Оно вырвалось из нее быстрее мысли, и какую бы цель оно не приследовало, единственным результатом стало мгновенное уничтожение маленького камня, который Хаману хранил между черными костями левого предплечья.
Дымящаяся дыра возникла внутри иллюзорного бродячего торговца. Горячая вязкая кровь полилась на пол, испортив изысканную мозаику. Физическая боль была не слабой, но она не шла ни в какое сравнение с остановившим сердце шоком, когда серый дым повалил из раны. Хаману хлопнул правой рукой по дыре. Дым обвился вокруг его пальцев и принял форму Виндривера.
— Наконец-то мы пришли к концу истории троллей.
— Нет. — Тихое, бессильное отрицание.
— Хаману, дай прошлому уйти. Время пришло.
Еще одно отрицание, такое же бессильное. Дыра в руке опустела. Виндривер был настоящий, и вот он уходит. Страшный нерассуждающий гнев поднялся в Хаману, и он начал пить жизнь вокруг себя.
— Оставь это, Хаману, — посоветовал Виндривер, его едва теплая, едва ощутимая рука легла на раненую руку Короля-Льва. — Я знаю все, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что это не случайность. Ты думаешь, что это моя месть. Нет, Хаману, ты не прав. Тринадцать веков слишком большой срок для любой мести. Мы и так сражались слишком долго, Хаману. Лучше подумай о будущем. — Дымные пальцы тролля начали исчезть. — Я буду ждать тебя, Ману из Дэша. Я приготовлю место рядом с собой, где камень еще молод…
Четыре грязные полоски сажи на руке и большое пятно на полу было все, что осталось последнего и самого великого командира когда-то великой расы, которую люди называли тролли.
Садира встала со своего стула. Ее нога опустилась рядом с пятном.
— Назад! — предупредил Хаману.
Внутри него была сила смерти, и он хотел использовать ее. Она жива только потому, что Виндривер хотел, чтобы она жила. Хаману хотел бы уважить последнее желание тролля — если будет в состоянии. Но если он не разрешит ей жить, тогда ему самому придется расхлебывать последствия этого, очень страшные последствия.
Садира почувствовала опасность и отступила. — Что-, — начала она, но затем поправила себя. — Кто это был? Еще один дракон?
Это был почти-честный вопрос. Полуэльфийка не имела понятия ни о троллях, ни о Сжигателе-Троллей. Вместо этого ее опыт связал Хаману с драконом. Он собрал свои разбежавшие мысли и попытался что-то сказать, но опоздал.
Садира неправильно истолковала его молчание. — Ты думаешь, что можешь придти сюда и испробовать твою лживую магию на мне ? — высокомерно спросила она, а волшебство Раджаата уже бурлило в ее сознании. — Я знаю , как уничтожать драконов. Калак, Раджаат, Борс, ты — вы все на одно лицо. Вы уничтожаете наш мир. Атхас не будет в безопасности, пока жив хотя бы один дракон.
Клубок спутанных эмоций Хаману внезапно развязался. Гнев, который мог убивать мыслью, исчез, как холодный ветерок в полдень. Тоска и печаль, возникшие в тот момент, когда он остался один — совсем один — ушли. Он совсем забыл, по большей части, ради чего пришел, и о том, что обещанная Раджаатом смерть нависла над его городом. Остались железная воля, жестокость и эта девица-полуэльф, которая полностью заслужила его гнев.
Она была дура, и он собирался насладиться моментом, доказывая ей это.
— Ты слишком мало знаешь, Садира из Тира, если не видишь разницы между Калаком и Борсом, Борсом и Раджаатом, Раджаатом и мной.
— Нет никакой разницы. Вы все одинаковые. Зло. Выпивающие жизнь осквернители, — убежденно сказала она. — Я знаю, что ты черпаешь свою магию из Черной Линзы. Я знаю, что ты поработишь весь Атхас, если тебя не остановить. Я знаю все твои хитрости, всю твою ложь, ты уже говорил мне их в тот день в Ур Драксе, когда Ркард взял верх над Раджаатом. Ты, и другие детишки, вы восстали против вашего отца, но единственной причиной для этого была зависть. Вы хотели забрать его силу себе. Что еще я должна знать?
— Ты должна знать, что каждый дракон нечто совсем другое, и что Раджаат создал драконов тогда, когда создавал магию, и что это было задолго до того, как он создал Доблестных Воинов и развязал Очистительные Войны. Ты должна знать, что если волшебник живет достаточно долго, чтобы овладеть секретами Невидимого нижнего мира, этот бессмертный волшебник может превратить себя в дракона — но не в такого, каким был Борс. Борс не был волшебником, ставшим драконом; он был Доблестным Воином. Раджаат лепил своих Воинов из человеческой глины в своей белой башне. Он купал их в бассейне с темной водой и ставил в Хрустальный Шпиль под Черную Линзу. Дракон является частью природы Доблестного Воина — большей частью, неизбежной частью — но только частью, хотя и самой могущественной частью.
— Что-нибудь еще? — спросила Садира, притворяясь незаинтересованной.
Она притворялась назаинтересованной, так как у ней была своя черная кожа-броня и своя теневая магия, потому что она тоже погружалась в бассейн с темной водой и она тоже стояла внутри Хрустального Шпиля. Ее мысли выдавали глубокую тревогу, она не понимала силу, которую так свободно использовала. Черная Линза не была в своем настоящем месте, когда народ тени преобразовывал ее. И Раджаата не было там, к счастью, но теневой народ Башни стоял на стороне Раджаата, и они действовали по его приказам. Так что у Садиры был повод для беспокойства.
Хаману еще подогрел ее беспокойство.
— Борс был Доблестным Воином. Я — последний Доблестный Воин Раджаата, созданный для завершения Очистительных Войн. Калак не был Доблестным Воином, — начал Хаману.
— Скажи это его темпларам.
— Сач Арала и Виан Бодах, Доблестные Воины Раджаата, были защитниками и миньонами Калака — а также дураками и предателями. Они давали темпларам Тира магию. Они могли сделать это для кого угодно — особенно после того, как Тихиан нашел Черную Линзу.
— Тихиан, — вздохнула Садира. В Тире все разговоры рано или поздно возвращались к Тихиану.
— Тихиан хотел всего: заклинаний Раджаата, бассейн, башню, Черную Линзу. Он не думал о драконах. Он думал, что хочет стать королем-волшебником, но на самом деле хотел стать Доблестным Воином.
— Мог бы он-, — волшебница не выдержала и уступила своему любопытству. — Мог бы Раджаат сделать из Тихиана кого-нибудь, вроде тебя или Борса? Раджаат охотился на королей-волшебников и убивал их, так что я не думаю, что он захотел бы сделать еще одного Доблестного Воина.
Силки были расставлены, жертва почуяла приманку, остались только меленький толчок и подножка. — Раджаат уже сотворил нечто новое: кое-кого получше, чем бессмертный Доблестный Воин, который так легко ускользает из-под контроля. Правда, это сделал не он сам, его миньоны выполнили за него всю работу в башне — с его разрешения, разумеется. Иначе они не вообще не смогли бы наделить ее магией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Дымящаяся дыра возникла внутри иллюзорного бродячего торговца. Горячая вязкая кровь полилась на пол, испортив изысканную мозаику. Физическая боль была не слабой, но она не шла ни в какое сравнение с остановившим сердце шоком, когда серый дым повалил из раны. Хаману хлопнул правой рукой по дыре. Дым обвился вокруг его пальцев и принял форму Виндривера.
— Наконец-то мы пришли к концу истории троллей.
— Нет. — Тихое, бессильное отрицание.
— Хаману, дай прошлому уйти. Время пришло.
Еще одно отрицание, такое же бессильное. Дыра в руке опустела. Виндривер был настоящий, и вот он уходит. Страшный нерассуждающий гнев поднялся в Хаману, и он начал пить жизнь вокруг себя.
— Оставь это, Хаману, — посоветовал Виндривер, его едва теплая, едва ощутимая рука легла на раненую руку Короля-Льва. — Я знаю все, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что это не случайность. Ты думаешь, что это моя месть. Нет, Хаману, ты не прав. Тринадцать веков слишком большой срок для любой мести. Мы и так сражались слишком долго, Хаману. Лучше подумай о будущем. — Дымные пальцы тролля начали исчезть. — Я буду ждать тебя, Ману из Дэша. Я приготовлю место рядом с собой, где камень еще молод…
Четыре грязные полоски сажи на руке и большое пятно на полу было все, что осталось последнего и самого великого командира когда-то великой расы, которую люди называли тролли.
Садира встала со своего стула. Ее нога опустилась рядом с пятном.
— Назад! — предупредил Хаману.
Внутри него была сила смерти, и он хотел использовать ее. Она жива только потому, что Виндривер хотел, чтобы она жила. Хаману хотел бы уважить последнее желание тролля — если будет в состоянии. Но если он не разрешит ей жить, тогда ему самому придется расхлебывать последствия этого, очень страшные последствия.
Садира почувствовала опасность и отступила. — Что-, — начала она, но затем поправила себя. — Кто это был? Еще один дракон?
Это был почти-честный вопрос. Полуэльфийка не имела понятия ни о троллях, ни о Сжигателе-Троллей. Вместо этого ее опыт связал Хаману с драконом. Он собрал свои разбежавшие мысли и попытался что-то сказать, но опоздал.
Садира неправильно истолковала его молчание. — Ты думаешь, что можешь придти сюда и испробовать твою лживую магию на мне ? — высокомерно спросила она, а волшебство Раджаата уже бурлило в ее сознании. — Я знаю , как уничтожать драконов. Калак, Раджаат, Борс, ты — вы все на одно лицо. Вы уничтожаете наш мир. Атхас не будет в безопасности, пока жив хотя бы один дракон.
Клубок спутанных эмоций Хаману внезапно развязался. Гнев, который мог убивать мыслью, исчез, как холодный ветерок в полдень. Тоска и печаль, возникшие в тот момент, когда он остался один — совсем один — ушли. Он совсем забыл, по большей части, ради чего пришел, и о том, что обещанная Раджаатом смерть нависла над его городом. Остались железная воля, жестокость и эта девица-полуэльф, которая полностью заслужила его гнев.
Она была дура, и он собирался насладиться моментом, доказывая ей это.
— Ты слишком мало знаешь, Садира из Тира, если не видишь разницы между Калаком и Борсом, Борсом и Раджаатом, Раджаатом и мной.
— Нет никакой разницы. Вы все одинаковые. Зло. Выпивающие жизнь осквернители, — убежденно сказала она. — Я знаю, что ты черпаешь свою магию из Черной Линзы. Я знаю, что ты поработишь весь Атхас, если тебя не остановить. Я знаю все твои хитрости, всю твою ложь, ты уже говорил мне их в тот день в Ур Драксе, когда Ркард взял верх над Раджаатом. Ты, и другие детишки, вы восстали против вашего отца, но единственной причиной для этого была зависть. Вы хотели забрать его силу себе. Что еще я должна знать?
— Ты должна знать, что каждый дракон нечто совсем другое, и что Раджаат создал драконов тогда, когда создавал магию, и что это было задолго до того, как он создал Доблестных Воинов и развязал Очистительные Войны. Ты должна знать, что если волшебник живет достаточно долго, чтобы овладеть секретами Невидимого нижнего мира, этот бессмертный волшебник может превратить себя в дракона — но не в такого, каким был Борс. Борс не был волшебником, ставшим драконом; он был Доблестным Воином. Раджаат лепил своих Воинов из человеческой глины в своей белой башне. Он купал их в бассейне с темной водой и ставил в Хрустальный Шпиль под Черную Линзу. Дракон является частью природы Доблестного Воина — большей частью, неизбежной частью — но только частью, хотя и самой могущественной частью.
— Что-нибудь еще? — спросила Садира, притворяясь незаинтересованной.
Она притворялась назаинтересованной, так как у ней была своя черная кожа-броня и своя теневая магия, потому что она тоже погружалась в бассейн с темной водой и она тоже стояла внутри Хрустального Шпиля. Ее мысли выдавали глубокую тревогу, она не понимала силу, которую так свободно использовала. Черная Линза не была в своем настоящем месте, когда народ тени преобразовывал ее. И Раджаата не было там, к счастью, но теневой народ Башни стоял на стороне Раджаата, и они действовали по его приказам. Так что у Садиры был повод для беспокойства.
Хаману еще подогрел ее беспокойство.
— Борс был Доблестным Воином. Я — последний Доблестный Воин Раджаата, созданный для завершения Очистительных Войн. Калак не был Доблестным Воином, — начал Хаману.
— Скажи это его темпларам.
— Сач Арала и Виан Бодах, Доблестные Воины Раджаата, были защитниками и миньонами Калака — а также дураками и предателями. Они давали темпларам Тира магию. Они могли сделать это для кого угодно — особенно после того, как Тихиан нашел Черную Линзу.
— Тихиан, — вздохнула Садира. В Тире все разговоры рано или поздно возвращались к Тихиану.
— Тихиан хотел всего: заклинаний Раджаата, бассейн, башню, Черную Линзу. Он не думал о драконах. Он думал, что хочет стать королем-волшебником, но на самом деле хотел стать Доблестным Воином.
— Мог бы он-, — волшебница не выдержала и уступила своему любопытству. — Мог бы Раджаат сделать из Тихиана кого-нибудь, вроде тебя или Борса? Раджаат охотился на королей-волшебников и убивал их, так что я не думаю, что он захотел бы сделать еще одного Доблестного Воина.
Силки были расставлены, жертва почуяла приманку, остались только меленький толчок и подножка. — Раджаат уже сотворил нечто новое: кое-кого получше, чем бессмертный Доблестный Воин, который так легко ускользает из-под контроля. Правда, это сделал не он сам, его миньоны выполнили за него всю работу в башне — с его разрешения, разумеется. Иначе они не вообще не смогли бы наделить ее магией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96