Она их и не заметила, пока они не оказались прямо перед ней. Две темнокожие девицы с выбритыми головами, та, что повыше, отвела глаза — невыразительные серебряные полушария. На обеих были одинаковые прочные черные костюмчики из какой-то шелковой материи. Блузок они не носили, жакеты застегивались на единственную пуговицу, обнажая мускулистые, точно у норфолкских сельскохозяйственных рабочих, животы. Ложбинки на груди были единственным способом определить их принадлежность к женскому полу, и Луиза все равно не была уверена: возможно, у них просто были сильно развиты грудные мышцы.
— А? — удалось ей произнести.
— Этот поезд из Эдмонтона, детка. Там-то и есть одержимые. Потому-то вы и вышли? Или вы здесь по другой причине, какой-нибудь ночной клуб для извращенцев?
Луиза начала просыпаться. На платформе было много молодых людей, некоторые одеты в такие же костюмчики, как у девушек (голос окончательно убедил ее в их половой принадлежности), одежда других менее официальна. Никто из них не проявлял желание сесть в только что прибывший поезд. Несколько вооруженных полицейских с поднятыми козырьками шлемов сгруппировались вокруг выхода. Они смотрели в ее сторону с некоторым интересом.
Иванов Робсон легко подошел и встал сбоку от Луизы, его движение походило на инерцию айсберга. Он улыбнулся с выражением крайней вежливости. Группа девушек не отступила в полном смысле этого слова, однако теперь их стало меньше и они выглядели не так угрожающе.
— Какая-то проблема? — спросил он спокойно.
— Не у нас, — ответила девица с серебристыми глазами.
— Прекрасно, тогда, пожалуйста, перестаньте приставать к этим юным леди.
— Да? А ты кто такой — их папочка? Или, может, просто их близкий друг с планом поразвлечься сегодня ночью?
— Если вы ничего интереснее придумать не можете, перестаньте пытаться угадать.
— Ты на мой вопрос не ответил, снежный ты человек.
— Я лондонский житель. Все мы такие. И вас это не касается.
— Как и твои планы на ночь, братец.
— Я вам вовсе не братец.
— А душа у тебя чистая?
— Что это вы все на мою голову — исповедники, что ли?
— Мы хранители, не священники. Религия проклята, она не знает, как бороться с одержимыми. А мы знаем. — Девушка хлопнула по своей белой ленточке. — Мы сохраняем себя одинаково чистыми. Ни один распроклятый маленький демон не пройдет мимо нас.
Луиза посмотрела на полицейских. Подошли еще двое, но они не проявляли никакого желания вмешаться.
— Я не одержимая, — объявила она с негодованием. — И никто из нас не одержимый.
— Докажи это, детка.
— Как?
Обе девушки из группы вытащили из карманов маленькие датчики.
— Покажи нам, что в тебе только одна душа, что ты чистая.
Иванов повернулся к Луизе.
— Исполни их каприз, — произнес он. — Не хочу я затруднять себе жизнь, стреляя в них, тогда мне придется слишком много заплатить судье, чтобы нас отпустили из тюрьмы до завтрака.
— Будь ты проклят! — заорала вторая девица из группы.
— Ну, так приступай, — устало попросила Луиза.
Она протянула левую руку, правой обхватила Джен, чтобы защитить ее. Девушка из группы пришлепнула датчик к ее ладони.
— Никаких помех, — объявила она. — Чистая детка. — И улыбнулась таинственной улыбкой, обнажившей зубы, слишком длинные, чтобы быть не искусственными.
— Проверь эту пигалицу.
— Подойди, Джен, — попросила Луиза. — Протяни руку.
Оскорбившаяся Женевьева сделала, как ее просили.
— Чистая, — объявила девушка из группы.
— Тогда ты должна быть тем, чем от тебя пахнет, — фыркнула Женевьева.
Девушка из группы занесла руку для удара.
— Даже и не мечтай об этом, — проворковал Иванов.
Лицо Женевьевы медленно расплылось в самодовольную ухмылку. Она посмотрела прямо на девушку с серебристыми глазами.
— Они лесбиянки, Луиза?
Девушка из группы с трудом сдержалась.
— Пошли с нами, малютка. Увидишь, что мы делаем со свежим мясом вроде тебя.
— Довольно! — Иванов выступил вперед и протянул руку помощи. — Женевьева, веди себя как следует, не то я тебя отшлепаю!
Девушка из группы приложила датчик к его коже, стараясь сделать это мягко.
— Я встречала одержимого, — сказала Женевьева. — Самого отвратительного, какой только может быть.
Обе девушки из группы бросили на нее неуверенный взгляд.
— Если одержимый только выйдет из поезда, знаешь, что нужно делать? Только бежать. Ничто — что бы вы ни делали — их не остановит.
— Неправильно, сучка ты норовистая. — Девушка из группы похлопала себя по карману, там лежало что-то тяжелое, что оттягивало материю. — Мы их просто глушим десятью тысячами вольт и наблюдаем фейерверк. Я слыхала, что это бывает очень славно. Будь ко мне добра, и я дам тебе тоже посмотреть.
— Видала я уже.
Девушка повернула свои серебристые глаза к Беннет.
— И ты давай тоже. Хочу убедиться, что ты чистая.
Беннет тихонько засмеялась.
— Будем надеяться, что твои датчики не проверят мое сердце.
— Какого дьявола вы все тут делаете? — спросил Иванов. — Единственный случай, когда я видел Блеров и Бепнов в одном и том же месте, был в морге. И еще я вижу вон там парочку Ястребов.
— Они следят за нашей территорией, братец. Эти одержимые, они же все в секте состоят. Вы никого из этих ублюдков здесь не видите, нет? Мы не собираемся допустить, чтобы они нас задавили, как они сделали с Нью-Йорком и Эдмонтоном.
— Я думаю, об этом позаботится полиция, а ты — нет?
— Нет уж, не таким путем. Они же Терцентрал. А эти говнюки допускают одержимых сюда в первую очередь. На этой планете лучшие средства защиты в галактике, а одержимые просто проскальзывают мимо них, как если бы этих средств тут вовсе и не было. Можешь ты мне объяснить, как такое случилось?
— Хороший вопрос, — протянула Беннет. — Я все еще жду на него ответа.
— А почему они совсем не отменили вакуумные поезда? — продолжала девушка. — Они все еще ходят в Эдмонтон, где, как нам известно, есть одержимые.
— Преступно, — согласилась Беннет. — Наверное, полицию подкупили люди из большого бизнеса.
— Ты оттуда что-то имеешь, сучка?
— Кто, я?
Девушка из группы кинула презрительный взгляд, полный отвращения, не зная, как отнестись к ее позиции. Стукнула большим пальцем по плечу.
— Пошли отсюда, хватит тут трахаться, — все вы! Ненавижу вас, богатеньких извращенцев.
Защитница чистоты наблюдала, как они проходили через арку выхода, со смутным ощущением тревоги. Что-то в этой компании было ужасно неладное, все четверо просто невероятно не подходили друг другу. Но к чертям это все, поскольку они не одержимые, кому какое дело, что за оргия им предстоит? Она внезапно содрогнулась из-за того, что холодный ветер прошел по платформе. Должно быть, он поднялся из-за того, что захлопнули тамбуры вагона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194