— Мерзавец, — скорбно сообщил он своей тарелке. — Бесчестный человек. — Он быстро взглянул на нее из-под ресниц. — А ты в это не поверила?
Она моргнула:
— Нет.
— Прогресс, — обрадовал он тарелку, подцепляя вилкой очередной кусок. — Хорошо.
Зеленые глаза устремились на нее снова, не дав ей времени подыскать подходящий ответ.
— Фру Трелу снова покупала тебе одежду, шатрез? Рубашка очень красивая.
Мири покачала головой:
— Забавно: люди со всего Бентрилла присылают нам одежду, книги и… а, дьявол, я и в половине этого барахла не разбираюсь. Деньги. Похоже, много денег. Фру Трелу пыталась объяснить мне, сколько у нас сейчас денег, но, кажется, я ее не поняла. Куча вещей для тебя лежит у рояля…
Она внезапно замолчала, заметив, как он закаменел.
— Премия? — тихо спросил он, забыв про вилку. — За солдат, которых мы убили?
Так вот оно что. Премии получают икстранцы. Лиадийцы ведут счеты.
— По-моему, это не премия, — осторожно проговорила она. — Кем объяснила это так: люди считают нас героями и… благодарны нам за то, что мы тогда остановили армию. Было бы гадко, если бы они добрались до Джилла. — Она помолчала, кусая губу. — По-моему, они хотят быть с нами квиты, потому что им кажется, будто они у нас в долгу за то, что мы оказали им услугу.
— Понятно, — пробормотал он, снова принимаясь за завтрак. Мири расправилась со своей порцией, наслаждаясь ее вкусом, радуясь самому его присутствию, даже когда они просто сидели рядом. Она неуверенно посмотрела в себя и прикоснулась к месту, где была его картинка — и чуть было не уронила вилку.
Картинка сияла. Она светилась. Она лучилась светом. Мири заставила свой внутренний взор проследить переплетения и ответвления узора — и ощутила его целостность, здоровье и тепло, словно радость собственного сердца.
Она судорожно вздохнула, не замечая на себе его взгляда, пока он ее не окликнул:
— Эй?
Она с трудом оторвалась от созерцания картинки-узора.
— О чем ты думала, Мири?
— Я… — Она растерянно заморгала. — А где джинн, босс?
— А! — Он откинулся на спинку стула, не отрывая глаз от ее лица. — Низложен, сказала бы ты, наверное. Его силы отняты, зрение уничтожено.
— И этого больше не повторится? Если тебе снова придется сражаться, ты не завязнешь? — Она пожала плечами. Глаза у нее подозрительно заблестели. — Я в жизни ничего страшнее не видела, когда эта штука пошла вразнос. Все ведь случилось прямо у меня на глазах! Только что все было в порядке — а в следующую секунду она совершенно сбрендила.
— Мне очень жаль, — отозвался он, — что ты испугалась. И — нет, я больше не попадусь в ловушку. Ловушек внутри больше не осталось — там только Вал Кон, вещи, которые он знает, и способности, которыми он обладает.
Мири нахмурилась:
— А Контур?
— Существует, — спокойно ответил он. — В конце концов, это — способность, которая у меня есть: наблюдать и определять шансы. — Он заметил, как по ее лицу пробежала тень, и подался вперед, протягивая руку. — Мири!
Она медленно вложила пальцы в его руку:
— Вал Кон?
— Да, — заверил он ее очень мягко. — Кто же еще? Тебе страшно, Мири? Я…
Но она уже качала головой, полузакрыв глаза и прикасаясь к картинке у себя в голове.
— Не страшно. Картинка… правильная. Не совсем такая, как раньше — но это ничего.
Вал Кон судорожно вздохнул, но она уже улыбалась, широко раскрыв глаза и сжимая его пальцы.
— И вообще, откуда ты взял джинна? Я-то считала, что это — наше, земное.
— Так оно и есть, — ответил он, снова откидываясь на спинку стула и отпуская руку. — Но моя мать была землянка, забыла? И она рассказывала нам сказки. В одной речь шла о человеке, который нашел на берегу бутылку. Он вытащил пробку, и оттуда выбрался джинн. Он простерся ниц перед человеком и объявил себя его должником. Он предложил исполнить три желания, чтобы заплатить свой долг.
— Похоже на стандартный сюжет, — согласилась Мири, наблюдая за выражением его лица. — Но доверять им нельзя. Джинны — народ скользкий.
— Так оно и оказалось. Но надо признать, что человек, нашедший бутылку, не входил в число мудрецов. — Он взял свою чашку. — Меня эта история заворожила: она завладела моим воображением, и я обнаружил, что думаю, как бы поступил я, если бы джинн предложил оказать три услуги мне.
Он весело улыбнулся, озорно блестя глазами.
— После долгих размышлений я решил, что у меня есть безупречный план. Мне ведь было шесть лет — и я был очень мудр для своих лет. Оставалось только заполучить бутылку с джинном. — Он тихо засмеялся и поставил чашку на стол. — И я отправился к дяде в погреб…
— Ой, нет!
У Мири округлились глаза.
— Ой, да, — заверил он ее. — Возможно, с моей стороны было не очень разумно отправиться на поиски в то время, когда мой дядя был дома. Хотя я до сих пор не понимаю, почему он поднял такой шум. Можно подумать, я снова не заткнул пробками те бутылки, в которых оказалось только вино…
Она хохотала, запрокинув голову и открыв стройную шею.
— И он оставил тебя в живых?
— Чуть было не убил, — признался он.
Плечи у Мири вздрагивали от смеха, и она утирала глаза дрожащими пальцами. Его глаза следили за ее движениями, и она вдруг смутилась и протянула ему руку.
Он нежно улыбнулся серебряной змее, обвившейся вокруг ее пальца и крепко зажавшей во рту голубой камень.
— Я рад, что ты решила снова его надеть, шатрез. Спасибо.
Она пожала плечами и потупилась.
— Было трудно носить его, пока мы здесь работали. Я боялась его сломать или потерять. Но королевские плотники, кто бы они ни были, так хорошо поработали, приводя в порядок ферму, что здесь и дел не осталось — только кормить скаппинов. — Она с полуулыбкой подняла глаза. — Мы остались без работы, босс.
— Тогда мы найдем другую. — Он выгнул бровь. — Какая картинка?
Мири ответила не сразу, и он подался вперед, вспомнив свои прежние страхи.
— Тебе от нее больно, шатрез?
— Больно? — Она покачала головой. — Не-а, она хорошая. Как правило, хорошая, — уточнила она. — Когда во время боя ты пошел вразнос, она перестала быть хорошей, но больно не было, даже тогда. Она просто была… неправильная. — Она прикусила губу и встревоженно посмотрела на него. — Вал Кон, а это не ты ее сделал? Я была уверена… она ощущается как твоя!
Ее плечи начали наливаться напряжением, а недоумение — сменяться тревогой. Вал Кон отодвинулся от стола, поймал ее руку и притянул Мири к себе на колени. Сев лицом к нему, она заглянула ему в глаза:
— Босс, это должен был быть ты! Я знала, что ты в беде. Знала! Видела. Не трогала тебя три ужасных дня, как дипломированная кретинка, думала, ты выберешься…
— Мири. Мири! Не надо, шатрез… — Он нежно провел пальцами по ее лицу, пытаясь стереть следы боли. — Пожалуйста, Мири, ты не виновата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96