Может быть…
— Хорошие вы дети Отца Солнца, нечего сказать, — вздохнула Пляшущая Лиса. — В нашем лагере воинам не терпится метнуть копья в Других и посмеяться, глядя, как те умирают. А в лагере Ледяного Огня ждут не дождутся, чтобы вернуть себе Белую Шкуру и пронзить копьями наши тела. — Она покачала головой. — А ведь если мы не изменимся, всем нам придет конец.
— О чем ты? Какой конец?
— Вы слышали, что говорил Сновидец. Мир меняется. Льды тают, море наступает. Может, сбываются худшие пророчества. Может, весь мир сошел с ума.
— Может… — покорно согласился Орлиный Клич.
— Вы сдержите свою клятву, пока мы не выйдем к Народу? — строго спросила она.
— Сдержим. Но потом… Потом мы — свободные люди.
— Что же вы собираетесь делать со своей свободой? Он пожал плечами:
— Кто знает, может быть, Другим не удастся вернуться в свой лагерь, чтобы привести через ледовый ход своих воинов…
— Лунная Вода остается здесь. А она все равно знает дорогу.
Орлиный Клич резко рассмеялся:
— Тогда ее тоже надо убить.
— А как же ребенок Прыгающего Зайца? — холодно спросил Поющий Волк.
— Он наполовину Другой, — мрачно ответил Орлиный Клич.
— Как и ваш герой, Вороний Ловчий, — заметила Пляшущая Лиса. — А может, подлинная доблесть и приходит через смешение кровей, а? — Она повернулась и бросила взгляд на восходящее солнце и лагерь Ледяного Огня. От чума старейшины тянулся легкий дымок, сквозь полог видно было неяркое пламя костра.
Облака, клубящиеся над горизонтом, отливали розовым и оранжевым, золотистые отсветы ложились на оледенелые горные вершины.
Орлиный Клич нахмурился и поглядел на Поющего Волка:
— О чем она? Вороний Ловчий не может быть…
Свет обжег его глаза. Как может солнце светить так ярко? Облачная Женщина широко раздвинула ноги и обнажила свое лоно — солнечные лучи ослепили его. Вороний Ловчий огляделся, слезы выступили у него на глазах. На плече у него сверкала свернутая в трубочку Белая Шкура, отсветы солнца отражались в ледяной стене, из которой он выходил. Спина его ныла так, будто он с рождения несет свой драгоценный — и такой тяжелый! — груз.
Его раненая рука болталась как чужая, пальцы распухли, ладонь заплыла.
Он шарил глазами по гальке, пытаясь распознать на ней следы Народа. С вершины ледяной стены ветром сносило снег.
— Мы сделали это! — Он прижал к щеке Белую Шкуру. — Теперь близко!
Снег занес тропу, но, приглядевшись, Вороний Ловчий понял, как шли отсюда его соплеменники. Белая дорожка проходила сквозь кусты к долине.
Склонившись под своим грузом, он, тяжело дыша, пошел по этому пути. А Облачная Женщина вновь прикрыла небо своим телом, угрожающе глядя на него сквозь неподвижный воздух.
И над головой у него кружила ворона.
Лагерь располагался на краю еловой рощицы. Чумы из бизоньих шкур стояли полукругом вокруг широкого поля, где дети играли, а взрослые работали, разделывая мясо приманенных Сновидцем зверей.
Сам Волчий Сновидец сидел на поваленном дереве и глядел на останки животных. Когда они умирали, он страдал вместе с ними, словно это его плоть, его сердце, легкие, печень пронзали копья. Вместе с ними он истекал кровью, чувствовал ужас от прикосновения ледяных пальцев смерти.
И в то же время он вполне разделял торжество и радость Народа, вдоволь запасшегося мясом. Еды теперь хватит на весь год! И одежда новая будет… В чумах всего вдоволь!
И все же, кроме страдания и радости, нечто более глубокое взывало к нему, но он знал, что не сможет проникнуть в это, пока, как паук, не начнет распускать огромную малиновую паутину.
— Да! — хмыкнул Издающий Клич, глядя на Волчьего Сновидца. — Я знал, что здесь много дичи, но такого и думать не мог. А легкие! Ни у кого из них нет в легких червей. Интересно почему?
Волчий Сновидец посмотрел на север. Тьма, шедшая оттуда, с каждым часом набирала силу.
— Мы не единственные живые существа, идущие к югу.
— Ты хочешь сказать, что ход станет шире и по нему смогут пройти животные? Сновидец улыбнулся:
— Скоро этим путем смогут ходить мамонты и карибу. А с ними и легочные черви.
— Хорошо ли это?
Волчий Сновидец в ответ только криво улыбнулся и, раскинув руки, начал танцевать. Он двигался по спирали, ни разу не повторяя в точности прежних движений.
— Видишь, как я танцую? Сколько я сделал оборотов?
— Что? — удивленно спросил Издающий Клич. — Я не…
— Гляди! — Волчий Сновидец прыгнул в центр очерченного его движениями круга и вопросительно посмотрел на Поющего Волка. — Скажи мне, с чего все началось? Начал я танцевать изнутри круга или снаружи?
— Сначала изнутри, а потом снаружи, — заметил тот. — Это скажет всякий охотник, который устраивал ловушки для зверя.
Волчий Сновидец разочарованно вздохнул:
— Но началось-то все с чего? Изнутри или снаружи? Издающий Клич поджал губы:
— Но при чем здесь легочные черви?
Волчий Сновидец откинулся назад и затрясся от хохота. Чувствуя, что его дурачат, Издающий Клич тоже начал смеяться, пытаясь понять, что же во всем этом было такого забавного.
Волчий Сновидец уселся на поваленный ствол и пригласил своего приятеля сесть рядом.
Издающий Клич осторожно опустился на бревно, искоса поглядев на Сновидца.
— Не нравится мне, когда ты говоришь такие непонятные слова. Ты все время куда-то уходишь, а нас оставляешь одних, без твоего попечения.
— Я знаю… — печально сказал Сновидец и кротко улыбнулся — совсем как прежний Бегущий-в-Свете. — Ну так вот, отвечаю на твой вопрос. Черви тоже движутся к югу. Они, как и мы, живут за счет других животных. Многим живым тварям, обитающим к югу от нас, грозит смерть. Частично потому, что весь мир меняется, отчасти из-за нас — и из-за червей. Изменение мира — это дыхание Единого, шаг к Танцу. Ты должен увидеть Танцующего… но по-настоящему Танцующий всегда не там, где ты его ищешь.
То, что сказал он касательно червей, сильно расстроило Издающего Клич. На лице его появилось обиженное выражение — словно его обманули.
«Он хороший человек. Хотя сам Издающий Клич об этом и не догадывается, его Танец ближе к Единому, чем у всех остальных. Он чист, но, что он возвысился среди соплеменников, никак на него повлияло. — Легкая боль коснулась его сердца. — Об этом человеке я буду жалеть больше, чем обо всех остальных. А мой конец уже близок, очень близок».
Вдалеке пробежала девочка, размахивая над головой прутиком. За ней с лаем неслась собачка.
— Никогда не пойму, что ты хочешь сказать…
— Вслед за мною придет другой — он объяснит.
— Кто? Можем ли мы…
Острое предчувствие обожгло Сновидца, мир вокруг закружился, и он упал бы с бревна, не подхвати его Издающий Клич.
— Мне пора, — сказал Волчий Сновидец, тяжело дыша, поднимаясь на ноги, балансируя руками, чтобы не упасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
— Хорошие вы дети Отца Солнца, нечего сказать, — вздохнула Пляшущая Лиса. — В нашем лагере воинам не терпится метнуть копья в Других и посмеяться, глядя, как те умирают. А в лагере Ледяного Огня ждут не дождутся, чтобы вернуть себе Белую Шкуру и пронзить копьями наши тела. — Она покачала головой. — А ведь если мы не изменимся, всем нам придет конец.
— О чем ты? Какой конец?
— Вы слышали, что говорил Сновидец. Мир меняется. Льды тают, море наступает. Может, сбываются худшие пророчества. Может, весь мир сошел с ума.
— Может… — покорно согласился Орлиный Клич.
— Вы сдержите свою клятву, пока мы не выйдем к Народу? — строго спросила она.
— Сдержим. Но потом… Потом мы — свободные люди.
— Что же вы собираетесь делать со своей свободой? Он пожал плечами:
— Кто знает, может быть, Другим не удастся вернуться в свой лагерь, чтобы привести через ледовый ход своих воинов…
— Лунная Вода остается здесь. А она все равно знает дорогу.
Орлиный Клич резко рассмеялся:
— Тогда ее тоже надо убить.
— А как же ребенок Прыгающего Зайца? — холодно спросил Поющий Волк.
— Он наполовину Другой, — мрачно ответил Орлиный Клич.
— Как и ваш герой, Вороний Ловчий, — заметила Пляшущая Лиса. — А может, подлинная доблесть и приходит через смешение кровей, а? — Она повернулась и бросила взгляд на восходящее солнце и лагерь Ледяного Огня. От чума старейшины тянулся легкий дымок, сквозь полог видно было неяркое пламя костра.
Облака, клубящиеся над горизонтом, отливали розовым и оранжевым, золотистые отсветы ложились на оледенелые горные вершины.
Орлиный Клич нахмурился и поглядел на Поющего Волка:
— О чем она? Вороний Ловчий не может быть…
Свет обжег его глаза. Как может солнце светить так ярко? Облачная Женщина широко раздвинула ноги и обнажила свое лоно — солнечные лучи ослепили его. Вороний Ловчий огляделся, слезы выступили у него на глазах. На плече у него сверкала свернутая в трубочку Белая Шкура, отсветы солнца отражались в ледяной стене, из которой он выходил. Спина его ныла так, будто он с рождения несет свой драгоценный — и такой тяжелый! — груз.
Его раненая рука болталась как чужая, пальцы распухли, ладонь заплыла.
Он шарил глазами по гальке, пытаясь распознать на ней следы Народа. С вершины ледяной стены ветром сносило снег.
— Мы сделали это! — Он прижал к щеке Белую Шкуру. — Теперь близко!
Снег занес тропу, но, приглядевшись, Вороний Ловчий понял, как шли отсюда его соплеменники. Белая дорожка проходила сквозь кусты к долине.
Склонившись под своим грузом, он, тяжело дыша, пошел по этому пути. А Облачная Женщина вновь прикрыла небо своим телом, угрожающе глядя на него сквозь неподвижный воздух.
И над головой у него кружила ворона.
Лагерь располагался на краю еловой рощицы. Чумы из бизоньих шкур стояли полукругом вокруг широкого поля, где дети играли, а взрослые работали, разделывая мясо приманенных Сновидцем зверей.
Сам Волчий Сновидец сидел на поваленном дереве и глядел на останки животных. Когда они умирали, он страдал вместе с ними, словно это его плоть, его сердце, легкие, печень пронзали копья. Вместе с ними он истекал кровью, чувствовал ужас от прикосновения ледяных пальцев смерти.
И в то же время он вполне разделял торжество и радость Народа, вдоволь запасшегося мясом. Еды теперь хватит на весь год! И одежда новая будет… В чумах всего вдоволь!
И все же, кроме страдания и радости, нечто более глубокое взывало к нему, но он знал, что не сможет проникнуть в это, пока, как паук, не начнет распускать огромную малиновую паутину.
— Да! — хмыкнул Издающий Клич, глядя на Волчьего Сновидца. — Я знал, что здесь много дичи, но такого и думать не мог. А легкие! Ни у кого из них нет в легких червей. Интересно почему?
Волчий Сновидец посмотрел на север. Тьма, шедшая оттуда, с каждым часом набирала силу.
— Мы не единственные живые существа, идущие к югу.
— Ты хочешь сказать, что ход станет шире и по нему смогут пройти животные? Сновидец улыбнулся:
— Скоро этим путем смогут ходить мамонты и карибу. А с ними и легочные черви.
— Хорошо ли это?
Волчий Сновидец в ответ только криво улыбнулся и, раскинув руки, начал танцевать. Он двигался по спирали, ни разу не повторяя в точности прежних движений.
— Видишь, как я танцую? Сколько я сделал оборотов?
— Что? — удивленно спросил Издающий Клич. — Я не…
— Гляди! — Волчий Сновидец прыгнул в центр очерченного его движениями круга и вопросительно посмотрел на Поющего Волка. — Скажи мне, с чего все началось? Начал я танцевать изнутри круга или снаружи?
— Сначала изнутри, а потом снаружи, — заметил тот. — Это скажет всякий охотник, который устраивал ловушки для зверя.
Волчий Сновидец разочарованно вздохнул:
— Но началось-то все с чего? Изнутри или снаружи? Издающий Клич поджал губы:
— Но при чем здесь легочные черви?
Волчий Сновидец откинулся назад и затрясся от хохота. Чувствуя, что его дурачат, Издающий Клич тоже начал смеяться, пытаясь понять, что же во всем этом было такого забавного.
Волчий Сновидец уселся на поваленный ствол и пригласил своего приятеля сесть рядом.
Издающий Клич осторожно опустился на бревно, искоса поглядев на Сновидца.
— Не нравится мне, когда ты говоришь такие непонятные слова. Ты все время куда-то уходишь, а нас оставляешь одних, без твоего попечения.
— Я знаю… — печально сказал Сновидец и кротко улыбнулся — совсем как прежний Бегущий-в-Свете. — Ну так вот, отвечаю на твой вопрос. Черви тоже движутся к югу. Они, как и мы, живут за счет других животных. Многим живым тварям, обитающим к югу от нас, грозит смерть. Частично потому, что весь мир меняется, отчасти из-за нас — и из-за червей. Изменение мира — это дыхание Единого, шаг к Танцу. Ты должен увидеть Танцующего… но по-настоящему Танцующий всегда не там, где ты его ищешь.
То, что сказал он касательно червей, сильно расстроило Издающего Клич. На лице его появилось обиженное выражение — словно его обманули.
«Он хороший человек. Хотя сам Издающий Клич об этом и не догадывается, его Танец ближе к Единому, чем у всех остальных. Он чист, но, что он возвысился среди соплеменников, никак на него повлияло. — Легкая боль коснулась его сердца. — Об этом человеке я буду жалеть больше, чем обо всех остальных. А мой конец уже близок, очень близок».
Вдалеке пробежала девочка, размахивая над головой прутиком. За ней с лаем неслась собачка.
— Никогда не пойму, что ты хочешь сказать…
— Вслед за мною придет другой — он объяснит.
— Кто? Можем ли мы…
Острое предчувствие обожгло Сновидца, мир вокруг закружился, и он упал бы с бревна, не подхвати его Издающий Клич.
— Мне пора, — сказал Волчий Сновидец, тяжело дыша, поднимаясь на ноги, балансируя руками, чтобы не упасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125