Она вообще стала нервной после того случая.
Брат сидел на кровати и правил лезвие тонкого волнистого меча – настолько тонкого, что кое-кто из простых даже не принимал его всерьез. Мол, что можно сделать этакой палкой, она же сломается после первого настоящего удара. Кэн, как правило, на такие реплики не отвечал. Простые и есть простые.
– Привет, – сказала воительница. – Кажется, у нас могут возникнуть неприятности.
Вольный Клинок не замедлил движений, и оселок продолжал так же размеренно скользить по волнистому лезвию меча.
– Что ты имеешь в виду?
– Если правитель решит, что оставаться опасно, он постарается сбежать. Сегодня же ночью. Кэн покачал головой:
– Думаю, мы заметим. Разве что если он сделает это в одиночку. Но тогда – какой смысл? Без армии ему все равно не выиграть этой войны.
– Возможно, ему просто захочется сохранить свою жизнь.
– Тогда бы он остался в Гардгэне, – резонно заметил Брат. – Я не думаю, что честь значит для него меньше.
– И все-таки нам следует быть начеку.
– Обязательно будем. Да что толку? Попробуешь его остановить? У Пресветлого хорошие телохранители. И если честно, тогда это уже потеряет всякое значение. Одной своей попыткой к бегству он сломает дух войска, и так подорванный событиями последних дней.
– Великолепно! Тогда что же нам делать? – Воительница постаралась скрыть охватившее ее раздражение. В конце концов, Кэн мог бы что-нибудь посоветовать!
– Молиться Ув-Дайгрэйсу. – Вольный Клинок пожал плечами. – Что же еще? Мы ведь знали, на что шли. Недаром Братство очень долгое время старалось не подписывать контрактов с государством. Именно-потому, что оно способно в любой момент предать.
– Но мы подписали! – воскликнула Тэсса. – Обратной дороги нет. Нужно что-то делать!
– Я ведь сказал что. Молиться.
– Демоны! Кэн, ты ведь тоже стремился к этому! Ты ведь тоже хотел, чтобы «счастливчики» оказались на воле!
– Тогда они еще не были «счастливчиками», – медленно проговорил Брат. – А Кэн был совсем другим человеком. Какая, в общем, разница? – добавил он. – От нас сейчас уже ничего не зависит. Ситуация такова, что наши действия ничего не решат, какими бы они ни были. Вернее, решить, конечно, могут, но лишь ухудшив положение.
– Скажи, тебе так надоело жить?
– Так – надоело, – с нажимом произнес Брат. – А по-другому пока не получается. Или – уже. Не знаю. Тэсса покачала головой:
– Мы попадали в передряги и покруче, чем эта. И никогда не отчаивались. Так почему же теперь?..
– Все изменилось. – Кэн отложил оселок и посмотрел на лезвие, проверяя его состояние. – Братства больше нет, нет в том виде, в котором оно существовало все эти годы. Братство мертво, Тэсса. Мы убили его.
– А кто же тогда, по-твоему, все эти люди вокруг, которые пошли сюда вместе с нами? Чужаки? Он невозмутимо взглянул на нее:
– Зачем же «чужаки»? Совсем нет. Но это и не Братство Вольных Клинков, каким оно было изначально. Нас слишком много собрано в одном месте, и мы слишком разные и… слишком враждебно относимся друг к другу, чтобы Братство могло выжить. Эта общность людей еще будет существовать (если мы переживем войну), но уже никогда снова не станет тем, чем была.
Он знает?
– И не пытайся оживить мертвеца. Все известные мне истории о подобных вещах заканчивались одинаково плохо. – Кэн вложил меч в ножны и посмотрел в лицо воительнице. – Сегодня решающая ночь. Если Пресветлый захочет сбежать, позволь ему совершить это. Мы попробуем выжить и без него.
– Не обманывай себя. Если хумины сделают с нами то же, что и с Юго-Западной, мы просто сойдем с ума и перегрызем друг другу глотки.
Кэн невесело усмехнулся:
– По крайней мере, будем знать, что сделали это по принуждению, а не добровольно.
Тэссе впервые за очень долгое время захотелось закричать дурным голосом и швырнуть в Брата чем-нибудь тяжелым. Он был совершенно невыносим!
– Мне кажется, у тебя депрессия, – сообщила она. – Попробуй с этим справиться, все-таки ты руководишь людьми. Воительница поднялась, чтобы уйти.
– Видят Боги, ты так ничего и не поняла.
Последнее слово, само собой, осталось за ним.
/смещение – круглые отсвечивающие глаза хищника во тьме/
Лазарет Северо-Западной располагался внизу, почти над самым туннелем, связывавшим ее с южной башней. Поэтому сегодня здесь было шумновато.
Мабор передернулся, как от сильного холода, порой пробирающего на рассвете так, что поневоле шаришь рукой в поисках чего-нибудь, чем можно укрыться. В Могилах, как правило, рука ничего не находила.
Трепач выглядел неважно. Он всегда был хилым. А рудники не добавляют здоровья.
– Ха! – сказал он, глядя на Мабора. – Кого я вижу! Тебя таки признали бешеным и направили сюда, чтоб усыпить. Я всегда говорил, что этим закончится.
– Заткнись, – беззлобно велел ему тот. – Кажется, тебе стоило укоротить язык, а плечо оставить на месте. Трепач хмыкнул:
– Что ж ты не подсказал тем ловкачам? Надеюсь, стервецу, который стрелял в меня, не удалось разминуться с Ув-Дай-грэйсом. ^ Я тоже надеюсь.
– Что говорят лекари?
– Эй, Мабор, если бы я не знал тебя, я бы решил, что ты явился справиться о моем здоровье! Бешеный ухмыльнулся:
– Но ты ведь знаешь меня, Трепач. Грядут великие дела, и я желаю выяснить, когда ты сможешь к нам присоединиться. Ты же не намерен пропустить самое интересное, а?
«Счастливчик» пошевелил здоровой рукой:
– Не хочется тебя разочаровывать, но – увы. Вам придется веселиться без меня.
– Трехпалый велел… Трепач покачал головой:
– Плевать, что велел Трехпалый. Без руки я вам не очень-то сгожусь, да?
– Что значит «без руки»?
– Заражение крови. «Бешеный Трепач» – как тебе такое будущее? Мне – не очень. Поэтому я сказал, чтоб резали.
Через час-другой, как только освободится костоправ – примутся. Вижу, для тебя это сюрприз, – добавил он, глядя на омрачневшее лицо Мабора.
– Еще бы, – ответил тот. – И никаких других способов? Никакой надежды?
– Откуда ты понабрался таких слов, Бешеный? – удивленно спросил Трепач. – «Надежда»! Вот что бывает с теми, кого делают заместителями десятников.
– Ты, Трепач, наверное, даже перед смертью будешь молоть языком, – скривился Мабор.
– Не знаю, – серьезно сказал «счастливчик». – Поживем – увидим.
– Ладно, сачкуй, отлеживай бока, – проворчал Бешеный. – Кстати, – уже от двери добавил он, – Умник тебе привет передавал.
Покинув лазарет, Мабор хотел было идти в казармы, но что-то заставило его спуститься ниже, к комнате, в которую выходили двери подземных коридоров; один из них соединял Северо-Западную с Юго-Западной, второй – вел наружу. Сейчас двери в южную башню охраняли хмурые солдаты. Они подозрительно уставились на «счастливчика», когда тот вошел, и не спускали с него глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Брат сидел на кровати и правил лезвие тонкого волнистого меча – настолько тонкого, что кое-кто из простых даже не принимал его всерьез. Мол, что можно сделать этакой палкой, она же сломается после первого настоящего удара. Кэн, как правило, на такие реплики не отвечал. Простые и есть простые.
– Привет, – сказала воительница. – Кажется, у нас могут возникнуть неприятности.
Вольный Клинок не замедлил движений, и оселок продолжал так же размеренно скользить по волнистому лезвию меча.
– Что ты имеешь в виду?
– Если правитель решит, что оставаться опасно, он постарается сбежать. Сегодня же ночью. Кэн покачал головой:
– Думаю, мы заметим. Разве что если он сделает это в одиночку. Но тогда – какой смысл? Без армии ему все равно не выиграть этой войны.
– Возможно, ему просто захочется сохранить свою жизнь.
– Тогда бы он остался в Гардгэне, – резонно заметил Брат. – Я не думаю, что честь значит для него меньше.
– И все-таки нам следует быть начеку.
– Обязательно будем. Да что толку? Попробуешь его остановить? У Пресветлого хорошие телохранители. И если честно, тогда это уже потеряет всякое значение. Одной своей попыткой к бегству он сломает дух войска, и так подорванный событиями последних дней.
– Великолепно! Тогда что же нам делать? – Воительница постаралась скрыть охватившее ее раздражение. В конце концов, Кэн мог бы что-нибудь посоветовать!
– Молиться Ув-Дайгрэйсу. – Вольный Клинок пожал плечами. – Что же еще? Мы ведь знали, на что шли. Недаром Братство очень долгое время старалось не подписывать контрактов с государством. Именно-потому, что оно способно в любой момент предать.
– Но мы подписали! – воскликнула Тэсса. – Обратной дороги нет. Нужно что-то делать!
– Я ведь сказал что. Молиться.
– Демоны! Кэн, ты ведь тоже стремился к этому! Ты ведь тоже хотел, чтобы «счастливчики» оказались на воле!
– Тогда они еще не были «счастливчиками», – медленно проговорил Брат. – А Кэн был совсем другим человеком. Какая, в общем, разница? – добавил он. – От нас сейчас уже ничего не зависит. Ситуация такова, что наши действия ничего не решат, какими бы они ни были. Вернее, решить, конечно, могут, но лишь ухудшив положение.
– Скажи, тебе так надоело жить?
– Так – надоело, – с нажимом произнес Брат. – А по-другому пока не получается. Или – уже. Не знаю. Тэсса покачала головой:
– Мы попадали в передряги и покруче, чем эта. И никогда не отчаивались. Так почему же теперь?..
– Все изменилось. – Кэн отложил оселок и посмотрел на лезвие, проверяя его состояние. – Братства больше нет, нет в том виде, в котором оно существовало все эти годы. Братство мертво, Тэсса. Мы убили его.
– А кто же тогда, по-твоему, все эти люди вокруг, которые пошли сюда вместе с нами? Чужаки? Он невозмутимо взглянул на нее:
– Зачем же «чужаки»? Совсем нет. Но это и не Братство Вольных Клинков, каким оно было изначально. Нас слишком много собрано в одном месте, и мы слишком разные и… слишком враждебно относимся друг к другу, чтобы Братство могло выжить. Эта общность людей еще будет существовать (если мы переживем войну), но уже никогда снова не станет тем, чем была.
Он знает?
– И не пытайся оживить мертвеца. Все известные мне истории о подобных вещах заканчивались одинаково плохо. – Кэн вложил меч в ножны и посмотрел в лицо воительнице. – Сегодня решающая ночь. Если Пресветлый захочет сбежать, позволь ему совершить это. Мы попробуем выжить и без него.
– Не обманывай себя. Если хумины сделают с нами то же, что и с Юго-Западной, мы просто сойдем с ума и перегрызем друг другу глотки.
Кэн невесело усмехнулся:
– По крайней мере, будем знать, что сделали это по принуждению, а не добровольно.
Тэссе впервые за очень долгое время захотелось закричать дурным голосом и швырнуть в Брата чем-нибудь тяжелым. Он был совершенно невыносим!
– Мне кажется, у тебя депрессия, – сообщила она. – Попробуй с этим справиться, все-таки ты руководишь людьми. Воительница поднялась, чтобы уйти.
– Видят Боги, ты так ничего и не поняла.
Последнее слово, само собой, осталось за ним.
/смещение – круглые отсвечивающие глаза хищника во тьме/
Лазарет Северо-Западной располагался внизу, почти над самым туннелем, связывавшим ее с южной башней. Поэтому сегодня здесь было шумновато.
Мабор передернулся, как от сильного холода, порой пробирающего на рассвете так, что поневоле шаришь рукой в поисках чего-нибудь, чем можно укрыться. В Могилах, как правило, рука ничего не находила.
Трепач выглядел неважно. Он всегда был хилым. А рудники не добавляют здоровья.
– Ха! – сказал он, глядя на Мабора. – Кого я вижу! Тебя таки признали бешеным и направили сюда, чтоб усыпить. Я всегда говорил, что этим закончится.
– Заткнись, – беззлобно велел ему тот. – Кажется, тебе стоило укоротить язык, а плечо оставить на месте. Трепач хмыкнул:
– Что ж ты не подсказал тем ловкачам? Надеюсь, стервецу, который стрелял в меня, не удалось разминуться с Ув-Дай-грэйсом. ^ Я тоже надеюсь.
– Что говорят лекари?
– Эй, Мабор, если бы я не знал тебя, я бы решил, что ты явился справиться о моем здоровье! Бешеный ухмыльнулся:
– Но ты ведь знаешь меня, Трепач. Грядут великие дела, и я желаю выяснить, когда ты сможешь к нам присоединиться. Ты же не намерен пропустить самое интересное, а?
«Счастливчик» пошевелил здоровой рукой:
– Не хочется тебя разочаровывать, но – увы. Вам придется веселиться без меня.
– Трехпалый велел… Трепач покачал головой:
– Плевать, что велел Трехпалый. Без руки я вам не очень-то сгожусь, да?
– Что значит «без руки»?
– Заражение крови. «Бешеный Трепач» – как тебе такое будущее? Мне – не очень. Поэтому я сказал, чтоб резали.
Через час-другой, как только освободится костоправ – примутся. Вижу, для тебя это сюрприз, – добавил он, глядя на омрачневшее лицо Мабора.
– Еще бы, – ответил тот. – И никаких других способов? Никакой надежды?
– Откуда ты понабрался таких слов, Бешеный? – удивленно спросил Трепач. – «Надежда»! Вот что бывает с теми, кого делают заместителями десятников.
– Ты, Трепач, наверное, даже перед смертью будешь молоть языком, – скривился Мабор.
– Не знаю, – серьезно сказал «счастливчик». – Поживем – увидим.
– Ладно, сачкуй, отлеживай бока, – проворчал Бешеный. – Кстати, – уже от двери добавил он, – Умник тебе привет передавал.
Покинув лазарет, Мабор хотел было идти в казармы, но что-то заставило его спуститься ниже, к комнате, в которую выходили двери подземных коридоров; один из них соединял Северо-Западную с Юго-Западной, второй – вел наружу. Сейчас двери в южную башню охраняли хмурые солдаты. Они подозрительно уставились на «счастливчика», когда тот вошел, и не спускали с него глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139