— Если меня не будет здесь завтра утром, что ты скажешь тогда? — спросила она его.
Он отвел глаза в сторону и ответил совершенно серьезно:
— Я объясню, что ты соскучилась по дому, что ты, должно быть, вернулась потому, что беспокоилась о своих животных. Я постараюсь убедить всех, что ты не посвятила меня в свои намерения.
Слушая его, Леона понимала, что лорд Чард не поверит ни единому его слову. Однако она выбросила эту мысль из головы. Для нее сейчас имело значение лишь одно: сумеет ли она справиться со своей задачей, достигнув Ракли-Касл.
Она терялась в догадках, как поступит лорд Чард, когда, перейдя из столовой в гостиную, обнаружит ее отсутствие. Быть может, он выждет некоторое время, решив, что она, по-видимому, поднялась наверх оправить платье или привести в порядок прическу? Или тут же спросит у герцогини, где она? Ему даже может прийти в голову, что она ожидает его на веранде.
Мыслями девушка уносилась далеко, и в своем воображении она ждала его. О чем он намеревался говорить с ней? Что он собирался сказать в саду, когда их перебили? Она почувствовала, как сердце ее болезненно сжалось.
И тогда она поняла! Поняла, ощущая дуновение солоноватого ветерка с моря, трепавшего завитки локонов вокруг ее лба и щек. Поняла, вдыхая свежий, пряный аромат холмов, чувствуя под собою мерные движения Кингфишера и слыша крики чаек, круживших над ее головою.
Она любит его! Так вот что означало то странное ощущение в груди, когда она видела его перед собою и когда он подходил к ней ближе. Вот почему ее пальцы дрожали от его прикосновения, вот почему ей было трудно встретиться с ним взглядом и от одного звука его голоса ее дыхание невольно учащалось.
Это нелепо, невероятно, и все же она любит его!
Ей хотелось быть рядом с ним, чувствовать его близость.
Леона снова невольно вспомнила ту ночь, когда она сидела на его постели и он пытался ее успокоить и, заметив, как ее била дрожь, обернул вокруг ее плеч покрывало руками столь же нежными и заботливыми, как руки женщины.
Она любит его! И сегодня вечером она упустила единственную возможность добиться взаимности.
Она горько рассмеялась и услышала, как пронзивший тишину звук растаял в темноте, словно крик раненого животного. Как глупо думать, что он тоже может полюбить ее! Лорд Чард — богатый, знатный, прославленный герой французской кампании, которому ничего не стоило завоевать сердце любой женщины, привлекшей к себе его внимание!
Нет, он просто был добр к ней, как мог быть добр к ребенку. То, что он собирался сказать, вовсе не обязательно должно было иметь отношение к любви. Она была уверена в этом. Возможно, он хотел умолять ее покинуть Ракли и бежать от всех последствий злополучной авантюры Хьюго. Он мог предложить ей крышу над головой у своих родственников, он мог сделать все, что угодно, чтобы хоть отчасти возместить хаос и разрушение, которые принес в ее семью. Но любовь! Только не любовь!
Почему он должен полюбить» маленькую деревенскую нищенку «, как назвала ее герцогиня еще до того, как они познакомились? Она почувствовала, как слезы выступили у нее на глазах, потому что она внезапно ощутила себя одинокой и потерянной. Единственным утешением для нее служило то, что Хьюго обратился к ней в беде и она не имела права его подвести. Девушка с жаром ухватилась за эту мысль. Она одна может помочь Хьюго. Она обязана спасти его, даже если это будет означать крах ее собственного счастья.
Леона ехала все дальше и дальше, Кингфишер нес ее вперед смело и уверенно. На темном небосклоне одна за другой вспыхивали яркие звезды, и в полумраке необходимо было двигаться не слишком быстро, чтобы избежать едва различимых трещин или выступов, внезапно возникавших на пути. Леона понимала, что ей придется все время быть настороже, и старалась не думать ни о чем, кроме того, как добраться до нужного места в безопасности и по возможности скорее. Но никакое усилие воли не могло заглушить в ней голос собственного сердца. В памяти ее всплывало лицо лорда Чарда, отдельные мгновения их встреч, обрывки разговоров. Девушка как будто снова видела странное выражение в его глазах, когда он поднимался вверх по лестнице навстречу ей, а она застыла в ожидании, сжимая в кулачке фарфоровую чашку.
— Неужели я буду думать о нем всю свою жизнь? — прошептала она, обращаясь к самой себе, и затем сообразила с чувством облегчения, что находится уже совсем недалеко от замка Ракли.
Эта часть побережья была ей хорошо знакома — в свое время она объездила здесь верхом чуть ли не каждый дюйм, и Леона с еще большей энергией пришпорила Кингфишера, который теперь уже сам нашел в темноте дорогу и стремительно помчался в сторону замка, словно ему не терпелось скорее оказаться у себя в стойле.
Хьюго, однако, посоветовал ей быть осторожной.
— Сначала зайди к Дэну, — предупредил он; и когда Леона добралась до речной отмели, она переправилась через нее и, вместо того чтобы свернуть к Ракли, проехала чуть дальше, туда, где на окраине деревни стоял маленький домик Дэна.
Это было довольно невзрачное место, и Дэн, служивший, как считалось, в усадьбе Ракли, был никуда не годным бездельником, которому еще ни на одной работе не удавалось задержаться надолго. Кроме того, он время от времени страдал запоями и избивал свою жену.
Оказавшись у изгороди, окружавшей садик у дома, Леона спешилась, привязала Кингфишера за уздечку к воротам, что заставило его возмущенно зафыркать, и по неровной тропинке направилась к двери.
Она слегка постучала в нее рукояткой своего хлыста и тут же услышала, как кто-то опрокинул стул на покрытый плитами пол, вслед за чем дверь на несколько дюймов приоткрылась, и она увидела Дэна, уставившегося на нее со свечою в руках.
— Господи помилуй, это же молодая хозяйка! — воскликнул он.
— Дайте мне войти, Дэн, — взмолилась Леона.
С этими словами она переступила порог. Воздух в доме оказался спертым и душным. Жена и дети Дэна, очевидно, уже отправились спать, так как, кроме них одних, в тесной кухне никого не было.
— Меня прислал сэр Хьюго, — сказала она, как только Дэн закрыл за нею дверь. — Что делается в замке?
Вы видели солдат?
Дэн снова поставил свой огарок на стол. Это был самый дешевый род свечи с фитилем из сердцевины ситника, слабое пламя которой при каждом движении издавало шипение и треск.
— Не желаете ли чего-нибудь, мистрис? — обратился к ней Дэн. — Может быть, глоточек бренди? У меня за камином припрятано отличное вино.
Но тут его слова прервала самая вульгарная икота.
Леона догадалась, что он был пьян и с помощью спиртного надеялся подавить свой страх.
— Нет, спасибо, Дэн, мне ничего не нужно, — ответила она. — Кроме сведений о том, что здесь происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71