Рон — хороший человек, внимательный любовник, но, что бы он ни делал, все было плохо. Я не давала Рону того, в чем он нуждался, и наконец он ушел. Я не осуждаю его, он сам ругает себя. И это разбивает мне сердце. Ведь мы были прекрасными друзьями. Он думает, что разрушил наш брак, но на самом деле разрушила его я.
— Ты или Жаннет?
— Я не знала ее до того, как мы с Роном расстались. Мое педиатрическое отделение решили компьютеризировать, а я ровно ничего не знала о компьютерах. Ими занимались Рон и дети, а меня это никогда не привлекало. Но тут я поняла, что надо поторопиться, и, увидев объявление, что в местном отеле «Мариот» проходит набор на компьютерные курсы для женщин-новичков, я на них записалась.
— Дай-ка мне прикинуть: и вела их Жаннет.
— Она, как программист, по совместительству работала и в фирме, которая проводила семинары по всей стране. Жаннет составила свой собственный курс, рассчитанный только на женщин, которые жутко боятся компьютеров. Для нее это было важно, потому что, по ее мнению, женщины не имели права оставаться в стороне от компьютерной революции.
Кейт почувствовала, как при этом воспоминании у нее сжалось горло.
— Тебе стоило бы увидеть ее, Джек. Она была просто восхитительна. Стоило ей войти в комнату, как она полностью овладевала присутствующими. Она вела себя легко и раскованно, но мы чувствовали, что она искренне заботится о нас. Кроме того, она была такая веселая, Джек. Я понимаю, сегодня в это трудно поверить, но она буквально очаровала нас рассказами, как по телефону решала проблемы с компьютерами.
— То есть возникло что-то вроде мгновенной химической реакции?
— Я не могла оторвать от нее глаз. Она предпочитала носить теннисные рубашки, брюки и сандалии; тогда волосы у нее были короче, и она куда больше, чем сейчас, напоминала мальчишку, но в то время я списывала это на ее увлеченность компьютерами. Не могу сказать, что влюбилась в нее, но когда в первый вечер класс разошелся, я была настолько захвачена ее личностью, что не могла смириться с мыслью, что сейчас мы расстанемся и я пойду домой. Мне хотелось чего-то большего. Я подошла к ней и спросила, дает ли она частные уроки…
Жаннет с легкой улыбкой в уголках губ долго рассматривала ее.
— Какие уроки?
— Ну, м-м-м… компьютерные. — Ну и вопрос. — Мне нужно что-то вроде ускоренного курса.
— Почему бы не поговорить об этом за обедом?
Кейт понравилась эта идея. Дети дома; она оставила им деньги на пиццу. Обед с этой восхитительной женщиной куда предпочтительнее, чем ломтик или два пиццы по возвращении домой. Она только должна сообщить, что вернется позже, чем предполагала.
— Звучит заманчиво, — сказала она. — Но первым делом я должна позвонить.
Они расположились в итальянском ресторанчике при отеле. Жаннет начала со светлого пива, а Кейт — с коктейля «Манхэттен». Жаннет запротестовала, когда Кейт заказала телятину, и попросила принести спагетти «Путанеска». За едой, распив бутылку кьянти, Жаннет задала кучу вопросов, а Кейт дала кучу ответов.
Когда с обедом было покончено, она пригласила Кейт к себе, где можно с помощью ноутбука выяснить, много ли она знает и что еще ей надо усвоить. Прекрасная идея. Рядом с этой женщиной Кейт чувствовала себя так тепло, так уютно, что хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.
В комнате Жаннет, куда она вошла, было темно, если не считать мерцающего экрана ноутбука. Она двинулась к нему, но так и не добралась. Руки сжали ее предплечья, развернули, и теплые губы нашли ее. Кейт оцепенела, инстинктивно съежилась, но затем уступила этим губам. Руки Жаннет переместились с плеч к пуговичкам ее блузки, расстегивали, спускали блузку с плеч. Она была так настойчива, что ее желанию нельзя было сопротивляться. Да Кейт и сама не хотела отвергать ее или сопротивляться растущему в ней жару, потому что ее переполняли новые ощущения, которых она никогда не испытывала.
Она позволила Жаннет отвести ее к постели, позволила уложить себя на цветастое покрывало и почувствовала, что ее уносит в места, где она никогда не бывала, в другую реальность. И в следующие два часа она получила свой первый частный урок от Жаннет — но не в компьютерном деле, — она как опытный терпеливый преподаватель вела ее по путям тепла и влаги.
— Одно повлекло за собой другое… мы стали любовницами. Затем партнерами. И я начала вести двойную жизнь. Жаннет сказала, что ее сексуальность сразу же выделила меня из всего класса, — она называла меня «лесбиянкой из Трентона», — но не догадывалась, что была у меня первой.
— Но она тебя устраивала? — спросил Джек, и она увидела в его глазах подлинную озабоченность.
— Не думаю, что когда-либо испытывала больше счастья или острее чувствовала… вообще. Жаннет была для меня просто чудом. Она так тонко понимала меня. Она была моим проводником в том мире, о существовании которого я не догадывалась, а я сглаживала кое-какие острые углы ее характера и учила более широкому взгляду на мир.
После кофе и рогаликов они выбрались из «Греческого уголка» и пошли в городской сад, который тянулся вдоль Седьмой авеню.
— Куда ты пойдешь отсюда? — спросил Джек, когда они пробирались сквозь листву.
Вдоль обочины стояли горшки с разнообразной зеленью — от гевей и огромных папоротников до маленьких королевских пальм. На переднем плане бушевало разноцветье красок — красных, желтых, синих, пурпурных, — а за ними, еле просвечиваясь сквозь запотевшее стекло, лежал ярко-зеленый кусочек влажных джунглей.
На прошлой неделе Кейт сорвала бы несколько цветов для квартиры, но только не сегодня… у нее было не то настроение, чтобы заниматься цветами.
— Через два года, когда Лиззи кончит колледж, я все расскажу детям и Рону. После этого новости быстро дойдут до моих пациентов, и ты понимаешь, что начнется. Добрая часть их отшатнется от меня. Трентон, может быть, и столица штата, но по сути это маленький городок. Люди решат, что им не стоит поручать своих детей, особенно девочек, педиатру-лесбиянке. Тем более, что в том же заведении есть еще пять нормальных врачей. И к тому же мои коллеги вряд ли обрадуются.
— Так переезжай в Нью-Йорк, — сказал Джек, кладя ей руку на плечо. — Тут есть масса детей, родителей которых не волнует, как ты проводишь свое свободное время. Здорово будет жить рядом с тобой.
Она прислонилась к нему:
— Ты не представляешь, как я ценю возможность вот так поговорить с тобой. Прости, что так все получилось. Пойми меня: любовь, которая не осмеливалась заявить о себе, невозможно заставить замолчать. Но я так долго все таила в себе, что сейчас чувствую себя… такой одинокой.
— Но ведь у вас с Жаннет должны быть друзья. Я знаю, что тут есть большое сообщество геев…
— Да, но я сорокачетырехлетняя баба, которая не вписывается в их компанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Ты или Жаннет?
— Я не знала ее до того, как мы с Роном расстались. Мое педиатрическое отделение решили компьютеризировать, а я ровно ничего не знала о компьютерах. Ими занимались Рон и дети, а меня это никогда не привлекало. Но тут я поняла, что надо поторопиться, и, увидев объявление, что в местном отеле «Мариот» проходит набор на компьютерные курсы для женщин-новичков, я на них записалась.
— Дай-ка мне прикинуть: и вела их Жаннет.
— Она, как программист, по совместительству работала и в фирме, которая проводила семинары по всей стране. Жаннет составила свой собственный курс, рассчитанный только на женщин, которые жутко боятся компьютеров. Для нее это было важно, потому что, по ее мнению, женщины не имели права оставаться в стороне от компьютерной революции.
Кейт почувствовала, как при этом воспоминании у нее сжалось горло.
— Тебе стоило бы увидеть ее, Джек. Она была просто восхитительна. Стоило ей войти в комнату, как она полностью овладевала присутствующими. Она вела себя легко и раскованно, но мы чувствовали, что она искренне заботится о нас. Кроме того, она была такая веселая, Джек. Я понимаю, сегодня в это трудно поверить, но она буквально очаровала нас рассказами, как по телефону решала проблемы с компьютерами.
— То есть возникло что-то вроде мгновенной химической реакции?
— Я не могла оторвать от нее глаз. Она предпочитала носить теннисные рубашки, брюки и сандалии; тогда волосы у нее были короче, и она куда больше, чем сейчас, напоминала мальчишку, но в то время я списывала это на ее увлеченность компьютерами. Не могу сказать, что влюбилась в нее, но когда в первый вечер класс разошелся, я была настолько захвачена ее личностью, что не могла смириться с мыслью, что сейчас мы расстанемся и я пойду домой. Мне хотелось чего-то большего. Я подошла к ней и спросила, дает ли она частные уроки…
Жаннет с легкой улыбкой в уголках губ долго рассматривала ее.
— Какие уроки?
— Ну, м-м-м… компьютерные. — Ну и вопрос. — Мне нужно что-то вроде ускоренного курса.
— Почему бы не поговорить об этом за обедом?
Кейт понравилась эта идея. Дети дома; она оставила им деньги на пиццу. Обед с этой восхитительной женщиной куда предпочтительнее, чем ломтик или два пиццы по возвращении домой. Она только должна сообщить, что вернется позже, чем предполагала.
— Звучит заманчиво, — сказала она. — Но первым делом я должна позвонить.
Они расположились в итальянском ресторанчике при отеле. Жаннет начала со светлого пива, а Кейт — с коктейля «Манхэттен». Жаннет запротестовала, когда Кейт заказала телятину, и попросила принести спагетти «Путанеска». За едой, распив бутылку кьянти, Жаннет задала кучу вопросов, а Кейт дала кучу ответов.
Когда с обедом было покончено, она пригласила Кейт к себе, где можно с помощью ноутбука выяснить, много ли она знает и что еще ей надо усвоить. Прекрасная идея. Рядом с этой женщиной Кейт чувствовала себя так тепло, так уютно, что хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.
В комнате Жаннет, куда она вошла, было темно, если не считать мерцающего экрана ноутбука. Она двинулась к нему, но так и не добралась. Руки сжали ее предплечья, развернули, и теплые губы нашли ее. Кейт оцепенела, инстинктивно съежилась, но затем уступила этим губам. Руки Жаннет переместились с плеч к пуговичкам ее блузки, расстегивали, спускали блузку с плеч. Она была так настойчива, что ее желанию нельзя было сопротивляться. Да Кейт и сама не хотела отвергать ее или сопротивляться растущему в ней жару, потому что ее переполняли новые ощущения, которых она никогда не испытывала.
Она позволила Жаннет отвести ее к постели, позволила уложить себя на цветастое покрывало и почувствовала, что ее уносит в места, где она никогда не бывала, в другую реальность. И в следующие два часа она получила свой первый частный урок от Жаннет — но не в компьютерном деле, — она как опытный терпеливый преподаватель вела ее по путям тепла и влаги.
— Одно повлекло за собой другое… мы стали любовницами. Затем партнерами. И я начала вести двойную жизнь. Жаннет сказала, что ее сексуальность сразу же выделила меня из всего класса, — она называла меня «лесбиянкой из Трентона», — но не догадывалась, что была у меня первой.
— Но она тебя устраивала? — спросил Джек, и она увидела в его глазах подлинную озабоченность.
— Не думаю, что когда-либо испытывала больше счастья или острее чувствовала… вообще. Жаннет была для меня просто чудом. Она так тонко понимала меня. Она была моим проводником в том мире, о существовании которого я не догадывалась, а я сглаживала кое-какие острые углы ее характера и учила более широкому взгляду на мир.
После кофе и рогаликов они выбрались из «Греческого уголка» и пошли в городской сад, который тянулся вдоль Седьмой авеню.
— Куда ты пойдешь отсюда? — спросил Джек, когда они пробирались сквозь листву.
Вдоль обочины стояли горшки с разнообразной зеленью — от гевей и огромных папоротников до маленьких королевских пальм. На переднем плане бушевало разноцветье красок — красных, желтых, синих, пурпурных, — а за ними, еле просвечиваясь сквозь запотевшее стекло, лежал ярко-зеленый кусочек влажных джунглей.
На прошлой неделе Кейт сорвала бы несколько цветов для квартиры, но только не сегодня… у нее было не то настроение, чтобы заниматься цветами.
— Через два года, когда Лиззи кончит колледж, я все расскажу детям и Рону. После этого новости быстро дойдут до моих пациентов, и ты понимаешь, что начнется. Добрая часть их отшатнется от меня. Трентон, может быть, и столица штата, но по сути это маленький городок. Люди решат, что им не стоит поручать своих детей, особенно девочек, педиатру-лесбиянке. Тем более, что в том же заведении есть еще пять нормальных врачей. И к тому же мои коллеги вряд ли обрадуются.
— Так переезжай в Нью-Йорк, — сказал Джек, кладя ей руку на плечо. — Тут есть масса детей, родителей которых не волнует, как ты проводишь свое свободное время. Здорово будет жить рядом с тобой.
Она прислонилась к нему:
— Ты не представляешь, как я ценю возможность вот так поговорить с тобой. Прости, что так все получилось. Пойми меня: любовь, которая не осмеливалась заявить о себе, невозможно заставить замолчать. Но я так долго все таила в себе, что сейчас чувствую себя… такой одинокой.
— Но ведь у вас с Жаннет должны быть друзья. Я знаю, что тут есть большое сообщество геев…
— Да, но я сорокачетырехлетняя баба, которая не вписывается в их компанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106