Доброта и любовь – всего лишь красивая маска на изуродованном лице.
Но когда Мак-Аллистер поднялся на ноги и увидел меня, он задал только один вопрос.
– Что это значит – Приносящий смерть?
Посмотришь на него – можно подумать, что это он сжег старого элима и теперь хочет, чтобы я определила ему наказание.
– Ничего, – отрезала я. – Просто старик впал в детство. К тому же был при смерти. После драконьего пламени ничего осмысленного сказать невозможно.
Мои слова повисли в воздухе. Мак-Аллистер глядел на меня, не мигая, так что мне пришлось повернуться и двинуться прочь.
– Пошли, – бросила я, не оборачиваясь. – Надо найти где переночевать. Я тебе расскажу про Искендара. И почему он ненавидел Нарима. И чего он хотел. А ты мне за это объяснишь, что такого тебе сказал кай.
Он пошел за мной, как на веревочке. Ну разве можно быть таким простаком?
Мы нашли среди руин только пятнадцать трупов. Конечно, нельзя сказать, сколько элимов сгорели без остатка, но следы на берегу озера поведали нам, что многие – возможно, почти все, – спаслись. Нарим уцелел, я была в этом уверена.
Мы устроились на ночь в укромной пещерке на берегу озера. К воде спускался песчаный откос. Мак-Аллистер молча рухнул на песок и уснул прежде, чем я успела открыть сумку. Я развела огонь, сварила ячменную похлебку и села, прислонясь к скале, чтобы подумать, что же такое я делаю-то. Ох, помоги мне Ванир, укротитель огня…
Сверкающее солнце ударило мне в лицо и заставило проснуться. Спина немилосердно ныла. Я так и уснула сидя, и в лужице пролитой нетронутой похлебки пировали мухи. Мак-Аллистер умывался, склонясь над водой. Я решила притвориться, что сплю, и притворяться хоть день напролет, только пусть сенай устанет ждать и сам задаст все больные вопросы. Не желаю общаться с безумцем, уверенным, что говорит с драконами.
Из-под прикрытых век я наблюдала, как он стягивает рубаху и полощет ее в озере, а потом выжимает и раскладывает сушиться на нагретой солнцем скале. За все время, которое он прожил у меня в хижине, и даже позапрошлой ночью, когда мы оставили его на растерзание волкам, я толком не видела его спины. Глянув на работу моих братьев по Клану, я искренне порадовалась, что вчера вечером меня сморил сон, и я не успела поесть. Мак-Аллистер отошел от воды, вытер волосы краем плаща и улегся на песок. Спиной кверху.
Только час спустя, когда он надел подсохшую рубашку и стал ворошить костер, я позволила себе открыть глаза. Я чувствовала себя замаранной и опозоренной. Но для человека из Клана, мужчины или женщины, долг за спасенную жизнь стоит превыше всего. Превыше разума и достоинства. Выбора у меня не было.
– Там на склоне, на том берегу озера, еще следы, – сказал он, заметив, что я пошевелилась. – Наверное, большинству элимов удалось спастись, когда они заметили твой сигнальный костер. А теперь скажи мне, Лара… Ты обещала все рассказать.
Он ждал. Вопросы не смыть вместе со вчерашней копотью. Атака – лучший способ обороны, а не то он загонит меня в угол.
– Искендар, Нура и иже с ними не покидали долину Кор-Талайт пятьсот лет и поклялись, что не покинут ее и впредь. Сами виноваты, что там остались.
– Искендар хотел мне что-то сказать, а я его не понял. Он говорил о замыслах Нарима… и о всеобщей гибели. О чем Нарим умолчал?
– Нарим пытался защитить тебя от Искендара и прочих. Поэтому ему и пришлось вести себя жестоко и скрытно, поэтому он и не помогал тебе, пока ты не впал в отчаяние. Все те недели он не подходил к тебе, потому что чувствовал себя виноватым, что не рассказывает тебе все начистоту, а рассказать он не мог. Если бы ты не считал себя мертвым и ни на что не годным, Искендар бы не позволил тебе остаться. Но старые вороны все равно решили, что ты представляешь для них угрозу. Нура ведь о чем-то с тобой говорил как-то утром на мосту. Нарим не знал, о чем именно…
– Он рассказал мне про Донала, – уронил сенай. – Нура сказал, что мой племянник Донал в заложниках у гондарцев.
– Ну, в общем, то, как ты это выслушал и что ответил, позволило им считать, что ты не… бессилен… не настолько, насколько они рассчитывали. И они тебя испугались. Они хотели сделать так, чтобы ты уж точно не попытался помочь Нариму, и поэтому решили…
– Решили меня убить. Это я уже понял.
– Именно так. Вот поэтому Нарим и поселил тебя ко мне.
– Так Искендар об этом и говорил? А замыслы? А предательство?
Я подобрала выпавший из сумки сухарь, и он раскрошился у меня в ладони.
– Нарим допустил, чтобы ты пошел в Кор-Неуилл, хотя, конечно, понимал, что тебя там могут узнать. Ему надо было посмотреть, что будет, когда ты окажешься рядом с драконами. А потом он переправил тебя в Кор-Талайт и тем спас тебе жизнь. Тут, знаешь ли, все кругом виноваты, и Искендар хотел, чтобы ты это понял. В том, что Седрик заподозрил элимов, вина моя. А в том, что его подозрения подкрепились, виноват ты. С тех пор, как Седрику стало известно, что ты здесь, Кор-Талайт было не спасти.
– Не стоило мне здесь появляться…
– Нариму было ясно: если ты поймешь, что может случиться, то нипочем здесь не останешься. Вот почему он все от тебя скрывал. Это была его тайна. Так что в некотором смысле Искендар был прав. Нарим предал тебя, потому что подвергал тебя опасности, потому что лгал тебе, а элимов он предал, потому что привел тебя сюда, хотя понимал, к чему это может привести.
– Приносящий смерть… Но почему же он сказал, что я погублю всех нас?!
– Интересно, а как ты думаешь, что будет, если освободить драконов?! Начнутся войны, бесконечная месть, через горы хлынут варвары… Искендар считал, что люди никогда не думают о последствиях своих поступков. Но больше всего Искендар ненавидел Нарима. Он считал, что это Нарим в ответе за нападение Всадников, и требовал отмщения даже перед смертью. А помешать исполнению замыслов Нарима проще простого: надо сделать так, чтобы ты ему не доверял.
– А как мне ему доверять? – Сенай запустил пальцы в темные волосы. – Ложь, тайны, обман… И твои слова ничего толком не объясняют.
Это правда. Никогда не умела толком врать.
– Знаешь что? Выбирай, кому верить, – тем, кто хотел тебя убить, или тем, кто спас тебе жизнь! Нарим не желает тебе зла! Он сам, Давин и Тарвил поставили на карту все, лишь бы защитить тебя! Я могу в этом поклясться, что бы ты ни решил! Я поклянусь в этом честью дочери Клана!
Сенай уставился на меня, обдумывая мою правду, и я не отвела глаз. Все, что я сказала, было правдой. Только не всей. Но я – не лавочник-удем, который не может смотреть в глаза сборщику податей, ощупывая припрятанные в кармане золотые. Я так и не поняла, поверил мне Мак-Аллистер или просто решил, что дальше спрашивать нет смысла, но он собрал пожитки и мотнул головой в сторону дороги, которая вела в горы за озером огня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Но когда Мак-Аллистер поднялся на ноги и увидел меня, он задал только один вопрос.
– Что это значит – Приносящий смерть?
Посмотришь на него – можно подумать, что это он сжег старого элима и теперь хочет, чтобы я определила ему наказание.
– Ничего, – отрезала я. – Просто старик впал в детство. К тому же был при смерти. После драконьего пламени ничего осмысленного сказать невозможно.
Мои слова повисли в воздухе. Мак-Аллистер глядел на меня, не мигая, так что мне пришлось повернуться и двинуться прочь.
– Пошли, – бросила я, не оборачиваясь. – Надо найти где переночевать. Я тебе расскажу про Искендара. И почему он ненавидел Нарима. И чего он хотел. А ты мне за это объяснишь, что такого тебе сказал кай.
Он пошел за мной, как на веревочке. Ну разве можно быть таким простаком?
Мы нашли среди руин только пятнадцать трупов. Конечно, нельзя сказать, сколько элимов сгорели без остатка, но следы на берегу озера поведали нам, что многие – возможно, почти все, – спаслись. Нарим уцелел, я была в этом уверена.
Мы устроились на ночь в укромной пещерке на берегу озера. К воде спускался песчаный откос. Мак-Аллистер молча рухнул на песок и уснул прежде, чем я успела открыть сумку. Я развела огонь, сварила ячменную похлебку и села, прислонясь к скале, чтобы подумать, что же такое я делаю-то. Ох, помоги мне Ванир, укротитель огня…
Сверкающее солнце ударило мне в лицо и заставило проснуться. Спина немилосердно ныла. Я так и уснула сидя, и в лужице пролитой нетронутой похлебки пировали мухи. Мак-Аллистер умывался, склонясь над водой. Я решила притвориться, что сплю, и притворяться хоть день напролет, только пусть сенай устанет ждать и сам задаст все больные вопросы. Не желаю общаться с безумцем, уверенным, что говорит с драконами.
Из-под прикрытых век я наблюдала, как он стягивает рубаху и полощет ее в озере, а потом выжимает и раскладывает сушиться на нагретой солнцем скале. За все время, которое он прожил у меня в хижине, и даже позапрошлой ночью, когда мы оставили его на растерзание волкам, я толком не видела его спины. Глянув на работу моих братьев по Клану, я искренне порадовалась, что вчера вечером меня сморил сон, и я не успела поесть. Мак-Аллистер отошел от воды, вытер волосы краем плаща и улегся на песок. Спиной кверху.
Только час спустя, когда он надел подсохшую рубашку и стал ворошить костер, я позволила себе открыть глаза. Я чувствовала себя замаранной и опозоренной. Но для человека из Клана, мужчины или женщины, долг за спасенную жизнь стоит превыше всего. Превыше разума и достоинства. Выбора у меня не было.
– Там на склоне, на том берегу озера, еще следы, – сказал он, заметив, что я пошевелилась. – Наверное, большинству элимов удалось спастись, когда они заметили твой сигнальный костер. А теперь скажи мне, Лара… Ты обещала все рассказать.
Он ждал. Вопросы не смыть вместе со вчерашней копотью. Атака – лучший способ обороны, а не то он загонит меня в угол.
– Искендар, Нура и иже с ними не покидали долину Кор-Талайт пятьсот лет и поклялись, что не покинут ее и впредь. Сами виноваты, что там остались.
– Искендар хотел мне что-то сказать, а я его не понял. Он говорил о замыслах Нарима… и о всеобщей гибели. О чем Нарим умолчал?
– Нарим пытался защитить тебя от Искендара и прочих. Поэтому ему и пришлось вести себя жестоко и скрытно, поэтому он и не помогал тебе, пока ты не впал в отчаяние. Все те недели он не подходил к тебе, потому что чувствовал себя виноватым, что не рассказывает тебе все начистоту, а рассказать он не мог. Если бы ты не считал себя мертвым и ни на что не годным, Искендар бы не позволил тебе остаться. Но старые вороны все равно решили, что ты представляешь для них угрозу. Нура ведь о чем-то с тобой говорил как-то утром на мосту. Нарим не знал, о чем именно…
– Он рассказал мне про Донала, – уронил сенай. – Нура сказал, что мой племянник Донал в заложниках у гондарцев.
– Ну, в общем, то, как ты это выслушал и что ответил, позволило им считать, что ты не… бессилен… не настолько, насколько они рассчитывали. И они тебя испугались. Они хотели сделать так, чтобы ты уж точно не попытался помочь Нариму, и поэтому решили…
– Решили меня убить. Это я уже понял.
– Именно так. Вот поэтому Нарим и поселил тебя ко мне.
– Так Искендар об этом и говорил? А замыслы? А предательство?
Я подобрала выпавший из сумки сухарь, и он раскрошился у меня в ладони.
– Нарим допустил, чтобы ты пошел в Кор-Неуилл, хотя, конечно, понимал, что тебя там могут узнать. Ему надо было посмотреть, что будет, когда ты окажешься рядом с драконами. А потом он переправил тебя в Кор-Талайт и тем спас тебе жизнь. Тут, знаешь ли, все кругом виноваты, и Искендар хотел, чтобы ты это понял. В том, что Седрик заподозрил элимов, вина моя. А в том, что его подозрения подкрепились, виноват ты. С тех пор, как Седрику стало известно, что ты здесь, Кор-Талайт было не спасти.
– Не стоило мне здесь появляться…
– Нариму было ясно: если ты поймешь, что может случиться, то нипочем здесь не останешься. Вот почему он все от тебя скрывал. Это была его тайна. Так что в некотором смысле Искендар был прав. Нарим предал тебя, потому что подвергал тебя опасности, потому что лгал тебе, а элимов он предал, потому что привел тебя сюда, хотя понимал, к чему это может привести.
– Приносящий смерть… Но почему же он сказал, что я погублю всех нас?!
– Интересно, а как ты думаешь, что будет, если освободить драконов?! Начнутся войны, бесконечная месть, через горы хлынут варвары… Искендар считал, что люди никогда не думают о последствиях своих поступков. Но больше всего Искендар ненавидел Нарима. Он считал, что это Нарим в ответе за нападение Всадников, и требовал отмщения даже перед смертью. А помешать исполнению замыслов Нарима проще простого: надо сделать так, чтобы ты ему не доверял.
– А как мне ему доверять? – Сенай запустил пальцы в темные волосы. – Ложь, тайны, обман… И твои слова ничего толком не объясняют.
Это правда. Никогда не умела толком врать.
– Знаешь что? Выбирай, кому верить, – тем, кто хотел тебя убить, или тем, кто спас тебе жизнь! Нарим не желает тебе зла! Он сам, Давин и Тарвил поставили на карту все, лишь бы защитить тебя! Я могу в этом поклясться, что бы ты ни решил! Я поклянусь в этом честью дочери Клана!
Сенай уставился на меня, обдумывая мою правду, и я не отвела глаз. Все, что я сказала, было правдой. Только не всей. Но я – не лавочник-удем, который не может смотреть в глаза сборщику податей, ощупывая припрятанные в кармане золотые. Я так и не поняла, поверил мне Мак-Аллистер или просто решил, что дальше спрашивать нет смысла, но он собрал пожитки и мотнул головой в сторону дороги, которая вела в горы за озером огня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99