Вернулась секретарша.
— Сеньор Дельгадо находится у себя дома в Куэрнаваке, это в часе езды отсюда. Я объясню вам, как туда ехать. Он приглашает вас на ленч.
3
— Можно задать тебе вопрос?
Холли ждала ответа, но Бьюкенен молчал, глядя прямо перед собой, ведя взятую напрокат машину по скоростному шоссе Инсурхентес в направлении на юг.
— Правильно, на что еще я могу рассчитывать? — вздохнула Холли. — Ты стал неразговорчив с тех пор, как… Ладно, замнем этот вопрос. Я просто хотела спросить, как ты это делаешь?
И опять Бьюкенен не отозвался.
— Например, в офисе у Дельгадо, — продолжала Холли. — Ведь секретарша с легкостью могла бы от нас отделаться. Каким-то образом ты заставил ее позвонить Дельгадо. Я все пытаюсь сообразить, как это у тебя получается. Ничего особенного ты вроде бы не говорил. Это как…
— Я забираюсь в мозги другого человека.
Холли нахмурилась.
— Этому тебя обучили в ЦРУ?
Голос Бьюкенена зазвучал жестко.
— Опять из тебя лезет репортер.
— А ты все бдишь. Может, хватит? Сколько раз я должна это повторять? Я — на твоей стороне. Я не собираюсь вредить тебе. Я…
— Скажем так: я тренировался в этом направлении. — Бьюкенен крепче сжал руль и продолжал не отрываясь следить за оживленной дорогой. — Быть глубоко законспирированным агентом не значит просто иметь фальшивые документы и правдоподобную легенду. Для того чтобы перевоплотиться и другого человека, я должен уметь внушить всем окружающим абсолютную убежденность в том, что я именно тот, за кого себя выдаю. А это значит, что я сам должен абсолютно в это верить. Когда я разговаривал с секретаршей, я был Тедом Райли, и что-то от меня передалось ей. Вошло в ее сознание. Расположило ко мне. Помнишь, мы говорили о выуживании информации? Дело не только в том, чтобы умно задавать вопросы. Нужно еще суметь повлиять на человека определенным к нему отношением, эмоционально привлечь его на свою сторону.
— Это похоже на гипноз.
— Ну, а с тобой я совершил ошибку. — Голос Бьюкенена изменился, в нем теперь звучала горечь.
Холли замерла.
— Я перестал концентрироваться на управлении тобой, — сказал Бьюкенен.
— Я все же не понимаю.
— Перестал лицедействовать. Какое-то время, находясь рядом с тобой, я переживал нечто совершенно необычное. Я отказался от чужой личины. Не отдавая себе в этом отчета, я стал человеком, о котором давно забыл. Самим собой. Я вел себя с тобой как… я.
— Может, именно этим ты и привлек меня.
Бьюкенен презрительно фыркнул.
— Я успел перебывать множеством людей, которые были лучше меня. Фактически я — единственная личность, к которой я не испытываю симпатии.
— Так что теперь ты избегаешь себя самого, существуя как… кем ты, говоришь, был однажды? Питером Лэнгом?.. Как Лэнг, который ищет Хуану?
— Нет, — покачал головой Бьюкенен. — С тех пор как я встретил тебя, Питер Лэнг все больше и больше отступал на задний план. Хуана для меня — это особый человек, потому что… в Ки-Уэсте я сказал тебе, что ничего не могу загадывать на будущее, пока не проясню прошлое. — Он наконец взглянул на нее. — Я не дурак. Знаю, что нельзя вернуться назад на шесть лет и Бог знает сколько вымышленных жизней, чтобы снова начать с того места, где мы с ней остановились. Это все равно как… Очень долгое время я притворялся, лицедействовал, переключался с одной роли на другую и встречал людей, которых не мог себе позволить полюбить, потому что играл эти роли. Очень многим из этих людей нужна
была моя помощь, а я не мог вернуться, чтобы помочь им. Многие из них погибли, а я не мог вернуться, чтобы отдать им последний долг. Моя жизнь, похоже, состоит из каких-то фрагментов. Я должен соединить их. Я хочу стать…
Холли молча слушала.
— …человеческим существом. Вот почему я зол на тебя. Потому что я раскрылся, а ты предала меня.
— Нет, — отозвалась Холли и коснулась его правой руки, лежавшей на баранке. — Теперь уже нет. Клянусь Богом — я не представляю для тебя угрозы.
4
После шума и удушливой атмосферы Мехико покой и чистый воздух Куэрнаваки были особенно приятны. Небо было чистое, солнце ярко светило, и под его лучами вся долина нарядно сверкала. Бьюкенен, следуя полученным указаниям, нашел нужную улицу и оказался перед высокой каменной стеной с большими железными воротами, позволявшими разглядеть сад, тенистые деревья и большой дом в испанском стиле. Красная черепичная крыша блестела на солнце.
Бьюкенен проехал мимо, не останавливаясь.
— Нам разве не сюда? — спросила Холли.
— Сюда.
— Тогда почему же?..
— Надо еще кое-что обдумать.
— Например?
— Может, уже пора рубить трос.
Холли вздрогнула: ее испугали эти слова.
— Может случиться все, что угодно. Не хочу впутывать тебя, — пояснил Бьюкенен.
— Но я уже впутана.
— Тебе не кажется, что в погоне за материалом для газеты ты слишком увлекаешься?
— Слушай, ну что мне сделать, чтобы вернуть твое доверие? Дельгадо ожидает репортера-женщину. Без меня ты не сможешь попасть к нему. Ты придумал легенду. В соответствии с ней ты — мой переводчик. Будь же последовательным.
— Последовательным? — Бьюкенен побарабанил пальцами по баранке. — И то верно. Для разнообразия.
Он развернул машину в обратном направлении.
За решеткой ворот стоял вооруженный охранник.
Бьюкенен вышел из машины, подошел к нему, показал журналистское удостоверение Холли и объяснил по-испански, что его и сеньориту Маккой ожидают. Нахмурившись, охранник перешагнул порог деревянной будки, стоявшей справа от ворот, и поднял трубку телефона. В это время его напарник не сводил с Бьюкенена глаз. Первый охранник вернулся с еще более мрачным лицом. Бьюкенен внутренне напрягся. Видно, что-то пошло не так, как надо. Но угрюмый страж открыл ворота и жестом показал Бьюкенену, чтобы тот снова сел в машину.
Брендан поехал по извилистой аллее мимо тенистых деревьев, цветников и фонтанов, направляясь к трехэтажному особняку. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он увидел, что охранник запер ворота, и заметил, что еще какие-то вооруженные люди патрулируют участок, вышагивая вдоль стены.
— Мне сейчас гораздо страшнее, чем когда я ездила на яхту Драммонда, — призналась Холли. — Неужели ты никогда не чувствуешь?..
— Каждый раз.
— Тогда почему, скажи на милость, ты продолжаешь этим заниматься?
— У меня нет выбора.
— В этом случае, может, и нет. Но в других…
— Нет выбора, — повторил Бьюкенен. — Если ты военный человек, то подчиняешься приказам.
— Но ведь сейчас ты никому не подчиняешься. И, кроме того, у тебя не было необходимости поступать на военную службу.
— Ты не права, — возразил Бьюкенен, думая о том, как им тогда овладело это навязчивое стремление наказать себя за убийство брата. Он тут же отогнал эту мысль, встревоженный тем, что позволил себе отвлечься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152