Аптон, старый дворецкий, проработал в Чэде более сорока лет, и Оливия знала, что он хорошо разбирался в людях. Потом девушке сообщили, что новый хозяин уселся за счета и отчеты. Все бухгалтерские книги были в полном порядке. Их годами скрупулезно заполнял мистер Бэнтик, секретарь герцога. Все были удивлены, что прежде чем познакомиться с людьми, которые у него живут и работают, новый хозяин принялся за изучение деловых бумаг.
Но Оливия убедила себя, что не должна критиковать, а тем более осуждать герцога. Она знала, отец никогда бы не одобрил этого.
Девушка закрыла кошелек и опустила его в сумочку, которая лежала рядом на столе. Итак, что же ей делать? Неужели самой идти в Большой Дом и представляться герцогу?
— Слишком поспешный шаг! — вырвалось у нее. В этот момент она услышала громкий стук. Кто-то сильно барабанил во входную дверь. Она вышла в холл и увидела через окно одного из тех мальчуганов-подростков, которые не раз прибегали к ней со всякого рода просьбами и записками. Мальчик раскраснелся и запыхался, словно всю дорогу бежал.
— Что случилось, Тэд? — спросила Оливия, открывая дверь.
— Ужасно, мисс Оливия, то, что произошло, ужасно! — скороговоркой выпалил парнишка.
— О чем ты? — Оливия начинала нервничать.
— Мистер Тони! Оливия вскрикнула.
— Что с ним? Он… не ранен?
— Его арестовали, мисс Оливия! Его арестовали два новых конюха. Они обвиняют вашего брата в воровстве.
— В воровстве? Что ты имеешь в виду?
— Мистер Тони катался на одной из лошадей, которые принадлежат его сиятельству. Красивый черный жеребец, помните? Тони на нем скакал, брал препятствия.
Тэд замолчал, чтобы перевести дыхание.
— Продолжай! — сказала Оливия.
— А они поскакали за ним, догнали, вернули в дом, заперли в конюшне и сказали его сиятельству, что он — вор!
— Никогда не слышала ничего более забавного, — произнесла Оливия со вздохом облегчения. — Слава богу, Тони не ранен!
Новые конюхи, к сожалению, не знали, что старый герцог всегда разрешал мальчику кататься на своих лошадях. Ему нравилось наблюдать, как Тони пытается обучать необъезженных молодых жеребцов.
— А что сталось с жеребцом? Где его Тони взял?
— Конюхи объезжали лошадей, когда услышали, как запищал кролик в лесу. Видно, попал в ловушку.
Оливия подумала, уж не один ли это из тех капканов, которые расставлял Тэд со своими друзьями, но ничего не сказала.
— Итак, они привязали лошадей и поспешили в лес. А в этот момент мистер Тони увидел, что лошади свободны. Он отвязал одного жеребца, вскочил на него и поскакал по полю.
Теперь Оливия имела полную картину того, что произошло в имении. Конечно, Тони вел себя недопустимо беспечно, особенно последнюю неделю, когда новый герцог уже прибыл в Чэд. Она, говорила брату, что он не должен больше брать лошадей.
Нужно вначале спросить позволения у нового хозяина, — сказала она твердо.
— А откуда он узнает, — капризно возразил мальчик, — если не увидит меня?
— Рано или поздно это может случиться. А ты знаешь, всегда неприятно просить об одолжении в тот самый момент, когда тебя в чем-то уличили!
Мальчик послушал сестру и перестал ходить на конюшню. Вместо этого он целыми днями пропадал в лесу или бесцельно слонялся по дому.
— Фермер Джонсон расценил как огромное неуважение то, что его сиятельство еще не навестил его! — объявил он однажды за чаем. И леди Мэрриот отправила ему приглашение на чай, а он даже не удосужился ответить.
Леди Мэрриот была очень старой и почти слепой дамой. В глубине души Оливия понимала, что это отнюдь не самое веселое общество. Но, вместе с тем, совсем не обязательно быть таким грубым.
— У всех Вудов прекрасные манеры, — обычно говорила им мать, — и я не хочу, чтобы вы были исключением из правил.
С детства их приучали прежде всего думать о других, а потом о себе. Они держались ровно и уважительно со всеми, невзирая на то, кто перед ними — слуга или господин. Такой пример подавали и их родители!
Наконец Оливия произнесла:
— Спасибо, Тэд, что пришел и рассказал мне о случившемся. Я немедленно отправлюсь в Большой Дом и постараюсь объяснить его сиятельству, что мистер Тони совсем не намеревался украсть его лошадь.
— Надеюсь, он послушает вас, мисс Оливия. Я слышал, что его сиятельство собирался задать Тони взбучку.
Оливия больше не слушала. Она опрометью бросилась наверх за шляпкой. Торопливо сказав Бесси, куда она направляется, Оливия побежала кратчайшим путем через парк в Чэд-хауз.
Это было совсем недалеко. Грин Гэйблз, дом в котором они жили, находился рядом с парком, фактически на его окраине. Поэтому девушка шла не по дороге, а прямиком, между деревьями. Она двигалась так легко, что даже не потревожила пятнистого оленя, прилегшего в тени развесистого дуба. В другое время она непременно задержалась бы, чтобы полюбоваться гладью озера, которое, казалось, вобрало в себя всю голубизну неба. Величественный дворец, сверкавший на солнце сотнями окон, украшенный старинными статуями, виднелся невдалеке.
Она с детства любила Чэд. Он уже давно стал частью ее жизни, ее души.
Сейчас она спешила, хорошо зная характер Тони. Если его действительно посадили под арест, он начнет бурно протестовать и негодовать.
Слава богу, наконец, она добежала до парадного крыльца. Дверь ей открыл мистер Аптон, дворецкий.
— Доброе утро, мисс Оливия! — сказал он своим глубоким хорошо поставленным голосом.
— Доброе утро, Аптон! Я слышала, мистер Тони попал в беду. Могу я видеть его сиятельство?
Ей показалось, что Аптон некоторое время колебался, прежде чем произнес:
— Подождите в приемной, мисс Оливия! Я доложу о вас герцогу!
Он выглядел очень озабоченным, и Оливия начала по-настоящему волноваться, чувствуя, что герцог не на шутку рассердился на мальчика. Но не может же он быть таким глупым и не понимать, что это всего лишь мальчишеская выходка!
Оливия осталась одна в красивой, богато украшенной статуями и другими произведениями искусства зале. На стенах висели старинные портреты в массивных позолоченных рамах. Между тем Аптон приблизился к кабинету и нерешительно остановился. За дверью слышались голоса. Разговор шел на высоких тонах. Аптон узнал голос Джеральда Вуда. Тот говорил:
— Если вы не поможете мне, то меня, вне всякого сомнения, заберут в тюрьму, и в семье разразится скандал!
— Едва ли в этом вы можете винить меня, — голос герцога звучал холодно. В то же время он говорил быстро, проглатывая некоторые буквы в словах. Речь его звучала отрывисто, словно приказы командира.
Герцог сидел за письменным столом. Это был очень красивый мужчина лет тридцати тридцати пяти. В его серых глазах застыло суровое выражение, и они казались стальными, губы были плотно сжаты, и весь его облик выдавал в нем военного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30