– Трудней ли будет избавиться от него, чем, скажем, от демона? – спросил Шедвелл, лицо которого стало проясняться.
– Не сильно, – отозвался Азирафаил, который, чтобы от демонов избавиться, никогда не делал ничего, кроме того, что очень твердо намекал, что у него, Азирафаила, была кое-какая работа, и не припозднились ли они? И Кроули намек всегда понимал.
Шедвелл опустил взгляд на свою правую руку и улыбнулся. Потом он замешкался.
– Антихрист тот – сколько сосков у него?
"Цель оправдывает средства, – подумал Азирафаил. – И благими намерениями вымощена дорога в Ад". И он бодро и убедительно проговорил:
– Куча. Тысячи. Его грудь вся ими покрыта – по сравнению с ним Диана Эфесская ничто, словно бы вообще сосков не имеет.
– Насчет вашей Дианы я не знаю, – ответил Шедвелл, – но коли ведьма он, а по мне, сие так и есть, то – говорю как в АОнВ сержант – я ваш человек.
– Хорошо, – отозвался Азирафаил, говоря ртом мадам Трейси.
– Лично я насчет этого дела, убийства, не так уверена, – заметила сама мадам Трейси. – Но если есть выбор – этот человек, Антихрист, или все остальные, – полагаю, у нас нет выбора.
– Именно, дорогая леди, – ответила она. – Сержант Шедвелл. Есть у вас оружие?
Шедвелл погладил свою правую руку левой, сжимая и разжимая кулак.
– Да, – ответил он. – Это у меня есть.
И он поднял к губам два пальца и тихонько на них подул.
Последовала пауза.
– Ваша рука? – спросил Азирафаил.
– Да. Ужасно оружие сие. С тобою покончило, порождение мрака, разве нет?
– А нет ли у вас чего более, э, существенного. Нет ли Золотого Кинжала Меггидо? Или Шивы Кали?
Шедвелл покачал головой.
– Есть немного шпилек, – предложил он. – И Громовое Ружье Полковника-Охотников-на-Ведьм Не-Должен-Ты-Есть-Какую-Живую-Вещь-С-Кровью-Иль-Колдовством-Пользоваться-Иль-Времена-Ругать Далримпля… Могу зарядить его серебряными пулями.
– Это против оборотней-вервольфов, по-моему, – покачал головой Азирафаил.
– Чеснок?
– Вампиры.
Шедвелл пожал плечами.
– А, ладно, все равно нет никаких необычных пуль. Но Громовое Ружье всем стреляет, чем угодно. Я пойду его принесу.
И он пошаркал прочь, думая: «Зачем мне нужно другое оружие? Я с рукою человек».
– Дорогая леди, – произнес Азирафаил. – Полагаю, в вашем распоряжении есть работающее средство передвижения.
– О да, – ответила мадам Трейси. Она прошла в угол кухни, где подняла розовый мотоциклетный шлем с нарисованным на нем желтым подсолнухом и одела его, закрепив под подбородком. Потом она порылась в шкафчике, достала триста или четыреста каких-то пластиковых коробок и кучу желтеющих местных газет, потом пыльный зеленый шлем с надписью по верху «ЛЕГКО ЕЗДИТЬ», подарок от ее племянницы Петулы, подаренный двадцать лет назад.
Шедвелл, вернувшийся с Громовым Ружьем за плечом, неверяще на нее выпучился.
– Не понимаю, чего вы так смотрите, мистер Шедвелл, – сказала она ему. – Он припаркован внизу, у дороги. – Она передала ему зеленый шлем. – Вы должны это надеть. Закон. Не знаю, позволяется ли посадить трех человек на один мотороллер, даже если двое, э, есть один. Но такой уж случай. И я уверена, будет вполне безопасно, если вы хорошенько и крепко меня обнимете. – И она улыбнулась. – Разве не здорово будет?
Шедвелл побелел, что-то неразборчиво пробормотал и надел зеленый шлем.
– Что-что, мистер Шедвелл? – мадам Трейси пронзительно на него посмотрела.
– Я сказал, да закидает Дьявол землею, накопанной лопатою, то место, откуда дети твои рождаются, – повторил Шедвелл.
– Не смейте больше таким языком говорить, мистер Шедвелл, – велела мадам Трейси и повела его к выходу из коридора и вниз по ступенькам к Кроуч Хай-стрит, где старый мотороллер готов был увести прочь их двоих, ну ладно, троих.
Грузовик перекрыл дорогу. И рифленое железо перекрыло дорогу. И куча рыбы высотой в тридцать футов перекрыла дорогу. Это была одна из эффективнейше перекрытых дорог, когда-либо виденных сержантом. Дождь не помогал.
– Можете сказать, когда сюда бульдозеры доберутся? – прокричал он в свое радио.
– Мы кррк делаем все, что кррк – раздался ответ.
Он почувствовал, как что-то дергает его за обшлаг брюк, и глянул вниз.
– Омары? – он слегка вздрогнул, подпрыгнул и очутился на крыше полицейской машины. – Омары, – повторил он.
Их было около тридцати – некоторые длиннее трех футов. Большинство шагали вверх по шоссе; полдюжины остановились, чтобы осмотреть полицейскую машину.
– Что-то не так, сержант? – спросил полицейский констебль, который записывал детали, сообщаемые водителем грузовика на обочине.
– Просто я омаров не люблю, – мрачно ответил сержант, закрывая глаза. – Дурно сразу становится. Ног слишком много. Я тут чуток посижу, а вы мне скажете, когда все уйдут.
Он сидел наверху машины среди дождя и чувствовал, как вода затекает в низ его брюк.
Послышался низкий рык. Гром? Нет. Он продолжался и приближался. Мотоциклы. Сержант открыл один глаз.
Иисусе Христе!
Их было четверо, и они ехали явно со скоростью, больше сотни. Он собирался спуститься, помахать им, покричать, но они уже промчались мимо, направляясь к перевернутому грузовику.
Сержант ничего не мог сделать. Он опять закрыл глаза и стал ждать звука столкновения. Он слышал, как они приближаются. Потом:
Ууу.
Ууу.
Ууу.
И голос в его голове сказал:
– Я ВАС ПОТОМ ДОГОНЮ.
( – Вы видели это? – спросил По-Настоящему Крутые Люди. – Прям через него перелетели.
– Вот здорово! – откликнулся С.Т.П. – Если они так могут, значит, и мы!)
Сержант открыл глаза. Он повернулся к полицейскому констеблю и открыл рот.
Полицейский констебль выдавил:
– Они. Они по правде. Они перелетели пря…
Бух. Бух. Бух.
Плюх.
Последовал еще один дождь из рыбы, только этот длился меньше и объяснить его было легче. Рука в рукаве кожаной куртки слабо помахала из большой кучи рыбы. Колесо мотоцикла беспомощно крутилось.
Это был Сказз, бывший еще более-менее в сознании, и решивший, что если он что и ненавидит больше, чем французов, так это лежание по шею в рыбе с, похоже, сломанной ногой. Это он истинно ненавидел.
Он хотел сказать С.Т.П о своей новой роли; но не мог он сдвинуться с места. Что-то мокрое и скользкое проползло вверх по одному из его рукавов.
Позже, когда его вытащили из кучи рыбы, и он увидел троих других байкеров, с простынями закрывающими головы, он понял, что им слишком поздно что-либо говорить.
Вот почему их не было в этой «Книге Откровений», о которой все говорил Барано.
Они никогда так дальше вниз по шоссе и не проехали.
Сказз что-то пробормотал. Полицейский сержант наклонился к нему.
– Не пытайся говорить, сынок, – проговорил он. – «Скорая помощь» скоро приедет.
– Послушайте, – прокаркал Сказз. – Я должен вам сказать кое-что важное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90