Сенай быстро вернулся и взял меня под руку, чтобы проводить до кареты. Когда он тихонько подсказал мне, как подобрать юбки, я плюнула на землю. Эйдан пожал руку Мервилу и обнял Давина.
– Спасибо, верный мой друг, – сказал он Давину, блестевшему глазами при свете факелов. – Что бы ни случилось – ни о чем не жалей.
– Да благословит тебя Единый, Эйдан Мак-Аллистер. Да исполнятся надежды этого мира.
Мак-Аллистер вскочил в карету и дважды стукнул кулаком в крышу. Мы тронулись. Карету потряхивало на булыжниках. Сенай сидел напротив меня. Он оперся локтем об оконный переплет и положил подбородок на руку.
– Надежды этого мира… Насколько было бы проще, если бы все были так во всем уверены, как ты…
– Речь идет о надеждах трех чокнутых элимов, – фыркнула я.
– Тогда с чего весь мир ополчился против меня и все спят и видят, как бы меня убить?
– А ты так и готов сдаться им тепленьким! Ясно же, что ты просто свихнулся!
Он откинул голову на спинку сиденья, обитую чем-то мягким, и рассмеялся.
– Не понимаю, чего тебе не хватает? Чудный летний вечер, мы превосходно одеты, едем в герцогской карете на день рождения принцессы – это же приключение что надо для женщины, которая обожает приключения!
– Знаешь, я могу назвать тысячу занятий, которые бы предпочла этой поездке. Да почти все на свете.
Карета медленно свернула с улицы. Мимо – туда, откуда мы приехали, – промчались три конника. Даже при неверном свете каретного фонаря я без труда узнала их главного.
– Седрик!
Эйдан снова стукнул кулаком в крышу, и карета замедлила ход и остановилась. Мы едва не стукнулись головами, высунувшись в окно, чтобы поглядеть назад, в сторону лавки Мервила. В ночи полыхали факелы. Слышались крики и гулкие удары в дверь. Из всех окон повысовывались зеваки.
– Надо вернуться, – уронил сенай. Веселье его как рукой сняло.
Он собрался было открыть дверцу кареты, но я успела остановить его, пихнула назад на сиденье и дважды ударила в крышу.
– Спокойно! Мы не оставили у Мервила никаких следов! Если ты объявишься у его дверей, ты ему только навредишь! – Карета тронулась, и я плюхнулась на сиденье против сеная. – Седрику в голову не придет, что я наряжусь в шелковое платье и стану разъезжать в карете сенайского герцога. Где ты, кстати, ее раздобыл?
Он все глядел в окно назад, но я наседала, пока не заставила его ответить.
– Не стоило мне его просить, – поморщился он. – Но иначе на бал не попасть. Я вспомнил одного человека в Аберсвиле – когда-то он сказал, что сделает для меня все что угодно. У него нет родных, так что семьей он не рискует. Оказалось, что он – кучер у герцога Тензиланского. Решил, что я привидение.
– Что же ты такое для него сделал?!
Мак-Аллистер опустил голову.
– На самом деле он мне ничего не был должен. Это я… я перед всеми в долгу. – И надолго и тяжело замолчал. Карета весело катилась по улицам Аберсвиля.
Очень скоро кучер придержал коней, карета поехала медленнее и наконец остановилась. В окошко видны были лишь деревья и огни. Впереди звучали голоса. Патруль. Я нащупала спрятанный за поясом платья кинжал и горько пожалела, что нет меча.
– Попробуем выскочить, пока карету не обыскивают, – зашипела я.
Мак-Аллистер очнулся от грез и похлопал меня по колену.
– Да нет же, нет. Мы на подъездной аллее дворцового парка. Дугал подвезет нас к главному портику и откроет дверцу. – Он вгляделся мне в лицо. – Не бойся, все будет хорошо. Я тебе все расскажу.
– Я чувствую себя последней дурой!
Он нагнулся ко мне, взял меня за руки, и в его темных глазах я увидела отражение незнакомой женщины.
– Ты – самая красивая и самая восхитительная дура на свете, – произнес он, протянул мне серебряную маску, дверца кареты открылась, и мы шагнули навстречу потокам музыки и света – навстречу судьбе.
Глава 26
По сравнению с королевским дворцом Абертена домик для гостей в Девонхилле казался всаднической палаткой. Никогда не думала, что в мире найдется столько золота и свечей и что бывают такие большие комнаты: потолок в зале приходилось подпирать целым мраморным лесом. Картины на стенах были такие живые, что я так и слышала, как шелестят юбки танцовщиц и звенят кольчуги воинов.
В зале было, наверно, не меньше тысячи гостей – все в бриллиантах и изумрудах, в шелках, парче и атласе и в масках: одни в простых, вроде наших, другие – в каких-то сложных сооружениях из перьев, цветных лоскутков, драгоценных камней и резной кости. Я бы так и стояла, разинув рот, до скончания времен, но Эйдан подхватил меня под руку и повел через толпу. Он что-то сказал привратнику, тот прошел вдоль шеренги из десятка слуг в шитых золотом ливреях. Во главе шеренги стоял величавый распорядитель в голубом атласе.
– Господин Дурень и госпожа Искра! – провозгласил величавый распорядитель, и мы начали спускаться в зал по длинной широкой лестнице.
– Господин Дурень? – фыркнула я. Видно, зря я решила, что если Мак-Аллистер чувствует себя среди этих господ как рыба в воде, то он сведущ и в придворных интригах. – Ты что, думаешь, такое имечко все мимо ушей пропустят?
– Это же маскарад, – прошептал в ответ сенай, шествуя сквозь толпу. – Когда я добывал официальное приглашение, то назвался полным титулом отца, он есть в Книге элирийской знати, – пусть проверяют, если хотят. А господина Дурня я придумал для маскарада – нас представляют под шуточными именами, а пока разберутся, кто мы такие, нас уже здесь не будет.
Я чувствовала себя невежественной нищенкой. Да я скорее в логово дракона без доспехов полезу, чем войду в этот зал! Было душно, пахло тошнотворными духами, вином и жареным мясом. Над головами нависали люстры, сделанные из каких-то стекляшек, – огромные, яркие, сверкающие, – будто так и хотели высветить, кто мы есть на самом деле. Гости сновали туда-сюда, все время натыкаясь на нас. Женщины глядели на меня сквозь маски. Мужчины улыбались, кланялись, оборачивались на нас. На что они глазеют?! Все разом трещали, как сороки. Хотя они говорили по-элирийски, я ничего не могла разобрать – квакают, словно лягушки в болоте… Кругом свет и гомон, отовсюду грозит опасность. В горле у меня застрял ком, я испугалась, что задохнусь.
И тут произошла странная вещь. Я наступила на острый камешек – должно быть, он попал сюда, пристав к чьей-то подметке. Вздрогнув, я отшвырнула его и, снова почувствовав под ногами гладкий холодный камень, совершенно пришла в себя. Камешек оказался приветом из настоящего мира среди этих привидений. Спасибо Мак-Аллистеру – вольно или невольно он сослужил мне добрую службу, отправив на бал босиком.
В дальнем конце зала виднелись высокие двери, украшенные резными деревьями с серебряными листьями и ветвями. Перед ними медленно двигалась цепочка гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Спасибо, верный мой друг, – сказал он Давину, блестевшему глазами при свете факелов. – Что бы ни случилось – ни о чем не жалей.
– Да благословит тебя Единый, Эйдан Мак-Аллистер. Да исполнятся надежды этого мира.
Мак-Аллистер вскочил в карету и дважды стукнул кулаком в крышу. Мы тронулись. Карету потряхивало на булыжниках. Сенай сидел напротив меня. Он оперся локтем об оконный переплет и положил подбородок на руку.
– Надежды этого мира… Насколько было бы проще, если бы все были так во всем уверены, как ты…
– Речь идет о надеждах трех чокнутых элимов, – фыркнула я.
– Тогда с чего весь мир ополчился против меня и все спят и видят, как бы меня убить?
– А ты так и готов сдаться им тепленьким! Ясно же, что ты просто свихнулся!
Он откинул голову на спинку сиденья, обитую чем-то мягким, и рассмеялся.
– Не понимаю, чего тебе не хватает? Чудный летний вечер, мы превосходно одеты, едем в герцогской карете на день рождения принцессы – это же приключение что надо для женщины, которая обожает приключения!
– Знаешь, я могу назвать тысячу занятий, которые бы предпочла этой поездке. Да почти все на свете.
Карета медленно свернула с улицы. Мимо – туда, откуда мы приехали, – промчались три конника. Даже при неверном свете каретного фонаря я без труда узнала их главного.
– Седрик!
Эйдан снова стукнул кулаком в крышу, и карета замедлила ход и остановилась. Мы едва не стукнулись головами, высунувшись в окно, чтобы поглядеть назад, в сторону лавки Мервила. В ночи полыхали факелы. Слышались крики и гулкие удары в дверь. Из всех окон повысовывались зеваки.
– Надо вернуться, – уронил сенай. Веселье его как рукой сняло.
Он собрался было открыть дверцу кареты, но я успела остановить его, пихнула назад на сиденье и дважды ударила в крышу.
– Спокойно! Мы не оставили у Мервила никаких следов! Если ты объявишься у его дверей, ты ему только навредишь! – Карета тронулась, и я плюхнулась на сиденье против сеная. – Седрику в голову не придет, что я наряжусь в шелковое платье и стану разъезжать в карете сенайского герцога. Где ты, кстати, ее раздобыл?
Он все глядел в окно назад, но я наседала, пока не заставила его ответить.
– Не стоило мне его просить, – поморщился он. – Но иначе на бал не попасть. Я вспомнил одного человека в Аберсвиле – когда-то он сказал, что сделает для меня все что угодно. У него нет родных, так что семьей он не рискует. Оказалось, что он – кучер у герцога Тензиланского. Решил, что я привидение.
– Что же ты такое для него сделал?!
Мак-Аллистер опустил голову.
– На самом деле он мне ничего не был должен. Это я… я перед всеми в долгу. – И надолго и тяжело замолчал. Карета весело катилась по улицам Аберсвиля.
Очень скоро кучер придержал коней, карета поехала медленнее и наконец остановилась. В окошко видны были лишь деревья и огни. Впереди звучали голоса. Патруль. Я нащупала спрятанный за поясом платья кинжал и горько пожалела, что нет меча.
– Попробуем выскочить, пока карету не обыскивают, – зашипела я.
Мак-Аллистер очнулся от грез и похлопал меня по колену.
– Да нет же, нет. Мы на подъездной аллее дворцового парка. Дугал подвезет нас к главному портику и откроет дверцу. – Он вгляделся мне в лицо. – Не бойся, все будет хорошо. Я тебе все расскажу.
– Я чувствую себя последней дурой!
Он нагнулся ко мне, взял меня за руки, и в его темных глазах я увидела отражение незнакомой женщины.
– Ты – самая красивая и самая восхитительная дура на свете, – произнес он, протянул мне серебряную маску, дверца кареты открылась, и мы шагнули навстречу потокам музыки и света – навстречу судьбе.
Глава 26
По сравнению с королевским дворцом Абертена домик для гостей в Девонхилле казался всаднической палаткой. Никогда не думала, что в мире найдется столько золота и свечей и что бывают такие большие комнаты: потолок в зале приходилось подпирать целым мраморным лесом. Картины на стенах были такие живые, что я так и слышала, как шелестят юбки танцовщиц и звенят кольчуги воинов.
В зале было, наверно, не меньше тысячи гостей – все в бриллиантах и изумрудах, в шелках, парче и атласе и в масках: одни в простых, вроде наших, другие – в каких-то сложных сооружениях из перьев, цветных лоскутков, драгоценных камней и резной кости. Я бы так и стояла, разинув рот, до скончания времен, но Эйдан подхватил меня под руку и повел через толпу. Он что-то сказал привратнику, тот прошел вдоль шеренги из десятка слуг в шитых золотом ливреях. Во главе шеренги стоял величавый распорядитель в голубом атласе.
– Господин Дурень и госпожа Искра! – провозгласил величавый распорядитель, и мы начали спускаться в зал по длинной широкой лестнице.
– Господин Дурень? – фыркнула я. Видно, зря я решила, что если Мак-Аллистер чувствует себя среди этих господ как рыба в воде, то он сведущ и в придворных интригах. – Ты что, думаешь, такое имечко все мимо ушей пропустят?
– Это же маскарад, – прошептал в ответ сенай, шествуя сквозь толпу. – Когда я добывал официальное приглашение, то назвался полным титулом отца, он есть в Книге элирийской знати, – пусть проверяют, если хотят. А господина Дурня я придумал для маскарада – нас представляют под шуточными именами, а пока разберутся, кто мы такие, нас уже здесь не будет.
Я чувствовала себя невежественной нищенкой. Да я скорее в логово дракона без доспехов полезу, чем войду в этот зал! Было душно, пахло тошнотворными духами, вином и жареным мясом. Над головами нависали люстры, сделанные из каких-то стекляшек, – огромные, яркие, сверкающие, – будто так и хотели высветить, кто мы есть на самом деле. Гости сновали туда-сюда, все время натыкаясь на нас. Женщины глядели на меня сквозь маски. Мужчины улыбались, кланялись, оборачивались на нас. На что они глазеют?! Все разом трещали, как сороки. Хотя они говорили по-элирийски, я ничего не могла разобрать – квакают, словно лягушки в болоте… Кругом свет и гомон, отовсюду грозит опасность. В горле у меня застрял ком, я испугалась, что задохнусь.
И тут произошла странная вещь. Я наступила на острый камешек – должно быть, он попал сюда, пристав к чьей-то подметке. Вздрогнув, я отшвырнула его и, снова почувствовав под ногами гладкий холодный камень, совершенно пришла в себя. Камешек оказался приветом из настоящего мира среди этих привидений. Спасибо Мак-Аллистеру – вольно или невольно он сослужил мне добрую службу, отправив на бал босиком.
В дальнем конце зала виднелись высокие двери, украшенные резными деревьями с серебряными листьями и ветвями. Перед ними медленно двигалась цепочка гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99