Собственно говоря Урик всегда имел эти три дня страданий и тридцать чистки, но уже дважды после смерти Дракона извержения Дымящейся Короны приносили страшные бури с дождем.
Некоторые обвиняли в этих ураганах Тихиана, пропавшего тирана Тира. Другие винили значительно более древние и злые силы. Но в любом случае Урику, построенному для того, чтобы выдерживать жару и ослепляющий солнечный свет, приходилось сражаться с дождем, приправленном хорошей долей песка. В результате чистка длилась сорок дней и даже больше. Так что народ молился так, как он никогда не молился раньше. Но даже Король Хаману не мог сказать, будет ли извержение сопровождаться дождем или нет.
Ирония судьбы, город, в котором изменения были запрещены, теперь страдал от них самым ужасным образом. Для того, чтобы вынести свое суждение о дровах, Букке понадобился только один взгляд. — Положи все назад в эту вшивую телегу. — Он опять стегнул Павека между лопаток, но на этот раз промазал: его пальцы все еще были сложаны в счастливом знаке огня.
Павек молчаливо молился колесу. С этим облаком пыли, летевшим к городу по небу и воспоминаниями о предыдущих штормах, глубоко заседевшими в его сознании, у него опять возникли мысли покинуть город, и за его стенами начать новую, неведомую жизнь. И он не удивился, когда спустя несколько мгновений после того, как он начал думать о том, как он выживет еще шестьдесят дней — или больше — ветеран в кожаной шапке тронул его за плечо.
— Я заменю тебя здесь, — предложил он. — Выпей пару глотков воды, и внимательно погляди на очередь. Я думаю, что нашел твою женщину.
— Она одна?
Ветеран печально покачал головой. — Двое мужчин. Не понимаю, зачем она сменяла тебя на их: дварф стар, как эти холмы, а костлявый полуэльф не толще твоей руки. Но может быть лучше оставить все, как есть…?
— Нет… — На этот раз он действительно заколебался. — Я должен поговорить с ней.
— Твое решение, сынок, но берегись. Сейчас все такие нервные и подозрительные из-за этого облака, даже такой старый человек, как я.
Павек понял намек и развязал свой кошелек. Он вынул оттуда три керамические монетки, потом, бросив взгляд на кучу битого камня и увидев только пустую тень рядом с ней, достал еще три. — Скажи мальчику-
И что же ему сказать? спросил он сам себя, машинально приглаживая волосы и глядя на тучу.
— Скажи ему, что если бы он меня слушался, он был бы поблизости.А теперь, скажи ему, что я очень извиняюсь, но все кончено.
Крутанувшись на пятках, он мгновенно увидел медные волосы полуэльфа, а потом — больше не обращая внимание на ветерана — направился к ним, нарочно двигаясь медленно, так что если бы он привлек внимание какого-нибудь темплара, тот бы подумал, что он идет по приказу другого.
Все трое буквально оцепенели, когда он подошел к ним. Полуэльф нервно положил руки на свой дорожный посох, а дварф, отпустив оглобли тележки, напряг твердые как камень мускулы на руках, типичные для его расы.
Женщина-друид — Павек с некоторым неудовольством осознал, что не знает, как ее зовут — спокойно стояла между своими товарищами и глядела на него.
— Женщина, — сказал он, когда подошел настолько близко, что мог прошептать. — Найми меня для того, чтобы провести свою тележку по городу. Из твоей зарнеки делают яд, и тебе нужна моя помощь.
Ее глаза расширились. Она, казалось, хотела сказать что-то, а потом Павек почувствовал, как мириады острых булавок вонзились в его кожу, и в его мозгу вспыхнул ослепительный свет. Время исчезло, все вокруг оцепенело и застыло, а потом, с громовым ударом, его сердце забилось вновь. К тому времени, когда его разобранное сознание вновь создало само себя, к ним подошел Букке.
— Что происходит здесь, червяк? — спросил инспектор, помахивая для пущего эффекта в воздухе своей палкой.
Букке сердито оглядел каждого из них в отдельности, дольше всего задержав взгляд на бородатом лице Павека, и у того было достаточно времени спросить себя, учитывая, что они все опять собрались вместе, а помнил ли более молодой темплар что произошло здесь ровно шестьдесят денй назад.
— Никакого обмана, великий, — ответила друид без малейшего намека на замешательства или смушения. — Я просто надеюсь нанять этого человека для того, чтобы вести тележку по улицам города.
Букке скептически выслушал это заявление: даже старый, с выдубленным годами лицом дварф был сильнее, чем этот рабочий. Друид поняла причину недоверия Букке, опудтила глаза и улыбнулась.
— Мы опаздываем, великий, — объяснила она, — а бедный Йохан совсем без сил после такой долгой поездки.
Бедный Йохан понял намек. Его мышцы опали, плечи сгорбились, он едва стоял на ногах от усталости — и все это подтвердило первоначальное предположение Павека: эта женщина здесь главная, она ведет все дело.
— Ааа — в любом случае все здесь бесполезные черви, — объявил Букке. Он махнул своей палкой, с удовольствием заехав Павеку по ноющей от боли спине еще раз. — Но этот еще более бесполезный, чем остальные. Выбери другого, покрепче.
Стон умер у Павека в горле. Он поставил все свои надежды и ожидания на эту встречу, и только для того, чтобы увидеть, как все рушится.
— Я не вижу никого лучше, великий, — сказала друид, окинув остальных рабочих деловитым взглядом темплара высокого ранга. Потом ее взгляд ласково остановился на Букке. — Этот червь мне подходит.
— Как хотите, Леди, — уступил Букке, его голос стал мягче и тише, чем обычно. — Вы остановитесь на ночь в одной из городских гостиниц?
— Нет, великий. Я верну его перед закатом и уйду из города.
— Ваше имя, Леди — для записи?
— Акашия, великий. А это мой слуги. Их имена неважны. Я не буду торговать на рынке, великий. Мои товары уже обещаны их новому сообственнику, все налоги уплачены и расписки получены. Нет необходимости вообще записывать нас, великий. Просто дай нам иди дальше, великий, вот и все.
— Да, — сказал Букке с видом человека, оторванного от самой сладкой мечты. — Да, идите своей дорогой.
Павек позволил себе испустить вздох облегчения, заняв место дварфа между ручек тележки. Она поверила ему — безусловно эта вспышка боли была результатом какого-то друидского заклинания, иначе почему Букке вел себя совершенно нехарактерно для него: мягко и уступчиво. Она не рискнула бы использовать заклинание второй раз, если бы не была удовлетворена результатами первого. В отличие от магов из Союза Масок, друидов терпели в Урике, но любая магия, которую король не мог контролировать лично, была в Урике под запретом.
Он опять взглянул на кучу обломков. Тень была по-прежнему пуста, и он все-еще думал о Звайне, когда толстый палец дварфа нажал на его запястье и чуть не продырявил ему руку, дойдя до костей и нервов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96