Чтобы соответствовать той поспешности, которая вскоре выпадет на нашу долю, я попросил бы, чтобы мы обращались друг к другу в самой краткой форме. Как вы знаете, мое краткое имя — Точильщик.
Даав наклонил голову, пытаясь представить себе, какую поспешность возможно получить от подобного корабля.
— Я сочту за честь, если вы будете пользоваться моим личным именем, — серьезно проговорил он.
— Я благодарю вас, Даав, — пророкотал Точильщик и замолчал, устремив на него огромные глаза с кошачьими вертикальными зрачками.
Молчание затянулось и стало неловким даже для того, кто хорошо справлялся с обязанностями разведчика. Даав уже начал думать, что, возможно, чего-то не заметил, и тут Точильщик проговорил так осторожно, как только позволял ему его мощный голос:
— Я могу спросить, какую краткую форму обращения лучше использовать по отношению ко второму пилоту?
Даав ощутил знакомое присутствие. Его зрение чуть поблекло, и он услышал, как его голос — но на самом деле не совсем его — с должной серьезностью отвечает:
— Простите меня, Точильщик, я отдыхала в отдалении. Моя любимая сестра иногда называла меня Элли. Так же зовет меня мой племянник Шан. Мне будет приятно, если вы будете пользоваться этим именем.
Черепаха вздохнула и пару раз моргнула своими глазищами.
— Имя Элли богато обертонами. Я буду произносить его с огромным удовольствием.
Затем последовала короткая экскурсия, причем Даав постоянно ощущал присутствие своей подруги совсем близко от себя. Ему казалось, будто она идет по правую руку от него, хоть он прекрасно сознавал, что она этого не делает. Следуя за Точильщиком, они миновали несколько садовых помещений (одно из них оказалось удивительно похожим на внутренний сад Эроба) и место для плавания и отдыха под лампами с солнечной яркостью. Точильщик показал ему довольно удивительную библиотеку, несколько больших пустых помещений, назначение которых он, видимо, считал очевидным, миновал еще один бассейн, прошел через рубку пилотирования и другим коридором вернулся в «гостевую комнату», где коробки с припасами и его походный мешок были аккуратно сложены у стены, а освещение приспособлено для человеческого зрения.
— Теперь я оставлю вас питаться и отдыхать, — объявил Точильщик. — Мы тронемся в путь настолько скоро, насколько я смогу приблизиться к «немедленно», и будем эксплуатировать наш корабль на верхних пределах его возможностей. Звук гонга известит вас о начале движения. Если вы стоите или идете, то будет разумно немедленно сесть на пол спиной к стене. Второй, более тихий звук гонга скажет вам, когда появится возможность ходить. Если вы предпочтете отдыхать, то прошу вас укрепить над постелью сетку.
Наступила пауза, но не такая долгая, как предыдущая.
— Мы трое, присутствующие здесь, мы понимаем необходимость спешки. Следовательно, нужно, чтобы путешествие было проделано за несколько эпизодов. Это не прыжки, которые столь изящно выполняют ваши корабли, и возможно, что вы почувствуете измененные условия и даже дискомфорт. Насколько я знаю, ощущение дезориентации является преходящим и не вредит ни телу, ни песне. Однако если вы испытаете трудности, просто произнесите мое имя по направлению этого предмета, — тут он приложил трехпалую руку к тому, что походило на скульптуру из красного камня, — и я вас услышу.
Тут он поклонился — неожиданно и почти идеально, точно как «тот, кто почитает за честь действовать под руководством мастера своего дела» (по крайней мере так это истолковала Эллиана) — и оставил их, двигаясь по каменному коридору с совершенно пугающей поспешностью в направлении помещения для пилотирования.
Даав покачал головой и повернулся на месте, еще раз осматривая предоставленное им помещение.
«Похоже, нам следовало пригласить дюжину самых близких друзей!» — заметила Эллиана, когда их взгляд упал на кровать стайных размеров.
Он ухмыльнулся и бросил их обоих на ложе, громко расхохотавшись, когда слабая гравитация вознаградила его высоким и мягким подскоком.
Стеганое одеяло при ближайшем рассмотрении оказалось изготовленным вручную, из материала, который Даав счел настоящим хлопком, и демонстрировало бесценные неточности ручного шитья.
Даав слез с кровати — что оказалось нелегко при отсутствии подъемного крана и веревок — и задумчиво посмотрел на тщательно уложенные припасы.
— Ты не думаешь, что нас провели, Эллиана? Что наш Делм отправил нас с этой тихой безопасной миссией, чтобы с нами ничего не случилось? Мне начинает казаться, что мы могли бы остаться на Дельгадо, ни о чем не думая и не беспокоясь, и предоставить нашим детям самим управлять вселенной, как требуется.
«А тебе не стало немного скучно, — спросила она, — после того, как нас оставил Тео?» Он фыркнул.
— Это была не скука, миледи. Это был отдых. Несомненно, ты неправильно оценила это состояние, поскольку так редко видела его за эти последние двадцать лет.
Эллиана рассмеялась.
«Моя собственная возлюбленная супруга надо мной смеется», — печально проговорил Даав, направляясь к скульптуре из красного камня, которую хозяин корабля указал им как систему связи.
Эта структура оказалась поразительной: она не была, как ему сначала показалось, прикреплена к полу, а росла из него, словно какая-то естественная жила в камне была намеренно и осторожно добыта из более обычного каменного массива стен, а затем огранена и отполирована, став приятным для глаз произведением искусства. Даав провел пальцами по каждой из семи граней, удивляясь фактуре камня…
«Полагаю, у нас есть обещанная нам пещера, — заметила Эллиана. — И она доставляет удовольствие, несмотря на всю свою странность. Не исполнить ли нам пожелание нашей дочери?»
— Почему бы и нет? — отозвался Даав, прервав свое исследование красного камня. — Хотя я тебя предупреждаю: она все равно никогда не поверит, что мы были столь послушны.
* * *
Орехи стали десертом к трапезе, наскоро составленной из припасов. Эллиана согласилась на вино и крекеры с плавленым сыром из готовой упаковки для пикника. Даав открыл бутылку с помощью карманного инструмента разведчика и медленно выпил немного.
Он считал, что они с Эллианой по-разному воспринимают вкус: когда она выражала желание главенствовать, букет становился чуть более сложным. В этот раз она была совсем живой и даже игривой, и он нашел вино поистине превосходным. Крекеры были забавными, словно возврат к какому-то детскому пикнику, и эту тему продолжили орехи, потому что когда же?..
Даав вздохнул. О, с тех пор, как он скрылся с Лиад, ища возможность свести счеты, сохранить разум и найти утешение.
В черные дни сразу после ее смерти он боялся — чрезмерно опасался — за свой рассудок, потому что Эллиана еще не нашла способа дать ему знать, что она действительно с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Даав наклонил голову, пытаясь представить себе, какую поспешность возможно получить от подобного корабля.
— Я сочту за честь, если вы будете пользоваться моим личным именем, — серьезно проговорил он.
— Я благодарю вас, Даав, — пророкотал Точильщик и замолчал, устремив на него огромные глаза с кошачьими вертикальными зрачками.
Молчание затянулось и стало неловким даже для того, кто хорошо справлялся с обязанностями разведчика. Даав уже начал думать, что, возможно, чего-то не заметил, и тут Точильщик проговорил так осторожно, как только позволял ему его мощный голос:
— Я могу спросить, какую краткую форму обращения лучше использовать по отношению ко второму пилоту?
Даав ощутил знакомое присутствие. Его зрение чуть поблекло, и он услышал, как его голос — но на самом деле не совсем его — с должной серьезностью отвечает:
— Простите меня, Точильщик, я отдыхала в отдалении. Моя любимая сестра иногда называла меня Элли. Так же зовет меня мой племянник Шан. Мне будет приятно, если вы будете пользоваться этим именем.
Черепаха вздохнула и пару раз моргнула своими глазищами.
— Имя Элли богато обертонами. Я буду произносить его с огромным удовольствием.
Затем последовала короткая экскурсия, причем Даав постоянно ощущал присутствие своей подруги совсем близко от себя. Ему казалось, будто она идет по правую руку от него, хоть он прекрасно сознавал, что она этого не делает. Следуя за Точильщиком, они миновали несколько садовых помещений (одно из них оказалось удивительно похожим на внутренний сад Эроба) и место для плавания и отдыха под лампами с солнечной яркостью. Точильщик показал ему довольно удивительную библиотеку, несколько больших пустых помещений, назначение которых он, видимо, считал очевидным, миновал еще один бассейн, прошел через рубку пилотирования и другим коридором вернулся в «гостевую комнату», где коробки с припасами и его походный мешок были аккуратно сложены у стены, а освещение приспособлено для человеческого зрения.
— Теперь я оставлю вас питаться и отдыхать, — объявил Точильщик. — Мы тронемся в путь настолько скоро, насколько я смогу приблизиться к «немедленно», и будем эксплуатировать наш корабль на верхних пределах его возможностей. Звук гонга известит вас о начале движения. Если вы стоите или идете, то будет разумно немедленно сесть на пол спиной к стене. Второй, более тихий звук гонга скажет вам, когда появится возможность ходить. Если вы предпочтете отдыхать, то прошу вас укрепить над постелью сетку.
Наступила пауза, но не такая долгая, как предыдущая.
— Мы трое, присутствующие здесь, мы понимаем необходимость спешки. Следовательно, нужно, чтобы путешествие было проделано за несколько эпизодов. Это не прыжки, которые столь изящно выполняют ваши корабли, и возможно, что вы почувствуете измененные условия и даже дискомфорт. Насколько я знаю, ощущение дезориентации является преходящим и не вредит ни телу, ни песне. Однако если вы испытаете трудности, просто произнесите мое имя по направлению этого предмета, — тут он приложил трехпалую руку к тому, что походило на скульптуру из красного камня, — и я вас услышу.
Тут он поклонился — неожиданно и почти идеально, точно как «тот, кто почитает за честь действовать под руководством мастера своего дела» (по крайней мере так это истолковала Эллиана) — и оставил их, двигаясь по каменному коридору с совершенно пугающей поспешностью в направлении помещения для пилотирования.
Даав покачал головой и повернулся на месте, еще раз осматривая предоставленное им помещение.
«Похоже, нам следовало пригласить дюжину самых близких друзей!» — заметила Эллиана, когда их взгляд упал на кровать стайных размеров.
Он ухмыльнулся и бросил их обоих на ложе, громко расхохотавшись, когда слабая гравитация вознаградила его высоким и мягким подскоком.
Стеганое одеяло при ближайшем рассмотрении оказалось изготовленным вручную, из материала, который Даав счел настоящим хлопком, и демонстрировало бесценные неточности ручного шитья.
Даав слез с кровати — что оказалось нелегко при отсутствии подъемного крана и веревок — и задумчиво посмотрел на тщательно уложенные припасы.
— Ты не думаешь, что нас провели, Эллиана? Что наш Делм отправил нас с этой тихой безопасной миссией, чтобы с нами ничего не случилось? Мне начинает казаться, что мы могли бы остаться на Дельгадо, ни о чем не думая и не беспокоясь, и предоставить нашим детям самим управлять вселенной, как требуется.
«А тебе не стало немного скучно, — спросила она, — после того, как нас оставил Тео?» Он фыркнул.
— Это была не скука, миледи. Это был отдых. Несомненно, ты неправильно оценила это состояние, поскольку так редко видела его за эти последние двадцать лет.
Эллиана рассмеялась.
«Моя собственная возлюбленная супруга надо мной смеется», — печально проговорил Даав, направляясь к скульптуре из красного камня, которую хозяин корабля указал им как систему связи.
Эта структура оказалась поразительной: она не была, как ему сначала показалось, прикреплена к полу, а росла из него, словно какая-то естественная жила в камне была намеренно и осторожно добыта из более обычного каменного массива стен, а затем огранена и отполирована, став приятным для глаз произведением искусства. Даав провел пальцами по каждой из семи граней, удивляясь фактуре камня…
«Полагаю, у нас есть обещанная нам пещера, — заметила Эллиана. — И она доставляет удовольствие, несмотря на всю свою странность. Не исполнить ли нам пожелание нашей дочери?»
— Почему бы и нет? — отозвался Даав, прервав свое исследование красного камня. — Хотя я тебя предупреждаю: она все равно никогда не поверит, что мы были столь послушны.
* * *
Орехи стали десертом к трапезе, наскоро составленной из припасов. Эллиана согласилась на вино и крекеры с плавленым сыром из готовой упаковки для пикника. Даав открыл бутылку с помощью карманного инструмента разведчика и медленно выпил немного.
Он считал, что они с Эллианой по-разному воспринимают вкус: когда она выражала желание главенствовать, букет становился чуть более сложным. В этот раз она была совсем живой и даже игривой, и он нашел вино поистине превосходным. Крекеры были забавными, словно возврат к какому-то детскому пикнику, и эту тему продолжили орехи, потому что когда же?..
Даав вздохнул. О, с тех пор, как он скрылся с Лиад, ища возможность свести счеты, сохранить разум и найти утешение.
В черные дни сразу после ее смерти он боялся — чрезмерно опасался — за свой рассудок, потому что Эллиана еще не нашла способа дать ему знать, что она действительно с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135