Та вела себя спокойно и не отшатнулась от прикосновения рук девушки. Кандида знала, что на такой лошади любая женщина, даже неопытная наездница, рада будет прокатиться.
Она посмотрела налево, затем направо. И там, и там виднелись длинные ряды гнедых, серых, черных; у некоторых была характерная белая отметина на лбу. Щеки Кандиды разрумянились, и глаза сияли, когда она повернулась к майору Хуперу.
– Как здорово иметь всех этих прекрасных созданий! – вскричала она. – Они просто великолепны! Неудивительно, что у вас много солидных клиентов. Ваши конюшни, должно быть, самые лучшие во всем Лондоне.
– Возможно, это потому, что самые известные, – ответил майор Хупер, и опять в его голосе скрывался какой-то подтекст, который, однако, ускользнул от внимания Кандиды.
– А скоро ли Пегас попадет сюда? – спросила она. – И куда вы собираетесь поставить его?
– Есть два или три пустых стойла в дальнем конце, – ответил майор Хупер, жестом сопровождая свои слова. – Пока же я должен найти место, где будете жить вы.
– О да, конечно, – сказала Кандида. – Но у меня нет никаких вещей.
– Я помню об этом, – заверил ее майор Хупер. – Пусть это вас не беспокоит. Я сейчас поговорю с одной леди, которая, я уверен, будет очень рада устроить вас как надо и обеспечить всем необходимым. Но сначала я хотел бы поговорить с ней наедине.
– Да, конечно, – согласилась Кандида.
– Я оставлю вас в школе верховой езды, – сказал майор Хупер, шагая через двор конюшни.
Кандида последовала за ним. В дальнем конце двора была еще одна дверь с аркой, которую она не заметила. Эта дверь была не такой большой и впечатляющей, как та, что вела в конюшни, но, когда майор Хупер открыл ее и Кандида вошла следом, она вскрикнула от восторга.
Девушка очутилась в большом помещении, приспособленном под школу верховой езды. Свет падал через стеклянную крышу. Ей показалось – хотя она не была в этом уверена, – что помещение это было точной копией императорской школы верховой езды в Вене.
Школа майора Хупера была построена, как Кандида узнала гораздо позже, одним пожилым пэром, который совсем потерял голову от красоты своей любовницы и ее способностей к верховой езде. Ему нравилось смотреть, как она ездит на его лошадях разными аллюрами, но так как он предпочитал, чтобы она ездила, как леди Годива, голой, то нужно было иметь уединенное место для этих представлений.
Когда пэр умер, майору Хуперу удалось купить эту школу за значительно меньшую сумму, чем та, что была затрачена на ее постройку. Отделанные панелями стены были все еще выкрашены в бледно-голубой цвет, а на галерее, где сидел пэр, наблюдая за своей обнаженной Венерой, кресла были покрыты голубой парчой. На стенах было множество зеркал, отражающих лошадей и наездников под разными углами.
– Как это неожиданно – найти такое место в Лондоне! – воскликнула Кандида.
– Здесь все устроено как надо, – отозвался майор Хупер. – И вы сможете заниматься здесь с Пегасом. Как видите, я соорудил несколько высоких барьеров. У меня сейчас имеются две или три лошади, каждую из которых можно продать за довольно значительную сумму, если мне удастся убедить их потенциальных владельцев, что эти животные умеют прыгать через высокий забор.
– Пегас может, – гордо сказала Кандида и тут же чуть было не попыталась зубами схватить и вернуть свои слова, осознав, что Пегаса могут продать, если он вдруг понравится какому-нибудь богатому человеку, желающему купить необычную лошадь.
Будто бы отгадав мысли Кандиды по ее неожиданному молчанию и встревоженному выражению лица, майор Хупер сказал успокаивающим тоном:
– Не беспокойтесь, я пока не намерен продавать Пегаса.
– О, благодарю вас! – вскричала Кандида. – Благодарю! Спасибо вам! Пегас – единственное, что у меня осталось. Я не могу даже выразить, что чувствовала сегодня, когда ехала на ярмарку, зная, что должна потерять его.
– Понимаю, – мягко сказал майор. – Ну а теперь поднимайтесь на галерею. Если кто-нибудь придет сюда, что, впрочем, маловероятно, потому что школа закрыта, я хочу, чтобы вас не было видно. Вы не должны ни с кем разговаривать: ни с мужчиной, ни с женщиной. Вы поняли?
– Да, конечно, – ответила Кандида с некоторым изумлением.
Он проследил, как она поднялась по лестнице, которая вела на галерею, а затем вышел из школы. Услышав, как он плотно прикрыл за собой дверь, Кандида дошла до конца галереи и села в одно из кресел, обитых голубой парчой. Яркие лучи солнца все еще проникали через стеклянную крышу, и Кандида оценивающе разглядывала препятствия, прикидывая, как лучше подъезжать к ним на Пегаса.
Она была так погружена в свои мысли, что вздрогнула, когда неожиданно поняла, что в школе кто-то есть. Она не услышала, как открылась дверь, но сейчас видела какую-то женщину, сидевшую верхом на довольно игривом гнедом коне. Натянув узду, женщина, наклонившись, разговаривала с джентльменом, стоявшим рядом с ней.
– Я проедусь на нем по препятствиям, – донеслись до Кандиды слова леди. – И ты сам сможешь оценить.
– Я готов поверить тебе, Лэйс, ты ведь знаешь. Меня лишь цена смущает.
Помня распоряжение майора Хупера о том, чтобы ее никто не видел, и о том, чтобы она ни с кем не говорила, Кандида подвинулась ближе к углу и чуть глубже погрузилась в кресло. Она понимала: было маловероятно, чтобы люди внизу видели ее. Ей удобно было смотреть на них сверху вниз, но им было гораздо труднее увидеть ее – и так маленькую, да еще спрятавшуюся в углу.
Кандида наблюдала за обоими с интересом и любопытством. Леди, сидевшая на гнедом коне, была прелестна, и девушка подумала, что никогда раньше не видела таких красивых женщин.
Внимание привлекало не только ее лицо с высокими скулами и миндалевидными темными глазами, но также блестящие темные волосы, уложенные в элегантную прическу – шиньон, на котором возвышалась шляпа, украшенная изумрудно-зеленой вуалью, развевающейся в воздухе, когда женщина скакала на лошади.
Амазонка на ней тоже была изумрудно-зеленого цвета, и Кандида подумала, что она еще ни у кого никогда не видела таких изящных плеч и такой тонкой талии. Во время прыжка бархатная юбка наездницы приподнялась, обнажив зауженный кокетливый ботинок с высоким каблуком, к которому ремнем была пристегнута сверкающая шпора с острым концом.
Когда лошадь приблизилась к барьерам, наездница резко стегнула ее своим хлыстом с серебряной рукояткой, и, наблюдая за этим, Кандида поняла, что эта женщина – из тех, кто любит властвовать над лошадьми и может дойти в этом до жестокости.
В то же время было очевидно, что женщина – прекрасная наездница. Она кружила и кружила по помещению школы, все ускоряя бег лошади, пока наконец пустилась чуть ли не галопом между барьерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Она посмотрела налево, затем направо. И там, и там виднелись длинные ряды гнедых, серых, черных; у некоторых была характерная белая отметина на лбу. Щеки Кандиды разрумянились, и глаза сияли, когда она повернулась к майору Хуперу.
– Как здорово иметь всех этих прекрасных созданий! – вскричала она. – Они просто великолепны! Неудивительно, что у вас много солидных клиентов. Ваши конюшни, должно быть, самые лучшие во всем Лондоне.
– Возможно, это потому, что самые известные, – ответил майор Хупер, и опять в его голосе скрывался какой-то подтекст, который, однако, ускользнул от внимания Кандиды.
– А скоро ли Пегас попадет сюда? – спросила она. – И куда вы собираетесь поставить его?
– Есть два или три пустых стойла в дальнем конце, – ответил майор Хупер, жестом сопровождая свои слова. – Пока же я должен найти место, где будете жить вы.
– О да, конечно, – сказала Кандида. – Но у меня нет никаких вещей.
– Я помню об этом, – заверил ее майор Хупер. – Пусть это вас не беспокоит. Я сейчас поговорю с одной леди, которая, я уверен, будет очень рада устроить вас как надо и обеспечить всем необходимым. Но сначала я хотел бы поговорить с ней наедине.
– Да, конечно, – согласилась Кандида.
– Я оставлю вас в школе верховой езды, – сказал майор Хупер, шагая через двор конюшни.
Кандида последовала за ним. В дальнем конце двора была еще одна дверь с аркой, которую она не заметила. Эта дверь была не такой большой и впечатляющей, как та, что вела в конюшни, но, когда майор Хупер открыл ее и Кандида вошла следом, она вскрикнула от восторга.
Девушка очутилась в большом помещении, приспособленном под школу верховой езды. Свет падал через стеклянную крышу. Ей показалось – хотя она не была в этом уверена, – что помещение это было точной копией императорской школы верховой езды в Вене.
Школа майора Хупера была построена, как Кандида узнала гораздо позже, одним пожилым пэром, который совсем потерял голову от красоты своей любовницы и ее способностей к верховой езде. Ему нравилось смотреть, как она ездит на его лошадях разными аллюрами, но так как он предпочитал, чтобы она ездила, как леди Годива, голой, то нужно было иметь уединенное место для этих представлений.
Когда пэр умер, майору Хуперу удалось купить эту школу за значительно меньшую сумму, чем та, что была затрачена на ее постройку. Отделанные панелями стены были все еще выкрашены в бледно-голубой цвет, а на галерее, где сидел пэр, наблюдая за своей обнаженной Венерой, кресла были покрыты голубой парчой. На стенах было множество зеркал, отражающих лошадей и наездников под разными углами.
– Как это неожиданно – найти такое место в Лондоне! – воскликнула Кандида.
– Здесь все устроено как надо, – отозвался майор Хупер. – И вы сможете заниматься здесь с Пегасом. Как видите, я соорудил несколько высоких барьеров. У меня сейчас имеются две или три лошади, каждую из которых можно продать за довольно значительную сумму, если мне удастся убедить их потенциальных владельцев, что эти животные умеют прыгать через высокий забор.
– Пегас может, – гордо сказала Кандида и тут же чуть было не попыталась зубами схватить и вернуть свои слова, осознав, что Пегаса могут продать, если он вдруг понравится какому-нибудь богатому человеку, желающему купить необычную лошадь.
Будто бы отгадав мысли Кандиды по ее неожиданному молчанию и встревоженному выражению лица, майор Хупер сказал успокаивающим тоном:
– Не беспокойтесь, я пока не намерен продавать Пегаса.
– О, благодарю вас! – вскричала Кандида. – Благодарю! Спасибо вам! Пегас – единственное, что у меня осталось. Я не могу даже выразить, что чувствовала сегодня, когда ехала на ярмарку, зная, что должна потерять его.
– Понимаю, – мягко сказал майор. – Ну а теперь поднимайтесь на галерею. Если кто-нибудь придет сюда, что, впрочем, маловероятно, потому что школа закрыта, я хочу, чтобы вас не было видно. Вы не должны ни с кем разговаривать: ни с мужчиной, ни с женщиной. Вы поняли?
– Да, конечно, – ответила Кандида с некоторым изумлением.
Он проследил, как она поднялась по лестнице, которая вела на галерею, а затем вышел из школы. Услышав, как он плотно прикрыл за собой дверь, Кандида дошла до конца галереи и села в одно из кресел, обитых голубой парчой. Яркие лучи солнца все еще проникали через стеклянную крышу, и Кандида оценивающе разглядывала препятствия, прикидывая, как лучше подъезжать к ним на Пегаса.
Она была так погружена в свои мысли, что вздрогнула, когда неожиданно поняла, что в школе кто-то есть. Она не услышала, как открылась дверь, но сейчас видела какую-то женщину, сидевшую верхом на довольно игривом гнедом коне. Натянув узду, женщина, наклонившись, разговаривала с джентльменом, стоявшим рядом с ней.
– Я проедусь на нем по препятствиям, – донеслись до Кандиды слова леди. – И ты сам сможешь оценить.
– Я готов поверить тебе, Лэйс, ты ведь знаешь. Меня лишь цена смущает.
Помня распоряжение майора Хупера о том, чтобы ее никто не видел, и о том, чтобы она ни с кем не говорила, Кандида подвинулась ближе к углу и чуть глубже погрузилась в кресло. Она понимала: было маловероятно, чтобы люди внизу видели ее. Ей удобно было смотреть на них сверху вниз, но им было гораздо труднее увидеть ее – и так маленькую, да еще спрятавшуюся в углу.
Кандида наблюдала за обоими с интересом и любопытством. Леди, сидевшая на гнедом коне, была прелестна, и девушка подумала, что никогда раньше не видела таких красивых женщин.
Внимание привлекало не только ее лицо с высокими скулами и миндалевидными темными глазами, но также блестящие темные волосы, уложенные в элегантную прическу – шиньон, на котором возвышалась шляпа, украшенная изумрудно-зеленой вуалью, развевающейся в воздухе, когда женщина скакала на лошади.
Амазонка на ней тоже была изумрудно-зеленого цвета, и Кандида подумала, что она еще ни у кого никогда не видела таких изящных плеч и такой тонкой талии. Во время прыжка бархатная юбка наездницы приподнялась, обнажив зауженный кокетливый ботинок с высоким каблуком, к которому ремнем была пристегнута сверкающая шпора с острым концом.
Когда лошадь приблизилась к барьерам, наездница резко стегнула ее своим хлыстом с серебряной рукояткой, и, наблюдая за этим, Кандида поняла, что эта женщина – из тех, кто любит властвовать над лошадьми и может дойти в этом до жестокости.
В то же время было очевидно, что женщина – прекрасная наездница. Она кружила и кружила по помещению школы, все ускоряя бег лошади, пока наконец пустилась чуть ли не галопом между барьерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58