Линза исчезла буквально через несколько месяцев после того, как Борс превратился в Дракона. То ли она была потеряна самим Борсом, то ли ее украли его враги-дварфы — Хаману слышал обе версии этой истории. Борс, однако, настаивал, что это не шибко какая проблема, пока Линза находится далеко от Ур Дракса.
А потом, в один проклятый день пять лет назад, Садира, Тихиан и остальные из банды самых обыкновенных воров и мятежников из Тира принесли Линзу в Ур Дракс. Четверо Доблестных Воинов погибли в тот день, включая самого Борса. Каменный кристалл был разрушен и Раджаат освободился.
Как называть то, что случилось дальше, вопрос вкуса. В Тире, например, считают что Садира и юный мул по имени Ркард спасли мир. В Урике, конечно, думают иначе.
Но это не так важно, главное, что Раджаат был остановлен. Его сущность опять была отделена от его тела. Хаману, Галлард и Иненек заточили сущность своего создателя в Пустоте под Чернотой. Волшебница, Садира, похоронила физическое тело Раджаата в лавовом озере. Оставалось только решить, что делать с Черной Линзой. В конце концов решили, что она должна остаться в лавовом озере, рядом с костями Раджаата. Сейчас, вспомнив то время, Хаману поразился тому, как все они, смертные и бессмертные, могли быть так глупы, чтобы оставить Линзу не где-нибудь, а рядом с костями Раджаата. Между Чернотой и Черной Линзой всегда была особая связь, резонанс, постольку Раджаат был хозяином их обоих и он один понимал их секреты. И, конечно, всегда был резонанс между сущностью первого волшебника и его телом. Пять лет — пять ненаблюдаемых, непрерываемых лет — Раджаат ислледовал эти резонансы.
Хаману должен найти то, что Принесший-Войну сделал за это время.
Первая часть плана Хаману была проста, по замыслу, хотя и не по исполнению: осторожное, окольными путями приближение к пульсирующей Черноте до тех пор, пока не удастся бросить взгляд на Пустоту, и, в то же мгновение, сбежать оттуда на полной скорости, чтобы избежать ее смертельного притяжения. Заклинание, которое он проглотил несколько минут назад в своем кабинете давало ему хорошие шансы на успех. Если он на самом деле стал Павеком, плотью и сознанием, он, в случае чего, может даже призвать мощь Короля-Льва. Но Хаману не верил, что его собственная сила сможет восторжествовать над судьбой и фортуной.
У Хаману появилась тень, в форме Павека, протянувшаяся через Серость к Черноте, где все тени рождаются или умирают. Блестяще белые пятнышки, пародоксальные и необъяснимые, появились в Черноте, двигаясь, по мере того, как тень Хаману удлинялась, к точке, где Серость и Чернота встречались. Хаману почувствовал опасность и стал бороться, чтобы не последовать за своей тенью.
Обычная тишина в Серости вдруг стала оглушающей. Без предупреждения появились пятнышки темного эфира и начали сжиматься вокруг уменьшившейся тени Хаману. Еще один удар сердца — так сознание Хаману измеряло время в нижнем мире — и он слишком сильно надавит на свое счастье. Необходимо бежать, немедленно, даже не бросив взгляд на Пустоту.
В Серости не было воздуха. Путешественник по нижнему миру не дышал, тем не менее Хаману затаил дыхание, и его тень еще больше уменьшилась. Он решил рискнуть, рискнуть всем, и приблизился еще немного, еще чуть-чуть ближе к границе, и получил то, что хотел: взгляд на Пустоту без субстанции или тени, без света и темноты. Пустота вообще была ничем, и там не было ничего — за исключением сущности Принесшего-Войну.
Поскольку сама Пустота тринадцать веков назад помогла выковать как собственную магию Хаману, так и его тело и сущность, он отлично знал, что она не пуста. Он убедился — с немалым ужасом — что она изрешечена щелями, через которые тень, а возможно и субстанция, может просочиться.
Не думая о последствиях, Хаману обругал собственное благодушие. Пять лет назад он поверил Садире, потому что так было удобнее, потому что они заключили союз на берегах лавового озера, потому что верил, что ее ненависть к нему самому и к другим Доблестным Воинам гарантирует ее бдительность.
Он был дураком тогда и вдвое большим дураком сейчас: бессмысленное ругательство нарушило его концентрацию. Его тень мгновенно увеличилась, коснулась как Черноты, так и темных спиралевидных огней. Руки и ноги вытянулись, стали похоже на спицы в колесе тележки, он стал резко крутиться, собирая тень с каждым оборотом. В панике он схватился за шкатулку, в которой лежали бусинки с заклинанием. Тень окутала его руку.
У него оказалось свободное мгновение для того, чтобы пожалеть о своей глупости. В следующий миг между ним и Чернотой появился смутный человекоподобный силуэт.
Раджаат, подумал Хаману, и предвидя более худшую, чем смерть, судьбу собрал все свое мужество и достоинство. Фигура стала больше и ближе, тем не менее она не походила на деформированный, ассиметричный силуэт Раджаата, и в ее ауре Хаману не видел ни угрозы, ни жажды мести. Она просто оборвала поток между Темнотой и тенью Хаману.
Когда его руки и ноги освободились, Хаману опять выпрямился, причем ему потребовалось для этого не больше усилий, чем он использовал в бассейне на крыше своего дворца. Тем не менее опасность еще не миновала. Чернота продолжала притягивать его, он продолжал падать в Последнюю Тень — и к поджидающей его фигуре — несмотря на все его усилия.
Хаману опять приготовился к смерти.
Еще нет , в оглушительной тишине проревела фигура.
Ее вытянутая правая рука пересекла прозрачное тело и указала пальцем на какую-то точку за левой ногой. Хаману взглянул в том направлении и опять его начало крутить. На этот раз, однако, его схватило притяжение чего-то другого, не Черноты. Как и всякий умирающий человек, смертный или бессмертный, Хаману ухватился за последнюю возможность остаться в живых, пускай слабую и ненадежную. Сильными и точными движениями он поплыл в направлении этого нового течения. Бросив мимолетный взгляд назад, через плечо, пока он проплывал мимо ноги своего спасителя, он заметил силуэт Короля-Льва Урика, входящий в Черноту. У Хаману не было времени для того, чтобы обдумать это экстраординарное зрелище. Он мчался изо всех сил по Серости, и пересек ее границу настолько внезапно, что даже не сразу почувствовал это.
Вынырнув из нижнего мира Хаману оказался на каком-то расстоянии над землей. Именно таким образом он обычно выходил из Серости, когда не знал, где он точно находился: падение никак не могло повредить ему, зато если бы он оказался наполовину внутри какого-нибудь жесткого объекта, а наполовину внутри Серости, это было бы фатально, даже для бессмертного Доблестного Воина. Подобрав под себя голову и плечи в момент удара о землю, Хаману перекатился несколько раз, прежде чем встал на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
А потом, в один проклятый день пять лет назад, Садира, Тихиан и остальные из банды самых обыкновенных воров и мятежников из Тира принесли Линзу в Ур Дракс. Четверо Доблестных Воинов погибли в тот день, включая самого Борса. Каменный кристалл был разрушен и Раджаат освободился.
Как называть то, что случилось дальше, вопрос вкуса. В Тире, например, считают что Садира и юный мул по имени Ркард спасли мир. В Урике, конечно, думают иначе.
Но это не так важно, главное, что Раджаат был остановлен. Его сущность опять была отделена от его тела. Хаману, Галлард и Иненек заточили сущность своего создателя в Пустоте под Чернотой. Волшебница, Садира, похоронила физическое тело Раджаата в лавовом озере. Оставалось только решить, что делать с Черной Линзой. В конце концов решили, что она должна остаться в лавовом озере, рядом с костями Раджаата. Сейчас, вспомнив то время, Хаману поразился тому, как все они, смертные и бессмертные, могли быть так глупы, чтобы оставить Линзу не где-нибудь, а рядом с костями Раджаата. Между Чернотой и Черной Линзой всегда была особая связь, резонанс, постольку Раджаат был хозяином их обоих и он один понимал их секреты. И, конечно, всегда был резонанс между сущностью первого волшебника и его телом. Пять лет — пять ненаблюдаемых, непрерываемых лет — Раджаат ислледовал эти резонансы.
Хаману должен найти то, что Принесший-Войну сделал за это время.
Первая часть плана Хаману была проста, по замыслу, хотя и не по исполнению: осторожное, окольными путями приближение к пульсирующей Черноте до тех пор, пока не удастся бросить взгляд на Пустоту, и, в то же мгновение, сбежать оттуда на полной скорости, чтобы избежать ее смертельного притяжения. Заклинание, которое он проглотил несколько минут назад в своем кабинете давало ему хорошие шансы на успех. Если он на самом деле стал Павеком, плотью и сознанием, он, в случае чего, может даже призвать мощь Короля-Льва. Но Хаману не верил, что его собственная сила сможет восторжествовать над судьбой и фортуной.
У Хаману появилась тень, в форме Павека, протянувшаяся через Серость к Черноте, где все тени рождаются или умирают. Блестяще белые пятнышки, пародоксальные и необъяснимые, появились в Черноте, двигаясь, по мере того, как тень Хаману удлинялась, к точке, где Серость и Чернота встречались. Хаману почувствовал опасность и стал бороться, чтобы не последовать за своей тенью.
Обычная тишина в Серости вдруг стала оглушающей. Без предупреждения появились пятнышки темного эфира и начали сжиматься вокруг уменьшившейся тени Хаману. Еще один удар сердца — так сознание Хаману измеряло время в нижнем мире — и он слишком сильно надавит на свое счастье. Необходимо бежать, немедленно, даже не бросив взгляд на Пустоту.
В Серости не было воздуха. Путешественник по нижнему миру не дышал, тем не менее Хаману затаил дыхание, и его тень еще больше уменьшилась. Он решил рискнуть, рискнуть всем, и приблизился еще немного, еще чуть-чуть ближе к границе, и получил то, что хотел: взгляд на Пустоту без субстанции или тени, без света и темноты. Пустота вообще была ничем, и там не было ничего — за исключением сущности Принесшего-Войну.
Поскольку сама Пустота тринадцать веков назад помогла выковать как собственную магию Хаману, так и его тело и сущность, он отлично знал, что она не пуста. Он убедился — с немалым ужасом — что она изрешечена щелями, через которые тень, а возможно и субстанция, может просочиться.
Не думая о последствиях, Хаману обругал собственное благодушие. Пять лет назад он поверил Садире, потому что так было удобнее, потому что они заключили союз на берегах лавового озера, потому что верил, что ее ненависть к нему самому и к другим Доблестным Воинам гарантирует ее бдительность.
Он был дураком тогда и вдвое большим дураком сейчас: бессмысленное ругательство нарушило его концентрацию. Его тень мгновенно увеличилась, коснулась как Черноты, так и темных спиралевидных огней. Руки и ноги вытянулись, стали похоже на спицы в колесе тележки, он стал резко крутиться, собирая тень с каждым оборотом. В панике он схватился за шкатулку, в которой лежали бусинки с заклинанием. Тень окутала его руку.
У него оказалось свободное мгновение для того, чтобы пожалеть о своей глупости. В следующий миг между ним и Чернотой появился смутный человекоподобный силуэт.
Раджаат, подумал Хаману, и предвидя более худшую, чем смерть, судьбу собрал все свое мужество и достоинство. Фигура стала больше и ближе, тем не менее она не походила на деформированный, ассиметричный силуэт Раджаата, и в ее ауре Хаману не видел ни угрозы, ни жажды мести. Она просто оборвала поток между Темнотой и тенью Хаману.
Когда его руки и ноги освободились, Хаману опять выпрямился, причем ему потребовалось для этого не больше усилий, чем он использовал в бассейне на крыше своего дворца. Тем не менее опасность еще не миновала. Чернота продолжала притягивать его, он продолжал падать в Последнюю Тень — и к поджидающей его фигуре — несмотря на все его усилия.
Хаману опять приготовился к смерти.
Еще нет , в оглушительной тишине проревела фигура.
Ее вытянутая правая рука пересекла прозрачное тело и указала пальцем на какую-то точку за левой ногой. Хаману взглянул в том направлении и опять его начало крутить. На этот раз, однако, его схватило притяжение чего-то другого, не Черноты. Как и всякий умирающий человек, смертный или бессмертный, Хаману ухватился за последнюю возможность остаться в живых, пускай слабую и ненадежную. Сильными и точными движениями он поплыл в направлении этого нового течения. Бросив мимолетный взгляд назад, через плечо, пока он проплывал мимо ноги своего спасителя, он заметил силуэт Короля-Льва Урика, входящий в Черноту. У Хаману не было времени для того, чтобы обдумать это экстраординарное зрелище. Он мчался изо всех сил по Серости, и пересек ее границу настолько внезапно, что даже не сразу почувствовал это.
Вынырнув из нижнего мира Хаману оказался на каком-то расстоянии над землей. Именно таким образом он обычно выходил из Серости, когда не знал, где он точно находился: падение никак не могло повредить ему, зато если бы он оказался наполовину внутри какого-нибудь жесткого объекта, а наполовину внутри Серости, это было бы фатально, даже для бессмертного Доблестного Воина. Подобрав под себя голову и плечи в момент удара о землю, Хаману перекатился несколько раз, прежде чем встал на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96