Единственное, что можно было сказать с уверенностью, — насколько близко ситуация на орбите перерастала в открытую войну.
Вслед за Тоналой чрезвычайное положение ввели у себя и другие страны. За последние двадцать минут генеральный штаб обороны Тоналы подтвердил, что станция «Дух свободы» захвачена неизвестными. В ответ пять боевых кораблей были направлены, чтобы перехватить «Уршеля», «Раймо» и «Пинзолу» и выяснить, что же случилось. Остальные правительства жаловались, что развертывание боевых кораблей в подобный момент — настоящая провокация.
Адриан провел Монику и Самуэля в конференц-зал в дальнем конце оперативного центра.
— Наш главный аналитик дает еще два часа до начала стрельбы, — безрадостно сообщил он, усаживаясь во главе стола.
— Не хочется так говорить, но для нашей миссии это, в сущности, неважно, — ответила Моника. — Мы обязаны захватить Мзу. И мы не можем позволить ей погибнуть или попасть в плен. Для Конфедерации это станет катастрофой.
— Да, я читал отчет, — мрачно буркнул Адриан. — Алхимик страшен сам по себе, но в руках одержимых…
— Информация, которая могла до вас не дойти, — проронил Самуэль. — «Уршель», «Раймо» и «Пинзола» входят в космофлот Организации. Капоне знает, что доктор Мзу здесь. И его представители не станут демонстрировать тонкости подхода или скрытности. Их действия могут вызвать войну.
— Гос-споди! Они сбросили вниз несколько челноков еще на подлете. И никто не знает, где они сели, — общепланетная сенсорная сеть накрылась.
— А что местная противовоздушная оборона? — спросила Моника. — Она прикрывает город?
— В общем она уцелела. Технику им поставили одиннадцать лет назад с Кулу. Она и тогда была не новая, но еще работает. Так что посольство может заглядывать штабу обороны Тоналы через плечо.
— Так что если Организация подступит к Гаррисбургу, вы нас предупредите.
— Нет проблем.
— Хорошо. Это даст нам пару минут форы. Следующий вопрос — вы ее нашли?
Адриан сделал вид, что обижен.
— Конечно, нашли! — Он ухмыльнулся. — Мы королевское разведывательное агентство или кто?
— Ага. Правда всегда страшнее слухов. Так где она?
— Согласна, — с сожалением подтвердила Моника. — Слишком много. А что у них там с собой — один Бог ведает. Особенно эти местные непонятно кто. Успех со второй попытки нас не устроит. Передайте своим ребятам, чтобы продолжали наблюдение, Адриан, а мы присоединимся к ним, как только сможем.
— Думаете, она окажет сопротивление? — спросил Адриан.
— Надеюсь, что нет, — ответил Самуэль. — В конце концов она не глупа. Она знает, что ситуация на Нюване ухудшается с каждой минутой. Нам даже будет легче. Начать стоит с того, чтобы открыто предложить ей улететь из этой системы. Когда она поймет, что ей придется отправиться с нами, по своей воле или против, ей логичнее будет сдаться.
— Легче? — Моника с жалостью глянула на него. — С этой-то миссией?
— Мать Мария, почему ?!— вскричала Вои, едва пятеро гариссанцев набились в лифт. — Вы не можете сейчас сдаваться! Вспомните, через что вы прошли, — Мать Мария, что мы для вас сделали! Вы не можете отдать это все Капоне!
Алкад обернулась к ней, и страстные слова застряли у девушки в горле.
— Никогда больше не спорь со мной.
Даже Гелаи и Нгонг отшатнулись — они, впрочем, слышали и мысли за пологом слов.
— Как вполне ясно заявил Баранович, омутанский вариант для меня закрыт, — проговорила Алкад. — Пусть он бессовестная дрянь, но он прав. Ты даже представить себе не можешь, как мне от этого мерзко, потому что реальностью стало то единственное, о чем я не позволяла себе думать на протяжении тридцати лет. Наша месть стала бессмысленной.
— Ерунда! — бросила Вои. — Вы еще можете поразить омутанцев до начала одержания!
— Я прошу тебя не показывать на людях своего невежества. Это просто оскорбительно.
— Невежества, тля? Мать наша Мария, да вы готовы отдать Алхимика Капоне! Отдать! И вы думаете, что я стану молчать?!
Алкад расправила плечи, страшным усилим воли заставляя себя не повышать голос на разгневанную девушку.
— Ты всего лишь инфантильная девчонка, носящаяся со своей детской идефикс. Ты даже не задумалась ни разу о том, каковы будут последствия исполнения твоей мечты, сколько страданий она принесет. А я тридцать лет не думала ни о чем другом. Я сотворила Алхимика, да смилуется надо мной Мать Мария! Я в полной мере осознаю, на что он способен. Я одна в ответе за эту адскую машину. И я никогда не отрекалась от ответственности, и не стану. Потому что тогда я отказалась бы от последних остатков своей человечности. А если им завладеют одержимые, последствия станут поистине чудовищными. Поэтому я приму предложение Барановича оставить эту обреченную планету. Я приведу силы Капоне к Алхимику. И тогда я активирую его. Никто и никогда не сможет изучить его и построить новый.
— Но… — Вои оглянулась в поисках поддержки. — Если вы его включите, то…
— Я погибну. О, да. А со мной умрет единственный мужчина, которого я любила. Я не видела его тридцать лет и все еще люблю. Это сугубо человеческое чувство не имеет сейчас значения. Я даже им готова пожертвовать. Теперь ты понимаешь, какую ответственность я несу? Может быть, я вернусь одержателем, а может, останусь в бездне. Каким бы ни было мое посмертие, иного человеку не дано. Я боюсь его, но не отрекаюсь. Я не настолько самонадеянна, чтобы пытаться обмануть общую нашу судьбу. Гелаи и Нгонг показали мне, что личность человека сохраняется и после смерти. Это хорошо. Потому что даже если я вернусь в чужом теле, упорство мое останется неизменным. Я не стану строить нового Алхимика. Причина, породившая его, исчезла, и он должен быть уничтожен.
Вои присела так, что глаза ее оказались на одном уровне с глазами Алкад, точно это могло позволить ей глубже заглянуть в мысли физика.
— Вы правда пойдете на это? Покончите с собой?
— Полагаю, камикадзе — более подходящее слово. Но не бойтесь — вас двоих я за собой не потащу. Я не считаю даже, что это ваша борьба, и никогда не считала. Вы ведь даже не гариссанцы на самом деле, и вам нет нужды так обильно омывать руки кровью. А теперь молчите и молитесь Матери Марии, чтобы мы сумели спасти хоть что-нибудь из этой горы дерьма и вытащить вас двоих и Лоди. Но будьте уверены — если мне придется пожертвовать и вами, я не стану колебаться ни секунды. — Она обернулась к Гелаи: — Если кто-то из вас возражает, говорите сейчас.
— Нет, доктор, — ответила Гелаи со слабой улыбкой. — Я не против. Я даже рада, что Алхимик не будет применен против какой бы то ни было планеты ни вами, ни Капоне. Но поверьте мне, не стоит кончать с собой — когда вы познаете бездну, Капоне сможет одним обещанием живого тела вить из вас веревки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
Вслед за Тоналой чрезвычайное положение ввели у себя и другие страны. За последние двадцать минут генеральный штаб обороны Тоналы подтвердил, что станция «Дух свободы» захвачена неизвестными. В ответ пять боевых кораблей были направлены, чтобы перехватить «Уршеля», «Раймо» и «Пинзолу» и выяснить, что же случилось. Остальные правительства жаловались, что развертывание боевых кораблей в подобный момент — настоящая провокация.
Адриан провел Монику и Самуэля в конференц-зал в дальнем конце оперативного центра.
— Наш главный аналитик дает еще два часа до начала стрельбы, — безрадостно сообщил он, усаживаясь во главе стола.
— Не хочется так говорить, но для нашей миссии это, в сущности, неважно, — ответила Моника. — Мы обязаны захватить Мзу. И мы не можем позволить ей погибнуть или попасть в плен. Для Конфедерации это станет катастрофой.
— Да, я читал отчет, — мрачно буркнул Адриан. — Алхимик страшен сам по себе, но в руках одержимых…
— Информация, которая могла до вас не дойти, — проронил Самуэль. — «Уршель», «Раймо» и «Пинзола» входят в космофлот Организации. Капоне знает, что доктор Мзу здесь. И его представители не станут демонстрировать тонкости подхода или скрытности. Их действия могут вызвать войну.
— Гос-споди! Они сбросили вниз несколько челноков еще на подлете. И никто не знает, где они сели, — общепланетная сенсорная сеть накрылась.
— А что местная противовоздушная оборона? — спросила Моника. — Она прикрывает город?
— В общем она уцелела. Технику им поставили одиннадцать лет назад с Кулу. Она и тогда была не новая, но еще работает. Так что посольство может заглядывать штабу обороны Тоналы через плечо.
— Так что если Организация подступит к Гаррисбургу, вы нас предупредите.
— Нет проблем.
— Хорошо. Это даст нам пару минут форы. Следующий вопрос — вы ее нашли?
Адриан сделал вид, что обижен.
— Конечно, нашли! — Он ухмыльнулся. — Мы королевское разведывательное агентство или кто?
— Ага. Правда всегда страшнее слухов. Так где она?
— Согласна, — с сожалением подтвердила Моника. — Слишком много. А что у них там с собой — один Бог ведает. Особенно эти местные непонятно кто. Успех со второй попытки нас не устроит. Передайте своим ребятам, чтобы продолжали наблюдение, Адриан, а мы присоединимся к ним, как только сможем.
— Думаете, она окажет сопротивление? — спросил Адриан.
— Надеюсь, что нет, — ответил Самуэль. — В конце концов она не глупа. Она знает, что ситуация на Нюване ухудшается с каждой минутой. Нам даже будет легче. Начать стоит с того, чтобы открыто предложить ей улететь из этой системы. Когда она поймет, что ей придется отправиться с нами, по своей воле или против, ей логичнее будет сдаться.
— Легче? — Моника с жалостью глянула на него. — С этой-то миссией?
— Мать Мария, почему ?!— вскричала Вои, едва пятеро гариссанцев набились в лифт. — Вы не можете сейчас сдаваться! Вспомните, через что вы прошли, — Мать Мария, что мы для вас сделали! Вы не можете отдать это все Капоне!
Алкад обернулась к ней, и страстные слова застряли у девушки в горле.
— Никогда больше не спорь со мной.
Даже Гелаи и Нгонг отшатнулись — они, впрочем, слышали и мысли за пологом слов.
— Как вполне ясно заявил Баранович, омутанский вариант для меня закрыт, — проговорила Алкад. — Пусть он бессовестная дрянь, но он прав. Ты даже представить себе не можешь, как мне от этого мерзко, потому что реальностью стало то единственное, о чем я не позволяла себе думать на протяжении тридцати лет. Наша месть стала бессмысленной.
— Ерунда! — бросила Вои. — Вы еще можете поразить омутанцев до начала одержания!
— Я прошу тебя не показывать на людях своего невежества. Это просто оскорбительно.
— Невежества, тля? Мать наша Мария, да вы готовы отдать Алхимика Капоне! Отдать! И вы думаете, что я стану молчать?!
Алкад расправила плечи, страшным усилим воли заставляя себя не повышать голос на разгневанную девушку.
— Ты всего лишь инфантильная девчонка, носящаяся со своей детской идефикс. Ты даже не задумалась ни разу о том, каковы будут последствия исполнения твоей мечты, сколько страданий она принесет. А я тридцать лет не думала ни о чем другом. Я сотворила Алхимика, да смилуется надо мной Мать Мария! Я в полной мере осознаю, на что он способен. Я одна в ответе за эту адскую машину. И я никогда не отрекалась от ответственности, и не стану. Потому что тогда я отказалась бы от последних остатков своей человечности. А если им завладеют одержимые, последствия станут поистине чудовищными. Поэтому я приму предложение Барановича оставить эту обреченную планету. Я приведу силы Капоне к Алхимику. И тогда я активирую его. Никто и никогда не сможет изучить его и построить новый.
— Но… — Вои оглянулась в поисках поддержки. — Если вы его включите, то…
— Я погибну. О, да. А со мной умрет единственный мужчина, которого я любила. Я не видела его тридцать лет и все еще люблю. Это сугубо человеческое чувство не имеет сейчас значения. Я даже им готова пожертвовать. Теперь ты понимаешь, какую ответственность я несу? Может быть, я вернусь одержателем, а может, останусь в бездне. Каким бы ни было мое посмертие, иного человеку не дано. Я боюсь его, но не отрекаюсь. Я не настолько самонадеянна, чтобы пытаться обмануть общую нашу судьбу. Гелаи и Нгонг показали мне, что личность человека сохраняется и после смерти. Это хорошо. Потому что даже если я вернусь в чужом теле, упорство мое останется неизменным. Я не стану строить нового Алхимика. Причина, породившая его, исчезла, и он должен быть уничтожен.
Вои присела так, что глаза ее оказались на одном уровне с глазами Алкад, точно это могло позволить ей глубже заглянуть в мысли физика.
— Вы правда пойдете на это? Покончите с собой?
— Полагаю, камикадзе — более подходящее слово. Но не бойтесь — вас двоих я за собой не потащу. Я не считаю даже, что это ваша борьба, и никогда не считала. Вы ведь даже не гариссанцы на самом деле, и вам нет нужды так обильно омывать руки кровью. А теперь молчите и молитесь Матери Марии, чтобы мы сумели спасти хоть что-нибудь из этой горы дерьма и вытащить вас двоих и Лоди. Но будьте уверены — если мне придется пожертвовать и вами, я не стану колебаться ни секунды. — Она обернулась к Гелаи: — Если кто-то из вас возражает, говорите сейчас.
— Нет, доктор, — ответила Гелаи со слабой улыбкой. — Я не против. Я даже рада, что Алхимик не будет применен против какой бы то ни было планеты ни вами, ни Капоне. Но поверьте мне, не стоит кончать с собой — когда вы познаете бездну, Капоне сможет одним обещанием живого тела вить из вас веревки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169