Массивная дубовая дверь, сквозь которую они вошли, была теперь надежно заперта.
"Это не часовня, а какая-то крепость, – подумал он. – Густав не мог бы выбрать более подходящего места для своей церемонии”.
– Я так понимаю, что вы решились на крайние меры, – криво улыбаясь сказал юноша. – Все или ничего… Меня либо вылечат, либо убьют. Так?
– Да, – отрезал Густав и добавил более мягким тоном:
– Каким бы ни был результат, все будет к лучшему.
Закончив свои приготовления, он поднялся и отряхнул ладони от пыли.
– Кстати, церемония не может начаться до тех пор, пока ты не превратишься. Казимир испуганно посмотрел на жреца.
– Я… становлюсь тогда совсем другим. Мои желания, мой голод… Я не знаю как я поведу себя, когда…
– Для этого и предназначены цепи, – кивнул Густав. – Начинай.
Казимир кивнул. Усилием воли он запустил сложные процессы и механизмы, превращавшие его в чудовище, и его руки начали мелко вздрагивать. Толстая цепь на ногах звякнула по каменному полу. Густав пристально смотрел на Казимира, и во взгляде его странным образом смешивались благоговейный трепет и отвращение.
Казимир крикнул им сквозь торчащие острые клыки:
– Отойдите подальше, превращение началось!
Густав попятился.
На коже Казимира появилась жесткая серая шерсть, с треском изгибались кости и мышцы. Серебристо-серые глаза приобрели кроваво-красный оттенок, а высохшие черные губы натянулись на удлинившейся пасти. Туника, в которую был одет Казимир, затрещала, когда его плечи перекосились и сдвинулись, а грудная клетка сплющилась с боков и острым углом выперла вперед. Ноги согнулись и на них появились острые когти.
Густав отступил еще на шаг назад, а Торис забился в дальний угол комнаты. Трансформация была завершена. Казимир превратился в чудовище – жуткую помесь человека и зверя.
Чудовище прянуло от алтаря, волоча за собой тяжеленную цепь. Цепь неожиданно со звоном натянулась, и огромная тварь, потеряв равновесие, распростерлась на полу. Толстые ножные кандалы с силой впивались в лодыжки Казимира, ставшие слишком толстыми для их небольшого диаметра, рассчитанного на человеческую ногу. Тем не менее железо держало его крепко. Рыча, он поднялся на ноги и снова рванулся. Провисшая было цепь со свистом рассекла воздух и снова натянулась. Казимир упал на пол, не дотянувшись нескольких дюймов до жреца. На этот раз он поднимался медленнее. Схватившись за цепь когтистыми лапами, оборотень попытался вырвать ее из крепления в алтаре.
Торис затаив дыхание съежился в углу, а Густав осторожно сделал шаг навстречу твари. Затем он сделал еще один шаг и достал из кармана своей рясы серебряный медальон с изображением обвитой листьями арфы – священным символом Милила. Подняв медальон высоко в воздух, Густав приблизился к рычащему чудовищу еще на один шаг.
– О, могущественный бог Милил, владыка песен… – начал он.
При упоминании Милила на морде беснующегося оборотня появилась густая пена, и он плюнул в сторону сморщенного жреца. Густав, потрясенный этим жестом, тем не менее уверенно продолжал церемонию.
– …Ты, сплетающий волшебную симфонию из хаоса звуков, кто обитает в убежище звуков и одевается в песню! К тебе смиренно взывает твой верный жрец!
– Милил давно мертв! – проскрежетало чудовище.
– Этого человека я являю тебе, Милил, загодя очистив его от скверны. Он пришел к тебе, желая освободиться от своего проклятья.
– Я убью тебя, Густав. И тебя тоже, Торис… Сожру!!! Разорву на клочки и покидаю в колодец!
– Могучий Милил, услышь мою мольбу!
Казимир снова рванулся вперед, до предела натягивая цепь. Его страшные когти рассекли воздух совсем рядом с Густавом.
– Подойди ближе! – прорычал он.
– Освободи нашего Мейстерзингера от его страшного проклятья, добрый Милил. Освободи его от власти луны. Облегчи его жребий! – вскричал Густав и взмахнул медальоном так, что он ударил Казимира по лицу.
Казимир вдруг затих. Его волчье лицо исказилось в недоуменной, растерянной гримасе, а красные глаза поблекли. Торис ахнул в своем углу, прикрыв рот ладонью.
Густав, повыше подняв свой медальон, с подозрением рассматривал чудовище. Казимир пошатнулся и неуверенно попятился, гремя цепями. Наткнувшись спиной на каменный алтарь, он неуклюже опустился на пол. Тело его затряслось, а кости и мышцы снова начали изменяться.
– Видишь? – взволнованно шепнул Густав Торису, пристально глядя на чудовище, корчащееся у алтаря.
Торис выбрался из своего угла и повернул к Густаву исполненное надежды лицо.
– Если он излечится, значит Милил вернулся в храм, – прошептал Густав просияв.
Торису не нужно было больше ничего говорить. Он бросился вперед, опустился на колени рядом с Казимиром и положил руку на его вздрагивающее плечо. Густой мех медленно таял под его пальцами, а конвульсии, сотрясавшие тело юноши, слабели. Лицо снова стало человеческим, грудь стала широкой и плоской, а изогнутые конечности выпрямились. В считанные минуты к Казимиру вернулся его человеческий облик.
Теперь он лежал обмякший, неподвижный, словно труп, и мертвенно бледный среди лохмотьев, некогда бывших его одеждой. Его запястья и лодыжки кровоточили в тех местах, где железо врезалось в его плоть, а на груди темнели пятна слюны.
– Ты исцелен, Казимир! В самом деле исцелен! – с жаром воскликнул Торис.
Казимир приоткрыл глубоко запавшие глаза.
– В самом деле?… – повторил он слабым, неуверенным голосом.
– Ну да, конечно, – уверил Торис своего друга, радостно потирая взмокшие от волнения ладони.
На плечо Ториса легла рука старого жреца, и мальчик отодвинулся. Густав тоже опустился на колени и, подозрительно сощурясь, стал обследовать Казимира. Морщинки на его висках стали глубже, выдавая его беспокойство.
– Ты действительно исцелен? – раздался его хриплый голос.
Лицо Казимира стало непроницаемым.
– Надеюсь.
Густав холодно смерил его взглядом. Затем он поднял свою руку к уху Казимира и сжал узловатые пальцы в кулак.
Затем его лицо исказила гримаса, и он без предупреждения ударил Казимира. Не успел еще юноша почувствовать боль первого удара, как на него обрушился еще один, и на скуле юноши появилось неровное красное пятно. Затем Густав ударил его в третий и четвертый раз. Со сверкающими глазами он возвышался над Казимиром, размахивая в воздухе кулаком. Когда он замахнулся, чтобы ударить еще раз, Торис повис на его руке.
– Отпусти меня! – прорычал Густав, отшвырнув Ториса в сторону. – Разве ты не видишь?!
Его узловатый палец указывал на Казимира.
– Он лжет! Он не излечился! Посмотри на него!
С этими словами Густав снова взмахнул кулаком и поразил Казимира в челюсть. От удара Казимир опрокинулся назад, ударившись головой о каменный стол алтаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
"Это не часовня, а какая-то крепость, – подумал он. – Густав не мог бы выбрать более подходящего места для своей церемонии”.
– Я так понимаю, что вы решились на крайние меры, – криво улыбаясь сказал юноша. – Все или ничего… Меня либо вылечат, либо убьют. Так?
– Да, – отрезал Густав и добавил более мягким тоном:
– Каким бы ни был результат, все будет к лучшему.
Закончив свои приготовления, он поднялся и отряхнул ладони от пыли.
– Кстати, церемония не может начаться до тех пор, пока ты не превратишься. Казимир испуганно посмотрел на жреца.
– Я… становлюсь тогда совсем другим. Мои желания, мой голод… Я не знаю как я поведу себя, когда…
– Для этого и предназначены цепи, – кивнул Густав. – Начинай.
Казимир кивнул. Усилием воли он запустил сложные процессы и механизмы, превращавшие его в чудовище, и его руки начали мелко вздрагивать. Толстая цепь на ногах звякнула по каменному полу. Густав пристально смотрел на Казимира, и во взгляде его странным образом смешивались благоговейный трепет и отвращение.
Казимир крикнул им сквозь торчащие острые клыки:
– Отойдите подальше, превращение началось!
Густав попятился.
На коже Казимира появилась жесткая серая шерсть, с треском изгибались кости и мышцы. Серебристо-серые глаза приобрели кроваво-красный оттенок, а высохшие черные губы натянулись на удлинившейся пасти. Туника, в которую был одет Казимир, затрещала, когда его плечи перекосились и сдвинулись, а грудная клетка сплющилась с боков и острым углом выперла вперед. Ноги согнулись и на них появились острые когти.
Густав отступил еще на шаг назад, а Торис забился в дальний угол комнаты. Трансформация была завершена. Казимир превратился в чудовище – жуткую помесь человека и зверя.
Чудовище прянуло от алтаря, волоча за собой тяжеленную цепь. Цепь неожиданно со звоном натянулась, и огромная тварь, потеряв равновесие, распростерлась на полу. Толстые ножные кандалы с силой впивались в лодыжки Казимира, ставшие слишком толстыми для их небольшого диаметра, рассчитанного на человеческую ногу. Тем не менее железо держало его крепко. Рыча, он поднялся на ноги и снова рванулся. Провисшая было цепь со свистом рассекла воздух и снова натянулась. Казимир упал на пол, не дотянувшись нескольких дюймов до жреца. На этот раз он поднимался медленнее. Схватившись за цепь когтистыми лапами, оборотень попытался вырвать ее из крепления в алтаре.
Торис затаив дыхание съежился в углу, а Густав осторожно сделал шаг навстречу твари. Затем он сделал еще один шаг и достал из кармана своей рясы серебряный медальон с изображением обвитой листьями арфы – священным символом Милила. Подняв медальон высоко в воздух, Густав приблизился к рычащему чудовищу еще на один шаг.
– О, могущественный бог Милил, владыка песен… – начал он.
При упоминании Милила на морде беснующегося оборотня появилась густая пена, и он плюнул в сторону сморщенного жреца. Густав, потрясенный этим жестом, тем не менее уверенно продолжал церемонию.
– …Ты, сплетающий волшебную симфонию из хаоса звуков, кто обитает в убежище звуков и одевается в песню! К тебе смиренно взывает твой верный жрец!
– Милил давно мертв! – проскрежетало чудовище.
– Этого человека я являю тебе, Милил, загодя очистив его от скверны. Он пришел к тебе, желая освободиться от своего проклятья.
– Я убью тебя, Густав. И тебя тоже, Торис… Сожру!!! Разорву на клочки и покидаю в колодец!
– Могучий Милил, услышь мою мольбу!
Казимир снова рванулся вперед, до предела натягивая цепь. Его страшные когти рассекли воздух совсем рядом с Густавом.
– Подойди ближе! – прорычал он.
– Освободи нашего Мейстерзингера от его страшного проклятья, добрый Милил. Освободи его от власти луны. Облегчи его жребий! – вскричал Густав и взмахнул медальоном так, что он ударил Казимира по лицу.
Казимир вдруг затих. Его волчье лицо исказилось в недоуменной, растерянной гримасе, а красные глаза поблекли. Торис ахнул в своем углу, прикрыв рот ладонью.
Густав, повыше подняв свой медальон, с подозрением рассматривал чудовище. Казимир пошатнулся и неуверенно попятился, гремя цепями. Наткнувшись спиной на каменный алтарь, он неуклюже опустился на пол. Тело его затряслось, а кости и мышцы снова начали изменяться.
– Видишь? – взволнованно шепнул Густав Торису, пристально глядя на чудовище, корчащееся у алтаря.
Торис выбрался из своего угла и повернул к Густаву исполненное надежды лицо.
– Если он излечится, значит Милил вернулся в храм, – прошептал Густав просияв.
Торису не нужно было больше ничего говорить. Он бросился вперед, опустился на колени рядом с Казимиром и положил руку на его вздрагивающее плечо. Густой мех медленно таял под его пальцами, а конвульсии, сотрясавшие тело юноши, слабели. Лицо снова стало человеческим, грудь стала широкой и плоской, а изогнутые конечности выпрямились. В считанные минуты к Казимиру вернулся его человеческий облик.
Теперь он лежал обмякший, неподвижный, словно труп, и мертвенно бледный среди лохмотьев, некогда бывших его одеждой. Его запястья и лодыжки кровоточили в тех местах, где железо врезалось в его плоть, а на груди темнели пятна слюны.
– Ты исцелен, Казимир! В самом деле исцелен! – с жаром воскликнул Торис.
Казимир приоткрыл глубоко запавшие глаза.
– В самом деле?… – повторил он слабым, неуверенным голосом.
– Ну да, конечно, – уверил Торис своего друга, радостно потирая взмокшие от волнения ладони.
На плечо Ториса легла рука старого жреца, и мальчик отодвинулся. Густав тоже опустился на колени и, подозрительно сощурясь, стал обследовать Казимира. Морщинки на его висках стали глубже, выдавая его беспокойство.
– Ты действительно исцелен? – раздался его хриплый голос.
Лицо Казимира стало непроницаемым.
– Надеюсь.
Густав холодно смерил его взглядом. Затем он поднял свою руку к уху Казимира и сжал узловатые пальцы в кулак.
Затем его лицо исказила гримаса, и он без предупреждения ударил Казимира. Не успел еще юноша почувствовать боль первого удара, как на него обрушился еще один, и на скуле юноши появилось неровное красное пятно. Затем Густав ударил его в третий и четвертый раз. Со сверкающими глазами он возвышался над Казимиром, размахивая в воздухе кулаком. Когда он замахнулся, чтобы ударить еще раз, Торис повис на его руке.
– Отпусти меня! – прорычал Густав, отшвырнув Ториса в сторону. – Разве ты не видишь?!
Его узловатый палец указывал на Казимира.
– Он лжет! Он не излечился! Посмотри на него!
С этими словами Густав снова взмахнул кулаком и поразил Казимира в челюсть. От удара Казимир опрокинулся назад, ударившись головой о каменный стол алтаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95