-- остановил ее Николай Николаевич.
-- Хорошо, хорошо... Только не начинай рассказывать о моих болезнях. Умоляю тебя!
-- Твоими болезнями он может защититься от мужчин, но не от женщин, --сказала Лера. И первая вошла в квартиру.
-- Они очень любят друг друга, -- стала объяснять Зине Ксения Павловна. -- Но часто пикируются. Не принимайте это всерьез...
Зина знала, что летом в квартире был ремонт. Она на это время уехала отдыхать, но, когда вернулась, увидела на плитках, возле закрытой двери, засохшие алебастровые брызги, штукатурную пыль. Все теперь в квартире было другое: обои, потолки... А главное, было пусто. Она оставила чемодан в коридоре и прошла на кухню.
У Петра Васильевича была большая семья. Жизнь в квартире затихала рано: кому-то утром нужно было на работу, кому-то в школу, кому-то в детский сад.
Петр Васильевич звонил в Зинину дверь и приглашал:
-- Пойдем-ка на кухню, поговорим об искусстве!
... Из коридора раздался горестный шепот Николая Николаевича:
-- У нее будет абсолютно искаженное представление о нашей семье. А ведь это моя актриса. Где она, кстати?
-- На кухне, -- громко ответила Лера. -- Вы здесь? -- Она заглянула на кухню. -- Самое уютное место в квартире!
"Внешне она похожа на отца, -- подумала Зина. -- А характером, по-моему, на меня... Говорят, что одноименные заряды отталкиваются. Жаль, если всегда так..."
Лера ей нравилась. Черты ее лица, правильные и значительные, были чертами отца. Но, как это часто случается, дочь, похожая на красивого отца, была некрасива.
-- Жаль, что вы не похожи на Ксению Павловну, -- сказала Зина. И замолчала, устыдившись собственных слов, что случалось с ней крайне редко.
-- Все так думают. А сказали вы первая.
Зина сказала так, потому что Лера не могла вызывать жалости или сочувствия. В ней не было самоуверенности, но была уверенность, которая никогда не свойственна неудачницам.
-- Чем вы занимаетесь? -- спросила Зина.
-- Поступила в медицинский.
-- У нас хороший мединститут.
Все опять вышли на площадку лестницы. По дороге Зина успела сказать Ксении Павловне:
-- Вам нужно было бы сниматься в кино.
-- Я когда-то снималась...
-- Вы? Да ну?! -- Зина вытаращила глаза.
-- Разгружаться! Разгружаться!... -- поторопил Николай Николаевич. --Надо ведь совершить еще один рейс на станцию. За остатками нашего имущества!
Вскоре он с Лерой уехал на станцию. Зину он в грузовик не пустил...
-- Зайдите, пожалуйста, ко мне, -- пригласила она Ксению Павловну.
Зина занимала небольшую комнату в двухкомнатной квартире. Ее соседкой была заведующая литературной частью Тонечка Гориловская. Тонечка участвовала в работе всех литературных объединений города, ходила на все вечера молодых прозаиков и поэтов, на все читательские конференции, которые созывались в библиотеках. Поэтому у Зины было впечатление, что она живет в отдельной квартире.
Вся комната была увешана фотографиями, на которых был запечатлен Петр Васильевич во время репетиций.
Войдя, Ксения Павловна не стала с любопытством оглядываться по сторонам, как это часто делают, приходя в незнакомый дом.
-- Сюда можно сесть? -- спросила она.
-- Садитесь куда хотите!
Ксения Павловна присела на диван.
-- Это Петр Васильевич, -- сказала Зина, не указывая на стену: никакого другого мужчины там не было.
-- Говорят, он был очень милым, талантливым человеком... -- сказала Ксения Павловна.
-- Второго такого нет! -- ответила Зина.
-- Я верю вам...
-- В туристских справочниках пишут, что наш город славится металлургическим заводом, курортом, на котором лечат ревматизм, и Театром юного зрителя. А до его приезда город славился только заводом и курортом...
Вдруг Зина вспомнила о чем-то, плюхнулась на диван рядом с Ксенией Павловной и уставилась на нее:
-- Так вы снимались в кино?
-- Это было сто лет назад. Я тогда еще училась в институте.
-- В каком?
-- В театральном.
-- Не может быть! Значит, вы тоже актриса?!
-- Сейчас уже нет.
-- Ушли из театра?
-- По сути дела, я в него и не приходила.
-- Ничего не пойму... И вы так спокойны?
Зина схватила Ксению Павловну за руку. По-детски изумленные глаза ее требовали ответа.
-- Это получилось как-то само собой, -- задумчиво, но без грусти сказала Ксения Павловна. -- Играть роли, которые мне когда-то хотелось играть, я не могла.
-- Почему?
-- Николай Николаевич всегда был главным режиссером театра. И мне, его жене, исполнять главные роли... В общем, он этого не мог допустить. И я его понимала. Люди с принципами и правилами заслуживают уважения. Вы согласны?
-- А другие театры? -- допытывалась Зина.
-- В городах, где мы жили, обычно был только один театр. Сперва я работала на радио... Читала стихи. Но потом перестала... Появился сын. Он сейчас учится в Ленинграде. Потом Лера... О Николае Николаевиче надо было заботиться. Они стали главными действующими лицами пьесы, в которой я участвую до сих пор. И с большой радостью...
Зина по-детски быстро переходила от одного настроения к другому. Неожиданно она вскочила с дивана и всплеснула руками:
-- Вы же, наверно, голодная? И они тоже! Сейчас я устрою ужин.
Зина, словно готовясь к праздничному приему, забегала по квартире, захлопотала.
-- Я вам помогу, -- предложила Ксения Павловна.
-- Ни в коем случае!
-- Вы любите заботиться о других людях, да? Устраивать чужие судьбы?...
-- Как все одинокие женщины! -- весело ответила Зина, Ксения Павловна помолчала немного, наблюдая за Зиной, которая, накрывая на стол, то и дело отвлекалась от предстоящего ужина, о чем-то задумывалась и даже положила сыр в хлебницу.
-- Вы, значит, играете девочек? -- спросила Ксения Павловна.
-- А самой двадцать семь лет. Сообщаю об этом, потому что все равно об этом все знают.
-- Как... все?
-- Те, которые ходят в наш театр. Это же интересно: выяснить, сколько лет актрисе, играющей тринадцатилетних. Сперва начинают восклицать: "Нет, это не артистка! Не обманывайте нас... Это девочка! Не может быть, чтобы это была женщина. Сколько ей лет?..." И тогда билетерши, гардеробщицы и вообще все, кому так говорят, с гордостью сообщают: "Ей двадцать семь лет!" В будущем году скажут: "Двадцать восемь!" И чем больше мне будет лет, тем больше в их голосе будет гордости.
-- Значит, вы хорошо играете... этих девчонок?
-- Говорят, хорошо, -- машинально ответила Зина: в этот момент она опять о чем-то задумалась.
-- Может быть, у вас какое-то дело? -- встревожилась Ксения Павловна. -- Не стесняйтесь, пожалуйста. Мы можем поужинать завтра! Вероятно, вы должны подготовиться к репетиции?
-- Да нет... Я думаю о другом.
-- О чем-нибудь неприятном?
-- Наоборот! Я думаю о том, что в нашем городе два театра. Два! Один детский и один взрослый... Вы понимаете?
С тех пор прошел год.
***
Узнав, что Николая Николаевича приглашают на заседание комсомольского комитета, Иван Максимович заволновался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20