При его близорукости это его ужасно угнетало, он слал отчаянные письма. Теперь уже не Бамбула и Тодя, а Лев Мачерет и Теодор Орлович обратились к Голубцовой. Они просили выручить выдающегося по способностям выпускника МЭИ Гермогена Поспелова и использовать его инженерные знания для победы.
Голубцова не забыла тех, кого назвала моими хорошими друзьями. Поспелов был откомандирован в авиацию всего за сутки до сражения, в котором была полностью уничтожена его стрелковая часть.
Он закончил войну в звании капитана и должности инженера по спецоборудованию крупного авиационного соединения.
Заслужив много боевых наград, Поспелов поступил в адъюнктуру Военно-воздушной академии имени Жуковского. Он стал преподавателем, доцентом, профессором и даже генералом. Разработал теорию и руководил созданием экспериментальной системы слепой посадки самолетов. В 1964 году он был избран членом-корреспондентом, а в 1984 году - действительным членом Академии наук Советского Союза.
Если бы не инициатива друзей по учебе и вмешательство Голубцовой, сложил бы Сынок свою умную голову на кровавых полях под Москвой и не имела бы наша наука академика Поспелова.
Через несколько дней после описанной выше встречи в НИИ-88 я был принят Голубцовой в новом кабинете директора МЭИ.
Из всех собравшихся там ученых института помню только, что там был Владимир Александрович Котельников, декан радиофакультета. Потом я узнал, что на этом совещании был и доцент Ткачев, один из пионеров разработки инерциальных систем навигации. С ним я познакомился значительно позднее. Его идеи в то время значительно опережали уровень немецкого и нашего задела по автономным системам управления.
Я коротко рассказал о программе работ НИИ-88, принципах и проблемах управления полетом ракет дальнего действия. Особо остановился на необходимости создания новых систем многоканальной телеметрии и надежного радиоконтроля траекторий полета по всей трассе.
В результате этого совещания через короткое время на радиофакультете началась интенсивная разработка систем радиоконтроля траектории и телеизмерений. Эта работа потребовала создания в институте межфакультетского сектора спецработ. У Котельникова вскоре появился молодой энергичный и инициативный помощник - Алексей Федорович Богомолов.
В 1954 году Котельников стал академиком и занял пост директора Института радиотехники и электроники Академии наук. В дальнейшем работы в МЭИ возглавил Богомолов, активная деятельность которого привела к созданию Особого конструкторского бюро (ОКБ МЭИ) - мощной организации, полностью задействованной на создание сложных радиоэлектронных систем для ракетно-космической отрасли. Котельников и Богомолов комплектовали свой коллектив наиболее способными выпускниками МЭИ.
Не связанное никаким прежним заделом и жесткими графиками министров ОКБ МЭИ прославилось многими оригинальными нестандартными разработками. Даже когда их идеи опережали технологические возможности промышленности, они являлись сильнейшим стимулом для разработчиков радиоэлектронных систем ракетно-космической отрасли. Котельников и Богомолов стали непременными членами Совета главных конструкторов.
Академик Котельников, став вице-президентом Академии наук, вице-президентом Международной академии космонавтики, председателем совета «Интеркосмос», навсегда связал свою деятельность с космосом. Мы регулярно встречаемся на торжественных заседаниях по случаю Дня космонавтики и по многим другим поводам. И Владимир Александрович не забывает напоминать: «А ведь, Борис Евсеевич, это вы меня когда-то втравили в эту космонавтику». Этому «когда-то» теперь уже более 45 лет.
После войны Голубцова проявила на посту директора исключительную активность по строительству новых учебных корпусов, опытного завода, расширению лабораторно-исследовательской базы, строительству Дворца культуры, общежитии и жилых домов для профессуры и преподавателей. Во многом благодаря ее энергии, соединенной с близостью к высшей власти страны, в районе Красноказарменной улицы вырос целый городок Московского энергетического института.
По общемировым традициям и историческим канонам должность директора солидного высшего учебного заведения должен занимать ученый по крайней мере в звании профессора. С начала тридцатых годов у нас эти традиции не соблюдались. Многие ученые, занимавшие посты в вузах, оказались оклеветанными или неугодными местному партийному руководству. В этих случаях директорские должности директоров занимали выдвиженцы, не имевшие никаких научных заслуг. Одним из них был Иван Иванович Дудкин, ставший директором МЭИ в 1937 году.
В 1941 году его сменила Голубцова - инженер без каких-либо выдающихся достижений в фундаментальных или прикладных науках. Но в данном случае МЭИ повезло. Бог щедро наделил ее организаторским талантом. Свойственная женщинам чуткость помогла ей с минимумом противоречий соединять усилия всех ученых института. Во всяком случае, солидная профессура МЭИ поддерживала директора во всех ее деяниях.
За 11 лет пребывания Голубцовой у руководства институтом ее настойчивость и повседневная требовательность, тесное взаимодействие вузовских ученых с инженерами промышленности принесли весьма ощутимые практические результаты.
Президент Вавилов скончался 25 января 1951 года. До конца своей деятельности на этом посту он внимательно следил за участием академических ученых в нашей работе.
Участниками почти всех полигонных пусков оказались ученые ФИАНа, будущие академики С.Н. Вернов, А.Е. Чудаков и коллективы молодых, рвущихся в новую науку, ученых, которые послужили впоследствии ядром организации Института космических исследований.
Я позволил себе так подробно остановиться на встрече в 1947 году в НИИ-88 с президентом Академии наук Вавиловым и директором МЭИ Голубцовой, потому что это событие было показательным в стремлении к объединению в единой системной общегосударственной программе фундаментальных исследований Академии, научного потенциала вузов и отраслевой науки с наиболее передовой технологией промышленности. В последующие годы такое единение действительно было достигнуто. Королеву в начале пятидесятых годов удалось добиться относительной самостоятельности, а в 1953 году он был избран в члены-корреспонденты Академии наук. Он особенно заботился об укреплении такого тройственного союза наук и ревностно оберегал его от разрушительных ведомственных тенденций к автономиям.
Глава 5. Проблемы управления О тдел «У»
В структуре НИИ-88, утвержденной Устиновым по представлению Гонора и Победоносцева еще в 1946 году, отдел систем управления («У») в отличие от других научных отделов НИИ-88 возглавлялся заместителем главного инженера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Голубцова не забыла тех, кого назвала моими хорошими друзьями. Поспелов был откомандирован в авиацию всего за сутки до сражения, в котором была полностью уничтожена его стрелковая часть.
Он закончил войну в звании капитана и должности инженера по спецоборудованию крупного авиационного соединения.
Заслужив много боевых наград, Поспелов поступил в адъюнктуру Военно-воздушной академии имени Жуковского. Он стал преподавателем, доцентом, профессором и даже генералом. Разработал теорию и руководил созданием экспериментальной системы слепой посадки самолетов. В 1964 году он был избран членом-корреспондентом, а в 1984 году - действительным членом Академии наук Советского Союза.
Если бы не инициатива друзей по учебе и вмешательство Голубцовой, сложил бы Сынок свою умную голову на кровавых полях под Москвой и не имела бы наша наука академика Поспелова.
Через несколько дней после описанной выше встречи в НИИ-88 я был принят Голубцовой в новом кабинете директора МЭИ.
Из всех собравшихся там ученых института помню только, что там был Владимир Александрович Котельников, декан радиофакультета. Потом я узнал, что на этом совещании был и доцент Ткачев, один из пионеров разработки инерциальных систем навигации. С ним я познакомился значительно позднее. Его идеи в то время значительно опережали уровень немецкого и нашего задела по автономным системам управления.
Я коротко рассказал о программе работ НИИ-88, принципах и проблемах управления полетом ракет дальнего действия. Особо остановился на необходимости создания новых систем многоканальной телеметрии и надежного радиоконтроля траекторий полета по всей трассе.
В результате этого совещания через короткое время на радиофакультете началась интенсивная разработка систем радиоконтроля траектории и телеизмерений. Эта работа потребовала создания в институте межфакультетского сектора спецработ. У Котельникова вскоре появился молодой энергичный и инициативный помощник - Алексей Федорович Богомолов.
В 1954 году Котельников стал академиком и занял пост директора Института радиотехники и электроники Академии наук. В дальнейшем работы в МЭИ возглавил Богомолов, активная деятельность которого привела к созданию Особого конструкторского бюро (ОКБ МЭИ) - мощной организации, полностью задействованной на создание сложных радиоэлектронных систем для ракетно-космической отрасли. Котельников и Богомолов комплектовали свой коллектив наиболее способными выпускниками МЭИ.
Не связанное никаким прежним заделом и жесткими графиками министров ОКБ МЭИ прославилось многими оригинальными нестандартными разработками. Даже когда их идеи опережали технологические возможности промышленности, они являлись сильнейшим стимулом для разработчиков радиоэлектронных систем ракетно-космической отрасли. Котельников и Богомолов стали непременными членами Совета главных конструкторов.
Академик Котельников, став вице-президентом Академии наук, вице-президентом Международной академии космонавтики, председателем совета «Интеркосмос», навсегда связал свою деятельность с космосом. Мы регулярно встречаемся на торжественных заседаниях по случаю Дня космонавтики и по многим другим поводам. И Владимир Александрович не забывает напоминать: «А ведь, Борис Евсеевич, это вы меня когда-то втравили в эту космонавтику». Этому «когда-то» теперь уже более 45 лет.
После войны Голубцова проявила на посту директора исключительную активность по строительству новых учебных корпусов, опытного завода, расширению лабораторно-исследовательской базы, строительству Дворца культуры, общежитии и жилых домов для профессуры и преподавателей. Во многом благодаря ее энергии, соединенной с близостью к высшей власти страны, в районе Красноказарменной улицы вырос целый городок Московского энергетического института.
По общемировым традициям и историческим канонам должность директора солидного высшего учебного заведения должен занимать ученый по крайней мере в звании профессора. С начала тридцатых годов у нас эти традиции не соблюдались. Многие ученые, занимавшие посты в вузах, оказались оклеветанными или неугодными местному партийному руководству. В этих случаях директорские должности директоров занимали выдвиженцы, не имевшие никаких научных заслуг. Одним из них был Иван Иванович Дудкин, ставший директором МЭИ в 1937 году.
В 1941 году его сменила Голубцова - инженер без каких-либо выдающихся достижений в фундаментальных или прикладных науках. Но в данном случае МЭИ повезло. Бог щедро наделил ее организаторским талантом. Свойственная женщинам чуткость помогла ей с минимумом противоречий соединять усилия всех ученых института. Во всяком случае, солидная профессура МЭИ поддерживала директора во всех ее деяниях.
За 11 лет пребывания Голубцовой у руководства институтом ее настойчивость и повседневная требовательность, тесное взаимодействие вузовских ученых с инженерами промышленности принесли весьма ощутимые практические результаты.
Президент Вавилов скончался 25 января 1951 года. До конца своей деятельности на этом посту он внимательно следил за участием академических ученых в нашей работе.
Участниками почти всех полигонных пусков оказались ученые ФИАНа, будущие академики С.Н. Вернов, А.Е. Чудаков и коллективы молодых, рвущихся в новую науку, ученых, которые послужили впоследствии ядром организации Института космических исследований.
Я позволил себе так подробно остановиться на встрече в 1947 году в НИИ-88 с президентом Академии наук Вавиловым и директором МЭИ Голубцовой, потому что это событие было показательным в стремлении к объединению в единой системной общегосударственной программе фундаментальных исследований Академии, научного потенциала вузов и отраслевой науки с наиболее передовой технологией промышленности. В последующие годы такое единение действительно было достигнуто. Королеву в начале пятидесятых годов удалось добиться относительной самостоятельности, а в 1953 году он был избран в члены-корреспонденты Академии наук. Он особенно заботился об укреплении такого тройственного союза наук и ревностно оберегал его от разрушительных ведомственных тенденций к автономиям.
Глава 5. Проблемы управления О тдел «У»
В структуре НИИ-88, утвержденной Устиновым по представлению Гонора и Победоносцева еще в 1946 году, отдел систем управления («У») в отличие от других научных отделов НИИ-88 возглавлялся заместителем главного инженера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144