперва я хочу убедиться, что с ней все нормально, — потребовал я, всем видом и тоном показывая, как важно для меня выполнение этой просьбы.
Динамит, ухмыльнувшись, мотнул подбородком:
— Пусти его.
Теперь самое главное было не переиграть. Я медленно подошел к Верке, склонился к ней и спросил:
— С тобой все в порядке?
— Какой, к черту, в порядке! — слабо взорвалась она. — Не видишь разве?
Развернувшись лицом к бандитам, а спиной, соответственно, к верстаку, я гневно произнес:
— Если вы посмеете ее еще раз тронуть... негодяи... подонки...
Под их ухмылками я нес всю эту чушь, сам судорожно шаря пальцами скованных рук позади себя. Попадались все время не те предметы: гайки, бруски, обрезки стальных полос. И наконец — о чудо! — я нащупал его. Теплый, пластмассовый, шершавый параллелепипед. Сразу успокоившись, я прекратил нести околесицу и серьезно сказал:
— Хорошо, Динамит, я все скажу. Но только тебе. С глазу на глаз.
— Это еще что за глупости, — нахмурился он. — У меня от друзей секретов нет.
— Речь не о секретах... — старательно делая вид, что замялся, объяснил я. — Просто не хочется при всех... И потом, чего ты боишься? Я в наручниках, а она сейчас и комара раздавить не сможет.
Похоже, подействовало.
— Идите наверх, ребятки, — бросил помощникам Динамит, — если что, я позову.
Они уже были в дверях, когда он вдруг крикнул Чугунной Болванке:
— А ну-ка, Штырь, постой. Проверь еще напоследок, как на нем сидят браслеты.
Штырь вернулся, заглянул мне за спину, подергал цепочку и пробурчал:
— Нормалек.
И мы наконец остались одни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87