-- Все эти факты сами по себе не имеют большого значения. Но в сумме с другими (подобными же!) они создают атмосферу клуба или Дома культуры. Одним словом, непрофессиональную, самодеятельную атмосферу. А самодеятельность в применении к профессионалам знаете как называется?
-- Как, интересно?
-- Дилетантством. Это опасное заболевание. -- Вам кажется, что наш театр... болен?
-- Нет еще. Но профилактика заболеваний всегда предпочтительней их лечения.
-- Профилактику надо начать с меня. Я ведь главный носитель вирусов...
Иван Максимович произнес это серьезно, задумчиво.
-- Я бы вас так никогда не назвал! Вы -- создатель этого коллектива и пользуетесь, как говорится, вполне заслуженным авторитетом. Вам подражают...
-- Мне?
-- Вам, Иван Максимович. Вам! И это, мне думается, надо учитывать. Вот Зина Балабанова, например... Ведущая актриса! Она должна быть для зрителей кумиром. Загадкой, непостижимостью... А она приглашает их к себе на чай и спрашивает, какие у них возникли критические замечания. Устраивает дома конференции юных зрителей. Я знаю, потому что живу на той же площадке. Это уж даже не клуб. А Дом пионеров... Детство какое-то!
-- Вы бы ей об этом сказали.
-- Я сказал.
-- А она?
-- Ответила мне: "Я не сомневаюсь, что встречаться со зрителями -- это хорошо, а не плохо".
-- И все?
-- И все!
***
Зина знала, что всякий уважающий себя человек обязательно должен в чем-нибудь сомневаться. Но у Зины, к сожалению, почти никаких сомнений не возникало. "Я не сомневаюсь, что поступаю правильно", -- говорила она. А если ошибалась, то говорила: "Я не сомневаюсь, что поступила неправильно!"
Зина знала также, что нормальные люди не высказывают вслух все, что думают. Особенно если речь идет о спорных и острых проблемах. Но именно в этих случаях Зина думала вслух.
"Какая ужасная прямолинейность!" -- говорили ей. А она никак не могла понять, почему прямая линия хуже ломаной. "Что на уме, то и на языке!..." --сетовали по ее адресу. А она не понимала, почему на уме должно быть одно, а на языке что-то другое.
"Все в лоб! Все в лоб!" -- упрекали ее. "Вот и хорошо: быстрее дойдет!" -- отвечала Зина.
Год назад, когда происходила первая встреча Николая Николаевича Патова с коллективом ТЮЗа, Зина поднялась и сказала:
-- Вам будет трудно. Потому что мы все очень любили Петра Васильевича.
Кто-то хихикнул... Зина повернулась в ту сторону и добавила:
-- И я тоже его очень любила.
-- Это меня радует! -- торжественно произнес Николай Николаевич. --Коллектив, который благодарен своему режиссеру, подобен детям, которые благодарны своим родителям. То и другое бывает не часто.
Зал проникся к нему доверием.
-- Как-то ты резко! -- сказал Зине секретарь комитета комсомола Костя Чичкун, когда встреча с главным режиссером закончилась.
Зина вытаращила на него свои изумленные детские глаза.
-- Резко? Наоборот! Я предупредила его. -- Она повернулась к главному режиссеру: -- Разве я обидела вас?
-- Когда это кончится?! -- простонала Галя Бойкова, которую в театре называли "поющей актрисой". У нее было и более длинное прозвище: "Так пойди же попляши!"
Николай Николаевич галантно нагнулся и взял Зину под руку.
-- В жизни вы непосредственны, как на сцене. Это очень приятно! Тем более что мы с вами будем соседями. Я въезжаю в квартиру Петра Васильевича.
-- Да ну?! -- Зина вытаращила свои немигающие глаза.
Через несколько дней, возвращаясь домой после спектакля, Зина увидела у подъезда грузовик с крытым верхом. Николай Николаевич и девушка в расклешенных брюках и пестрой блузке тащили массивную крышку старинного письменного стола. Зина бросилась помогать.
-- Что же вы сами?! -- воскликнула она, тоже хватаясь за старинную крышку. -- Надо было сообщить в театр. Мы бы все вместе...
-- Это папины отклонения! -- объяснила девушка в брюках.
-- Вот вы и познакомились с моей дочерью, -- сказал Николай Николаевич. -- Давайте-ка отдохнем...
Крышку прислонили к стене. И дочь Патова представилась:
-- Лера.
-- А это Зинаида Балабанова! -- торжественно, как со сцены, представил Зину Николай Николаевич. -- Актриса нашего театра!
Лера внимательно и недоверчиво взглянула на Зину.
-- Я играю девчонок, -- сказала та. И опять набросилась на Патова: --Что же вы нам не сказали?! Когда уезжал Петр Васильевич, мы погрузили его и тут... и на станции.
-- Он имел право на ваши заботы. А я этого права еще не имею.
-- Понесли крышку! -- сказала Лера.
-- Она этого не понимает. -- Патов кивнул на дочь. -- Узнавание актерами главного режиссера не может начинаться с его корзин, матрацев и кухонных принадлежностей. Есть грузчик, шофер... Они нам помогут.
-- И я!
-- Что ж, соседи должны помогать друг другу, -- согласился Патов. --Это положено.
Словно выбивая чечетку, скатился по лестнице грузчик и один схватил доску, которую только что они тащили втроем. Николай Николаевич, Лера и Зина вернулись на улицу и взяли по чемодану. Предварительно Патов определил вес каждого из них и взял самый тяжелый.
Дверь квартиры была открыта. Но Зина остановилась и поставила чемодан на площадку. Каждый день она видела эту дверь и даже вынимала из почтового ящика письма, которые все еще приходили на имя Петра Васильевича. Она пересылала их в далекий южный город, куда он уехал... Ей казалось, что, может быть, он вернется: не сможет жить без их театра и приедет. Теперь все становилось абсолютно определенным и окончательным. Это чувство неотвратимой определенности возникло у нее в тот день, когда Николай Николаевич знакомился с их коллективом. Но еще острее оно стало сейчас.
-- Вам тяжело? -- спросил Патов.
-- Да... То есть нет, -- ответила Зина и взялась за ручку чемодана.
В этот момент из квартиры вышла женщина, взглянув на которую Зина вновь опустила чемодан на площадку. В присутствии красивых женщин она смущалась, начинала ерошить свои короткие волосы, поправлять платье. Сейчас она тоже принялась за свои волосы, хотя красота жены Николая Николаевича была не дерзкой, не вызывающей, а доброй и мягкой...
-- Моя супруга! Ксения Павловна, -- сказал Патов. -- А это Зинаида Балабанова. Актриса и наша соседка.
-- Играю девчонок, -- поспешила объяснить Зина.
-- Заходите, пожалуйста, -- сказала Ксения Павловна так, будто Зина пришла к ним в гости на ужин.
-- На вас трудно смотреть, -- сказала Зина.
-- Почему? -- негромко удивилась Ксения Павловна.
-- Вы очень красивая.
-- Еще одна такая фраза, и я навсегда ваша! -- сказала Лера. -- Только не вздумайте высказываться о папиной внешности. Во-первых, для мужчин это не имеет значения, а во-вторых, я на него похожа.
-- Ле-ерочка... -- всплеснул руками Николай Николаевич. -- Это какое-то детство!
Ксения Павловна с трудом пришла в себя и попыталась помочь Зине внести чемодан.
-- Тебе нельзя носить тяжести!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20