И теперь каждый год несколько миллионов туристов посещают это место, где когда-то не было ничего, кроме песчаной косы.
Эта коса, где расположен Канкун, имеет форму семерки. Длина ее двенадцать миль, ширина четверть мили, а с материковой частью она соединяется двумя мостами, по одному на каждом конце. Отель «Клуб интернасьональ», где Бьюкенен застрелил троих латиноамериканцев, располагался в середине верхней перекладины семерки, и Бьюкенен, убегавший по темному пляжу вдоль полосы прибоя, оставляя слева сверкающие огнями здания других отелей, старался решить, что он будет делать, когда добежит до моста на северной оконечности косы. Двое полицейских, которые оказались на месте убийства, свяжутся по радио с коллегами на материковом берегу. А те заблокируют мосты и будут останавливать всех американцев, пытающихся покинуть остров. Скольких бы усилий это ни стоило, полиция отреагирует быстро и эффективно. Канкун гордился тем, что туристы здесь чувствуют себя в безопасности. Множественное убийство требовало максимального реагирования. Чтобы успокоить туристов, надо быстро произвести арест.
При других обстоятельствах Бьюкенен не колеблясь свернул бы с пляжа, прошел между отелями, вышел на вымощенный красным кирпичом тротуар, тянувшийся вдоль автострады, и не спеша перешел бы мост, где любезно ответил бы на вопросы полиции. Но сейчас ни о чем таком не могло быть и речи. Со своим раненым плечом, в пропитанной кровью одежде он привлечет к себе такое внимание, что его немедленно арестуют. Надо было найти другой выход отсюда. В этом месте пляж изгибался, уходя влево, туда, где смутной тенью вырисовывался мост. Он посмотрел на далекие огни отелей на том берегу пролива, отделявшего песчаную косу от материка, и решил, что придется плыть.
Неожиданно он почувствовал головокружение. К его ужасу, у него подкосились ноги. Сердце частило, стало трудно дышать. Это все еще адреналин, успокаивал он себя. Не прошли бесследно и те четыре порции текилы, после которых ему пришлось сначала драться за свою жизнь, а потом убегать в таком темпе по пляжу. Однако с адреналином они старые друзья, и прежде головокружений у него не случалось. Точно так же при его роде занятий ему не единожды приходилось вступать в бой после того, как из соображений конспирации он пил с вышедшим на контакт человеком, добиваясь его доверия. И ни в одном из этих случаев такое сочетание напряжения сил с алкоголем не приводило к головокружению. Да, бывало, что слегка подташнивало, но чтобы голова кружилась — никогда. Как бы там ни было, сейчас голова у него определенно кружилась, да и подташнивало тоже, так что следовало признать: хотя рана в плече и оказалась поверхностной, потеря крови, должно быть, была более значительной, чем он думал. Если не остановить кровотечение, то он рискует потерять сознание. А то и хуже.
Получивший фельдшерскую санитарную подготовку Бьюкенен знал, что для остановки кровотечения лучше всего применить давящую повязку. Но у него не было с собой аптечки первой помощи. Оставался способ, который одно время рекомендовали, но впоследствии от него отказались — наложение жгута. Недостаток жгута состоял в том, что он останавливал приток крови не только к ране, но и ко всей конечности, в данном случае к правой руке Бьюкенена. Если наложить его слишком туго или не ослаблять через определенные промежутки времени, то возникает опасность такого повреждения тканей, которое может привести к гангрене.
Но ничего другого ему не оставалось. На мост влетели спецмашины с включенными сиренами и мигалками. Остановившись у береговой кромки пролива, отделявшего песчаную косу от материка, Бьюкенен настороженно вглядывался в темноту позади себя. Он не увидел и не услышал ничего, указывающего на то, что его преследуют. Но еще увидит и услышит, и притом очень скоро. Он быстро вынул из кармана брюк свой пояс, который отобрал у него второй близнец и которым Бьюкенен вновь завладел, убив того в перестрелке. Пояс был сплетен из тонких полосок кожи, так что нужды в специально проделанных дырочках не было. Язычок пряжки можно было продеть между полосками в любом месте пояса. Бьюкенен наложил пояс на свое распухшее правое плечо выше раны и крепко затянул за свободный конец, действуя левой рукой, а дрожащими пальцами правой, которую он, превозмогая боль и покрывшись от усилия испариной, все-таки согнул в локте, протолкнул язычок пряжки между сплетениями. У него дрожали ноги и потемнело в глазах. Он испугался, что потеряет сознание. Но в следующий момент зрение вернулось к норме, и он огромным усилием заставил ноги двигаться. Даже не видя, он уже ощутил, что кровотечение значительно уменьшилось. Голова кружилась не так сильно. Зато теперь он с тревогой почувствовал в правой руке покалывание и холод.
Подумав, что его синие брезентовые палубные туфли могут в воде соскочить у него с ног, он снял их, связал шнурками и крепко привязал к запястью правой руки. Потом он вынул список своих вымышленных имен, который забрал у убитого второго близнеца. Порвав лист на мелкие кусочки, он вошел в темную воду пролива, и эта удивительно теплая вода поднялась ему сначала до колен, потом до бедер, потом до живота. Когда пенистые верхушки волн стали разбиваться о его грудь, он оттолкнулся от песчаного дна и поплыл вперед. Довольно сильное течение подхватило его. Небольшими порциями он постепенно выпустил в воду все клочки бумаги. Даше если кому-нибудь удалось бы собрать все кусочки — что само по себе невозможно, — то вода уже успела бы смыть чернила.
Полагаясь на силу своих мускулистых ног, он принял такое положение на правом боку, чтобы его раненая правая рука отдыхала, а левой делал боковые гребки, помогая ногам. Привязанные к правому запястью туфли создавали сопротивление и тянули его назад. Он сильнее заработал ногами.
Ширина устья пролива была ярдов сто. Бьюкенен плыл, загребая левой рукой и толкаясь ногами. Пояс, перехватывавший его правое плечо, намок и растянулся, жгут ослаб и не так крепко стягивал руку над раной. Правая рука уже не была такой холодной, и онемение прошло. Напротив, она стала теплой и ощущала тягу течения. От растворенной в воде соли рану жгло.
Может, соль продезинфицирует ее, подумал он. Но тут же по запаху понял, что воду покрывает пленка масла и бензина от многочисленных моторных лодок и катеров, бороздивших пролив, и ему стало ясно, что такая вода скорее загрязнит, чем продезинфицирует рану.
Бьюкенен понял и еще одну вещь: ослабление жгута означало, что кровотечение возобновится. Он поплыл еще быстрее, так как знал, что среди многочисленных здешних рифов часто видели барракуд. Кроме того, он слышал сообщения о том, что иногда акулы заплывают в пролив, а оттуда попадают в лагуну между островом и берегом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Эта коса, где расположен Канкун, имеет форму семерки. Длина ее двенадцать миль, ширина четверть мили, а с материковой частью она соединяется двумя мостами, по одному на каждом конце. Отель «Клуб интернасьональ», где Бьюкенен застрелил троих латиноамериканцев, располагался в середине верхней перекладины семерки, и Бьюкенен, убегавший по темному пляжу вдоль полосы прибоя, оставляя слева сверкающие огнями здания других отелей, старался решить, что он будет делать, когда добежит до моста на северной оконечности косы. Двое полицейских, которые оказались на месте убийства, свяжутся по радио с коллегами на материковом берегу. А те заблокируют мосты и будут останавливать всех американцев, пытающихся покинуть остров. Скольких бы усилий это ни стоило, полиция отреагирует быстро и эффективно. Канкун гордился тем, что туристы здесь чувствуют себя в безопасности. Множественное убийство требовало максимального реагирования. Чтобы успокоить туристов, надо быстро произвести арест.
При других обстоятельствах Бьюкенен не колеблясь свернул бы с пляжа, прошел между отелями, вышел на вымощенный красным кирпичом тротуар, тянувшийся вдоль автострады, и не спеша перешел бы мост, где любезно ответил бы на вопросы полиции. Но сейчас ни о чем таком не могло быть и речи. Со своим раненым плечом, в пропитанной кровью одежде он привлечет к себе такое внимание, что его немедленно арестуют. Надо было найти другой выход отсюда. В этом месте пляж изгибался, уходя влево, туда, где смутной тенью вырисовывался мост. Он посмотрел на далекие огни отелей на том берегу пролива, отделявшего песчаную косу от материка, и решил, что придется плыть.
Неожиданно он почувствовал головокружение. К его ужасу, у него подкосились ноги. Сердце частило, стало трудно дышать. Это все еще адреналин, успокаивал он себя. Не прошли бесследно и те четыре порции текилы, после которых ему пришлось сначала драться за свою жизнь, а потом убегать в таком темпе по пляжу. Однако с адреналином они старые друзья, и прежде головокружений у него не случалось. Точно так же при его роде занятий ему не единожды приходилось вступать в бой после того, как из соображений конспирации он пил с вышедшим на контакт человеком, добиваясь его доверия. И ни в одном из этих случаев такое сочетание напряжения сил с алкоголем не приводило к головокружению. Да, бывало, что слегка подташнивало, но чтобы голова кружилась — никогда. Как бы там ни было, сейчас голова у него определенно кружилась, да и подташнивало тоже, так что следовало признать: хотя рана в плече и оказалась поверхностной, потеря крови, должно быть, была более значительной, чем он думал. Если не остановить кровотечение, то он рискует потерять сознание. А то и хуже.
Получивший фельдшерскую санитарную подготовку Бьюкенен знал, что для остановки кровотечения лучше всего применить давящую повязку. Но у него не было с собой аптечки первой помощи. Оставался способ, который одно время рекомендовали, но впоследствии от него отказались — наложение жгута. Недостаток жгута состоял в том, что он останавливал приток крови не только к ране, но и ко всей конечности, в данном случае к правой руке Бьюкенена. Если наложить его слишком туго или не ослаблять через определенные промежутки времени, то возникает опасность такого повреждения тканей, которое может привести к гангрене.
Но ничего другого ему не оставалось. На мост влетели спецмашины с включенными сиренами и мигалками. Остановившись у береговой кромки пролива, отделявшего песчаную косу от материка, Бьюкенен настороженно вглядывался в темноту позади себя. Он не увидел и не услышал ничего, указывающего на то, что его преследуют. Но еще увидит и услышит, и притом очень скоро. Он быстро вынул из кармана брюк свой пояс, который отобрал у него второй близнец и которым Бьюкенен вновь завладел, убив того в перестрелке. Пояс был сплетен из тонких полосок кожи, так что нужды в специально проделанных дырочках не было. Язычок пряжки можно было продеть между полосками в любом месте пояса. Бьюкенен наложил пояс на свое распухшее правое плечо выше раны и крепко затянул за свободный конец, действуя левой рукой, а дрожащими пальцами правой, которую он, превозмогая боль и покрывшись от усилия испариной, все-таки согнул в локте, протолкнул язычок пряжки между сплетениями. У него дрожали ноги и потемнело в глазах. Он испугался, что потеряет сознание. Но в следующий момент зрение вернулось к норме, и он огромным усилием заставил ноги двигаться. Даже не видя, он уже ощутил, что кровотечение значительно уменьшилось. Голова кружилась не так сильно. Зато теперь он с тревогой почувствовал в правой руке покалывание и холод.
Подумав, что его синие брезентовые палубные туфли могут в воде соскочить у него с ног, он снял их, связал шнурками и крепко привязал к запястью правой руки. Потом он вынул список своих вымышленных имен, который забрал у убитого второго близнеца. Порвав лист на мелкие кусочки, он вошел в темную воду пролива, и эта удивительно теплая вода поднялась ему сначала до колен, потом до бедер, потом до живота. Когда пенистые верхушки волн стали разбиваться о его грудь, он оттолкнулся от песчаного дна и поплыл вперед. Довольно сильное течение подхватило его. Небольшими порциями он постепенно выпустил в воду все клочки бумаги. Даше если кому-нибудь удалось бы собрать все кусочки — что само по себе невозможно, — то вода уже успела бы смыть чернила.
Полагаясь на силу своих мускулистых ног, он принял такое положение на правом боку, чтобы его раненая правая рука отдыхала, а левой делал боковые гребки, помогая ногам. Привязанные к правому запястью туфли создавали сопротивление и тянули его назад. Он сильнее заработал ногами.
Ширина устья пролива была ярдов сто. Бьюкенен плыл, загребая левой рукой и толкаясь ногами. Пояс, перехватывавший его правое плечо, намок и растянулся, жгут ослаб и не так крепко стягивал руку над раной. Правая рука уже не была такой холодной, и онемение прошло. Напротив, она стала теплой и ощущала тягу течения. От растворенной в воде соли рану жгло.
Может, соль продезинфицирует ее, подумал он. Но тут же по запаху понял, что воду покрывает пленка масла и бензина от многочисленных моторных лодок и катеров, бороздивших пролив, и ему стало ясно, что такая вода скорее загрязнит, чем продезинфицирует рану.
Бьюкенен понял и еще одну вещь: ослабление жгута означало, что кровотечение возобновится. Он поплыл еще быстрее, так как знал, что среди многочисленных здешних рифов часто видели барракуд. Кроме того, он слышал сообщения о том, что иногда акулы заплывают в пролив, а оттуда попадают в лагуну между островом и берегом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152