Он поспешно зажмурился и попытался ухватить последний ускользающий миг сна, чтобы узнать, что же так встревожило его. Кэддерли мог только надеяться, что новую Библиотеку возведут прежде, чем ему стукнет сто лет, даже если начать строительство уже этим летом, а Айвэн и Пайкел приведут на помощь тысячу дворфов.
Кэддерли, преисполненный святой верой, конечно же, не боялся смерти. Так почему же он пробудился и почему его лоб холоден от пота?
Он оглянулся на свой сон, заставив мелькнувший образ задержаться. И хотя видение было четким, Кэддерли потребовалось немало времени, чтобы разгадать, что здесь не так.
Да, это был он, старый декан Библиотеки, выглядящий так, будто прожил век или дольше, но Даника, сидящая рядом с ним, казалась не старше, чем сейчас, в свои двадцать лет.
Кэддерли отпустил сюрреалистическую картинку и взглянул на звезды, напоминая себе, что это всего лишь сон. Жуткий храп братьев Валуноплечих – Айвэн всхрапывал, а Пайкел присвистывал в ответ – немного успокоил молодого человека, поведав ему, что все идет так, как должно.
И все же много часов прошло, прежде чем Кэддерли вновь погрузился в дрему и образ старого умирающего жреца, ведущего службу, вернулся в его сны.
Двое из пяти жрецов Огма не спали, негромко переговариваясь между собой и вполглаза наблюдая за черными деревьями, окружившими их лагерь, ожидая, когда истекут самые темные часы ночи. Никто из их группы по-настоящему не боялся встречи с неприятностями так далеко на юге в горах. Тропы между Кэррадуном и Библиотекой Назиданий исхожены вдоль и поперек, да и они сами как-никак могущественные клирики – после Брона Турмана сильнейшие в Библиотеке жрецы Огма. По периметру лагеря они разместили охранные заклятия, которые не только предупредили бы их о присутствии чудовищ, но и уничтожили монстров прежде, чем те успели бы выбраться на поляну.
Так что эти двое не спали скорее, чтобы насладиться прелестью ночи, а не ради охраны лагеря, и их взгляды чаще обращались друг к другу или к огню, чем в темноту за зловещими деревьями.
А за одним из этих стволов стоял, следя за движениями бодрствующих жрецов и прислушиваясь к мерному посапыванию спящих, Кьеркан Руфо в сопровождении Друзила.
Руфо кивнул и начал неуклонно приближаться к людям, но Друзил, оставшийся во многих вопросах более мудрым, озирал периметр лагеря, разыскивая опытным взглядом излучение, выдающее присутствие магии.
Бесенок оттолкнулся от земли и, захлопав крыльями, тяжело шлепнулся на плечо Руфо.
– Охраняется, – шепнул он в самое ухо вампира. – Повсюду.
Руфо вновь кивнул, словно все время именно это и подозревал. Он резко дернул плечом, сбрасывая Друзила прочь, и поднял полы своего черного балахона высоко над головой. Ниспадающие складки растаяли, и тело Руфо, казалось, испарилось. В облике летучей мыши Руфо взвился к вершинам деревьев, Друзил следовал за ним по пятам.
– Они подумали о защите сверху? – спросил нетопырь бесенка пронзительным голосом на такой высокой ноте, что у Друзила зазвенело в ушах, но, хотя Руфо говорил весьма громко, люди на земле не услышали ни звука.
Они вдвоем принялись спускаться по ветвям. Руфо заметил, что Друзил стал невидимым, как это водится у бесов, но вампира поразило – приятно поразило, надо сказать, – что он способен различать смутный силуэт бесенка. Еще одно преимущество не-мертвого, решил он. Одно из многих, очень многих преимуществ. Несколько секунд спустя вампир повис вниз головой на нижнем суку над самым лагерем, всего футах в пятнадцати над двумя сидящими часовыми. Руфо подумывал броситься прямо на них, но задержался, прикидывая, не принесут ли ему какую-нибудь пользу их беседы.
– Вот Брон Турман удивится, когда мы без доклада явимся в Кэррадун, – проговорил меж тем один.
– Сам виноват, – ответил другой. – Его ранг не дает ему права переписывать приказы Огма без обсуждения с другими главами.
На Руфо сильное впечатление произвело буйство фантазии Тобикуса. В Библиотеке творятся всякие странности, а жрецов Огма отсылают. Они согласились уйти, довольствуясь намеком декана на некоторые странности, вместо того, чтобы быть уверенными в том, что в оставленной ими Библиотеке все в полном порядке.
– Это если Брон Турман и вправду занят этим в Кэррадуне, – заметил первый полным сомнения голосом.
Второй кивнул.
– Я не уверен в словах декана Тобикуса, – продолжил первый. – Даже в его мотивах. Он боится возвращения Кэддерли, тут я солидарен с оценкой Брона Турмана.
– Ты считаешь, декан Тобикус хочет выставить из Библиотеки всех жрецов Огма, чтобы они не вмешивались в его планы относительно ордена Денира? – спросил другой, на что первый лишь пожал плечами.
Руфо чуть не расхохотался вслух от иронии этого вопроса. Если бы только эти двое знали, на какой именно «орден» они неумышленно ссылаются!
Уловка сработала, в этом вампир теперь убедился. Почти все высшие жрецы Денира мертвы – или не-мертвы и находятся под контролем, – а люди Огма разделились и ничего не подозревают.
Один из жрецов заразительно зевнул, хотя секунду назад он казался вполне бодрым. Второй последовал его примеру, настигнутый неожиданным позывом лечь и уснуть.
– Ночи стали такими длинными, – заметил первый и, даже не двинувшись к своей скатанной пока постели, скользнул на землю и закрыл глаза.
Второму жрецу этот поступок показался несколько глупым, но тут его будто что-то ударило: странно, что приятель так быстро впал в сонное состояние. Он боролся против неодолимой тяги, хотя в глубине сознания теплилась мысль, что сон – это совсем неплохо. Он распахнул глаза пошире и яростно затряс головой. Жрец даже потянулся за бурдюком с водой и плеснул немного себе в лицо.
Когда человек запрокинул голову, чтобы смочить лицо во второй раз, он остолбенел от зрелища мужчины в черном балахоне, стоящего на ветке дерева в пятнадцати футах над ним.
Руфо кинулся вниз с кошачьей грацией. Вампир сразу схватил жреца за подбородок и волосы на затылке и, когда тот открыл рот, чтобы закричать, дернул так свирепо, что голова жертвы развернулась у него на плечах с тошнотворным хрустом костей.
Вампир распрямился, озирая четверых спящих. Он разбудит их одного за другим и даст им шанс отречься от своего бога, шанс преклонить колени перед ним, олицетворением Tuanta Quiro Miancay.
Слова Ромуса Скалади
– Пора прощаться, – сказала Шейли, когда следующим утром три спутницы подошли к развилке. Одна дорожка сворачивала на юг, к Библиотеке. Другая по-прежнему тянулась на запад. – Король Элберет будет рад услышать все, что я собираюсь ему сообщить.
– Все? – переспросила Дориген, и проницательная эльфийка поняла, что колдунья говорит о себе, о том, что она жива, здорова и готова предстать перед лицом правосудия и ответить за свои преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Кэддерли, преисполненный святой верой, конечно же, не боялся смерти. Так почему же он пробудился и почему его лоб холоден от пота?
Он оглянулся на свой сон, заставив мелькнувший образ задержаться. И хотя видение было четким, Кэддерли потребовалось немало времени, чтобы разгадать, что здесь не так.
Да, это был он, старый декан Библиотеки, выглядящий так, будто прожил век или дольше, но Даника, сидящая рядом с ним, казалась не старше, чем сейчас, в свои двадцать лет.
Кэддерли отпустил сюрреалистическую картинку и взглянул на звезды, напоминая себе, что это всего лишь сон. Жуткий храп братьев Валуноплечих – Айвэн всхрапывал, а Пайкел присвистывал в ответ – немного успокоил молодого человека, поведав ему, что все идет так, как должно.
И все же много часов прошло, прежде чем Кэддерли вновь погрузился в дрему и образ старого умирающего жреца, ведущего службу, вернулся в его сны.
Двое из пяти жрецов Огма не спали, негромко переговариваясь между собой и вполглаза наблюдая за черными деревьями, окружившими их лагерь, ожидая, когда истекут самые темные часы ночи. Никто из их группы по-настоящему не боялся встречи с неприятностями так далеко на юге в горах. Тропы между Кэррадуном и Библиотекой Назиданий исхожены вдоль и поперек, да и они сами как-никак могущественные клирики – после Брона Турмана сильнейшие в Библиотеке жрецы Огма. По периметру лагеря они разместили охранные заклятия, которые не только предупредили бы их о присутствии чудовищ, но и уничтожили монстров прежде, чем те успели бы выбраться на поляну.
Так что эти двое не спали скорее, чтобы насладиться прелестью ночи, а не ради охраны лагеря, и их взгляды чаще обращались друг к другу или к огню, чем в темноту за зловещими деревьями.
А за одним из этих стволов стоял, следя за движениями бодрствующих жрецов и прислушиваясь к мерному посапыванию спящих, Кьеркан Руфо в сопровождении Друзила.
Руфо кивнул и начал неуклонно приближаться к людям, но Друзил, оставшийся во многих вопросах более мудрым, озирал периметр лагеря, разыскивая опытным взглядом излучение, выдающее присутствие магии.
Бесенок оттолкнулся от земли и, захлопав крыльями, тяжело шлепнулся на плечо Руфо.
– Охраняется, – шепнул он в самое ухо вампира. – Повсюду.
Руфо вновь кивнул, словно все время именно это и подозревал. Он резко дернул плечом, сбрасывая Друзила прочь, и поднял полы своего черного балахона высоко над головой. Ниспадающие складки растаяли, и тело Руфо, казалось, испарилось. В облике летучей мыши Руфо взвился к вершинам деревьев, Друзил следовал за ним по пятам.
– Они подумали о защите сверху? – спросил нетопырь бесенка пронзительным голосом на такой высокой ноте, что у Друзила зазвенело в ушах, но, хотя Руфо говорил весьма громко, люди на земле не услышали ни звука.
Они вдвоем принялись спускаться по ветвям. Руфо заметил, что Друзил стал невидимым, как это водится у бесов, но вампира поразило – приятно поразило, надо сказать, – что он способен различать смутный силуэт бесенка. Еще одно преимущество не-мертвого, решил он. Одно из многих, очень многих преимуществ. Несколько секунд спустя вампир повис вниз головой на нижнем суку над самым лагерем, всего футах в пятнадцати над двумя сидящими часовыми. Руфо подумывал броситься прямо на них, но задержался, прикидывая, не принесут ли ему какую-нибудь пользу их беседы.
– Вот Брон Турман удивится, когда мы без доклада явимся в Кэррадун, – проговорил меж тем один.
– Сам виноват, – ответил другой. – Его ранг не дает ему права переписывать приказы Огма без обсуждения с другими главами.
На Руфо сильное впечатление произвело буйство фантазии Тобикуса. В Библиотеке творятся всякие странности, а жрецов Огма отсылают. Они согласились уйти, довольствуясь намеком декана на некоторые странности, вместо того, чтобы быть уверенными в том, что в оставленной ими Библиотеке все в полном порядке.
– Это если Брон Турман и вправду занят этим в Кэррадуне, – заметил первый полным сомнения голосом.
Второй кивнул.
– Я не уверен в словах декана Тобикуса, – продолжил первый. – Даже в его мотивах. Он боится возвращения Кэддерли, тут я солидарен с оценкой Брона Турмана.
– Ты считаешь, декан Тобикус хочет выставить из Библиотеки всех жрецов Огма, чтобы они не вмешивались в его планы относительно ордена Денира? – спросил другой, на что первый лишь пожал плечами.
Руфо чуть не расхохотался вслух от иронии этого вопроса. Если бы только эти двое знали, на какой именно «орден» они неумышленно ссылаются!
Уловка сработала, в этом вампир теперь убедился. Почти все высшие жрецы Денира мертвы – или не-мертвы и находятся под контролем, – а люди Огма разделились и ничего не подозревают.
Один из жрецов заразительно зевнул, хотя секунду назад он казался вполне бодрым. Второй последовал его примеру, настигнутый неожиданным позывом лечь и уснуть.
– Ночи стали такими длинными, – заметил первый и, даже не двинувшись к своей скатанной пока постели, скользнул на землю и закрыл глаза.
Второму жрецу этот поступок показался несколько глупым, но тут его будто что-то ударило: странно, что приятель так быстро впал в сонное состояние. Он боролся против неодолимой тяги, хотя в глубине сознания теплилась мысль, что сон – это совсем неплохо. Он распахнул глаза пошире и яростно затряс головой. Жрец даже потянулся за бурдюком с водой и плеснул немного себе в лицо.
Когда человек запрокинул голову, чтобы смочить лицо во второй раз, он остолбенел от зрелища мужчины в черном балахоне, стоящего на ветке дерева в пятнадцати футах над ним.
Руфо кинулся вниз с кошачьей грацией. Вампир сразу схватил жреца за подбородок и волосы на затылке и, когда тот открыл рот, чтобы закричать, дернул так свирепо, что голова жертвы развернулась у него на плечах с тошнотворным хрустом костей.
Вампир распрямился, озирая четверых спящих. Он разбудит их одного за другим и даст им шанс отречься от своего бога, шанс преклонить колени перед ним, олицетворением Tuanta Quiro Miancay.
Слова Ромуса Скалади
– Пора прощаться, – сказала Шейли, когда следующим утром три спутницы подошли к развилке. Одна дорожка сворачивала на юг, к Библиотеке. Другая по-прежнему тянулась на запад. – Король Элберет будет рад услышать все, что я собираюсь ему сообщить.
– Все? – переспросила Дориген, и проницательная эльфийка поняла, что колдунья говорит о себе, о том, что она жива, здорова и готова предстать перед лицом правосудия и ответить за свои преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67