Блуг не уходить.
Рассуждение было настолько простым, что дошло даже до Чогоругги. Это, однако, ее не успокоило, но от Блуга она отстала и снова начала носиться по пещере, стеная.
По правде говоря, ее сынок много раз задерживался в таких вылазках, но сейчас все было иначе. И дело не только в разыгравшейся жестокой буре. Чогоругга почему-то нутром чуяла, что случилось нечто ужасное. С ее мальчиком произошла беда.
Он не вернется, огресса была уверена.
* * *
Морик осклабился и из мешочка на поясе вынул второй бокал, чудесную вещицу из стекла и серебра, и поставил на столе между собой и Шилой Кри.
Пиратка наблюдала за ним с веселым любопытством и кивком позволила продолжать.
Следом из мешочка возникла бутылка фейского вина — она одна была слишком велика, чтобы поместиться в нем, не говоря уже о довольно объемистых бокалах.
— Что еще есть в твоем волшебном мешке, Морик Бродяга? — с подозрением поинтересовалась Шила. — Беллани знает об этой штуке?
— А какое это имеет к ней отношение, моя дорогая, прекрасная Шила? — спросил Морик, щедрой рукой плеснув Шиле и поменьше — себе. — Я ни для кого здесь не представляю опасности. Я друг, а не враг.
Шила усмехнулась и так порывисто поднесла бокал к губам, что вино расплескалось и обрызгало ее веснушчатое лицо. Пиратка отхлебнула, грохнула бокал на стол и вытерла рот рукавом.
— А разве настоящий враг скажет иначе? — прямо спросила она. — Я не знаю никого, кто назвал бы себя врагом, когда его схватят.
Морик хихикнул:
— Тебе не нравится, что Беллани привела меня сюда.
— А я давала повод думать, что это не так?
— А еще тебе не нравится, что мы с ней проводим время… вместе, — совсем осмелел вор.
Шила едва заметно дрогнула, слегка подвинулась в кресле, и Морик понял, что попал в точку. Ободренный предположением, что грубость Шилы — все лишь скрываемая ревность (а самоуверенному Морику больше ничего не приходило в голову), вор поднял свой бокал в честь капитанши.
— За то, чтобы каждый из нас лучше понял, чего стоит другой, — провозгласил он, звякнув о ее бокал.
— И лучше понял желания другого, — поддержала она, широко ухмыльнувшись.
Морик тоже расплылся в улыбке, представляя себе, какие необузданные наслаждения сулит ее пламенная натура.
Однако он не понимал, на что нарывался.
Чуть позже Морик выполз из покоев Шилы, с трудом переставляя ноги. Голова трещала от сокрушительного удара левой, которым пиратка наградила его, не переставая улыбаться. Бормоча проклятия, ошеломленный такой реакцией на первые поползновения (Морик подсел к Шиле и нежно провел тыльной стороной ладони по ее румяной щеке), вор поплелся в комнату Беллани. К такому обращению со стороны дам он не привык, поэтому чародейка, рас пахнув дверь своей комнаты, увидела, что лицо ее любовника выражает крайнее негодование.
— Занимался любовью с затравленным барсуком? — весело спросила она.
— Это было бы лучше, — буркнул Морик и попытался протиснуться в комнату, но Беллани загородила проход.
Морик несколько оторопел и уверенно произнес:
— Ты же не ревнуешь.
— Похоже, ты и впрямь знаешь себе настоящую цену, раз так в этом уверен.
Морик хотел ответить, потом оскорбление до него дошло, он промолчал и развел руки.
— Ревновать тебя? — проговорила Беллани. — Это вряд ли. Я думала, ты уже уложил в постель хотя бы Джул Перец. Однако Шила… Я удивлена, мне казалось, ты не в ее вкусе, равно как и она не в твоем, — Похоже, ты права, — потирая висок, заметил Морик. Он снова двинулся вперед, и Беллани его впустила. — Думаю, тебе повезет больше, если заду маешь за ней приударить.
— Долго же до тебя доходило, — хмыкнула чародейка, притворяя дверь.
Морик рухнул на покрытую мехами постель и поглядел на усмехающуюся женщину.
— А предупредить разве трудно? — спросил он. — Что бы тебе сделалось?
— Что? Поступиться такой забавой?
— Ты не много пропустила, — сказал Морик и раскрыл объятия.
— Что тебе помассировать? — спросила она, не двигаясь с места. — Ушиб или гордость?
Морик подумал секунду и ответил: — И то и другое. Чародейка, улыбаясь, приблизилась.
— Предупреждаю в последний раз, — промолвила она, скользнув к нему. — Спутаешься с Шилой Кри — она тебя убьет. Если повезет, конечно. А если нет, то скажет Чогоругге, что у тебя на нее виды.
— На эту махину? — с ужасом уточнил Морик.
— Именно. И если тебя не убьет соитие, то прикончит Блуг.
Беллани придвинулась поближе, норовя его поцеловать, но вор отвернулся — желание вдруг испари лось.
— Чогоругга, — вымолвил он, и у него мурашки побежали по спине.
Глава 22. ШАГ ЗА ШАГОМ
Вульфгар упрямо шел вперед, пряча лицо от неутомимого ледяного ветра. Он преодолевал высокий перевал и, хотя не любил бывать на открытых местах, знал, что таких перед ним еще немало. На фоне чистой белизны враги могли заметить его за милю, но варвар прекрасно понимал, что добраться до него они все равно не смогут, если только не умеют летать и способны сопротивляться могучему ветру.
Но он надеялся, что его заметят давние товарищи. Иначе как он найдет их в этой белой пустыне, где спуски сменяются подъемами, видимость ограничена высоченными горами, а расстояния неимоверно иска жены? Иногда до соседнего склона, на котором были различимы даже отдельные деревья, казалось, было рукой подать, а на самом деле до него было много миль пути, да еще на дороге обязательно встречались непреодолимые трудности — ущелье с обрывистыми стенами или совершенно отвесная стена, из-за которых приходилось делать крюк, отнимавший подчас несколько дней.
«И откуда у меня появилась дурацкая надежда найти их?» — спрашивал себя варвар не в первый и даже не в сотый раз. Он ругал себя за то, что вышел за северные ворота Лускана в то роковое утро, и за то, что не остановился и не повернул назад после той жуткой бури.
— Хорошего же дурака я сваляю, если окажется, что Дзирт с остальными нашли какую-нибудь деревеньку, где проведут всю зиму, — вслух проговорил Вульфгар и рассмеялся.
Да, похоже, это и впрямь совершенно безнадежное предприятие — разыскивать друзей в этой бес крайней недоброй пустыне, где можно пройти в не скольких ярдах друг от друга и даже не заметить. Но все же, несмотря на очевидное безрассудство этого шага, светловолосый великан чувствовал, что посту пил так, как нужно, и иначе было нельзя.
Вульфгар остановился и оглядел с высоты перевала вырастающую впереди вершину и еловый лес, темно-зеленым пятном расползшийся по белому склону соседней горы.
Он решил, что двинется туда, под защиту деревьев, и пойдет на запад, пока не достигнет перевала, через который можно спуститься в Долину Ледяного Ветра. Если найдет по пути своих старых товарищей — хорошо. Если же нет, отправится в Десять Городов и останется там, пока Дзирт с друзьями не вернутся домой или же если они так и не объявятся, до весны, а там наймется в какой-нибудь караван, идущий в Глубоководье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Рассуждение было настолько простым, что дошло даже до Чогоругги. Это, однако, ее не успокоило, но от Блуга она отстала и снова начала носиться по пещере, стеная.
По правде говоря, ее сынок много раз задерживался в таких вылазках, но сейчас все было иначе. И дело не только в разыгравшейся жестокой буре. Чогоругга почему-то нутром чуяла, что случилось нечто ужасное. С ее мальчиком произошла беда.
Он не вернется, огресса была уверена.
* * *
Морик осклабился и из мешочка на поясе вынул второй бокал, чудесную вещицу из стекла и серебра, и поставил на столе между собой и Шилой Кри.
Пиратка наблюдала за ним с веселым любопытством и кивком позволила продолжать.
Следом из мешочка возникла бутылка фейского вина — она одна была слишком велика, чтобы поместиться в нем, не говоря уже о довольно объемистых бокалах.
— Что еще есть в твоем волшебном мешке, Морик Бродяга? — с подозрением поинтересовалась Шила. — Беллани знает об этой штуке?
— А какое это имеет к ней отношение, моя дорогая, прекрасная Шила? — спросил Морик, щедрой рукой плеснув Шиле и поменьше — себе. — Я ни для кого здесь не представляю опасности. Я друг, а не враг.
Шила усмехнулась и так порывисто поднесла бокал к губам, что вино расплескалось и обрызгало ее веснушчатое лицо. Пиратка отхлебнула, грохнула бокал на стол и вытерла рот рукавом.
— А разве настоящий враг скажет иначе? — прямо спросила она. — Я не знаю никого, кто назвал бы себя врагом, когда его схватят.
Морик хихикнул:
— Тебе не нравится, что Беллани привела меня сюда.
— А я давала повод думать, что это не так?
— А еще тебе не нравится, что мы с ней проводим время… вместе, — совсем осмелел вор.
Шила едва заметно дрогнула, слегка подвинулась в кресле, и Морик понял, что попал в точку. Ободренный предположением, что грубость Шилы — все лишь скрываемая ревность (а самоуверенному Морику больше ничего не приходило в голову), вор поднял свой бокал в честь капитанши.
— За то, чтобы каждый из нас лучше понял, чего стоит другой, — провозгласил он, звякнув о ее бокал.
— И лучше понял желания другого, — поддержала она, широко ухмыльнувшись.
Морик тоже расплылся в улыбке, представляя себе, какие необузданные наслаждения сулит ее пламенная натура.
Однако он не понимал, на что нарывался.
Чуть позже Морик выполз из покоев Шилы, с трудом переставляя ноги. Голова трещала от сокрушительного удара левой, которым пиратка наградила его, не переставая улыбаться. Бормоча проклятия, ошеломленный такой реакцией на первые поползновения (Морик подсел к Шиле и нежно провел тыльной стороной ладони по ее румяной щеке), вор поплелся в комнату Беллани. К такому обращению со стороны дам он не привык, поэтому чародейка, рас пахнув дверь своей комнаты, увидела, что лицо ее любовника выражает крайнее негодование.
— Занимался любовью с затравленным барсуком? — весело спросила она.
— Это было бы лучше, — буркнул Морик и попытался протиснуться в комнату, но Беллани загородила проход.
Морик несколько оторопел и уверенно произнес:
— Ты же не ревнуешь.
— Похоже, ты и впрямь знаешь себе настоящую цену, раз так в этом уверен.
Морик хотел ответить, потом оскорбление до него дошло, он промолчал и развел руки.
— Ревновать тебя? — проговорила Беллани. — Это вряд ли. Я думала, ты уже уложил в постель хотя бы Джул Перец. Однако Шила… Я удивлена, мне казалось, ты не в ее вкусе, равно как и она не в твоем, — Похоже, ты права, — потирая висок, заметил Морик. Он снова двинулся вперед, и Беллани его впустила. — Думаю, тебе повезет больше, если заду маешь за ней приударить.
— Долго же до тебя доходило, — хмыкнула чародейка, притворяя дверь.
Морик рухнул на покрытую мехами постель и поглядел на усмехающуюся женщину.
— А предупредить разве трудно? — спросил он. — Что бы тебе сделалось?
— Что? Поступиться такой забавой?
— Ты не много пропустила, — сказал Морик и раскрыл объятия.
— Что тебе помассировать? — спросила она, не двигаясь с места. — Ушиб или гордость?
Морик подумал секунду и ответил: — И то и другое. Чародейка, улыбаясь, приблизилась.
— Предупреждаю в последний раз, — промолвила она, скользнув к нему. — Спутаешься с Шилой Кри — она тебя убьет. Если повезет, конечно. А если нет, то скажет Чогоругге, что у тебя на нее виды.
— На эту махину? — с ужасом уточнил Морик.
— Именно. И если тебя не убьет соитие, то прикончит Блуг.
Беллани придвинулась поближе, норовя его поцеловать, но вор отвернулся — желание вдруг испари лось.
— Чогоругга, — вымолвил он, и у него мурашки побежали по спине.
Глава 22. ШАГ ЗА ШАГОМ
Вульфгар упрямо шел вперед, пряча лицо от неутомимого ледяного ветра. Он преодолевал высокий перевал и, хотя не любил бывать на открытых местах, знал, что таких перед ним еще немало. На фоне чистой белизны враги могли заметить его за милю, но варвар прекрасно понимал, что добраться до него они все равно не смогут, если только не умеют летать и способны сопротивляться могучему ветру.
Но он надеялся, что его заметят давние товарищи. Иначе как он найдет их в этой белой пустыне, где спуски сменяются подъемами, видимость ограничена высоченными горами, а расстояния неимоверно иска жены? Иногда до соседнего склона, на котором были различимы даже отдельные деревья, казалось, было рукой подать, а на самом деле до него было много миль пути, да еще на дороге обязательно встречались непреодолимые трудности — ущелье с обрывистыми стенами или совершенно отвесная стена, из-за которых приходилось делать крюк, отнимавший подчас несколько дней.
«И откуда у меня появилась дурацкая надежда найти их?» — спрашивал себя варвар не в первый и даже не в сотый раз. Он ругал себя за то, что вышел за северные ворота Лускана в то роковое утро, и за то, что не остановился и не повернул назад после той жуткой бури.
— Хорошего же дурака я сваляю, если окажется, что Дзирт с остальными нашли какую-нибудь деревеньку, где проведут всю зиму, — вслух проговорил Вульфгар и рассмеялся.
Да, похоже, это и впрямь совершенно безнадежное предприятие — разыскивать друзей в этой бес крайней недоброй пустыне, где можно пройти в не скольких ярдах друг от друга и даже не заметить. Но все же, несмотря на очевидное безрассудство этого шага, светловолосый великан чувствовал, что посту пил так, как нужно, и иначе было нельзя.
Вульфгар остановился и оглядел с высоты перевала вырастающую впереди вершину и еловый лес, темно-зеленым пятном расползшийся по белому склону соседней горы.
Он решил, что двинется туда, под защиту деревьев, и пойдет на запад, пока не достигнет перевала, через который можно спуститься в Долину Ледяного Ветра. Если найдет по пути своих старых товарищей — хорошо. Если же нет, отправится в Десять Городов и останется там, пока Дзирт с друзьями не вернутся домой или же если они так и не объявятся, до весны, а там наймется в какой-нибудь караван, идущий в Глубоководье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81