У Сэнди сжались и окаменели ягодицы. Теперь ему стоит тщательно следить за каждым своим словом и за интонациями.
Факт убийства легко проверить, а вот как быть со всем остальным?
Он откашлялся.
— Я всеми силами готов помочь вам, но я же не могу просто взять и позвонить в нью-йоркскую полицию и сказать: «Это сделал такой-то».
— Холдсток. Теренс Холдсток. Живет в Бронксе. Я дам тебе его адрес.
— Великолепно. Но мне нужен не только он.
— Можешь рассказать им об удавке из электрического провода. Могу ручаться, они уже догадались о ее существовании, но не сообщали ни единой живой душе.
— Это поможет. Но если не выявлен мотив, как мы можем установить связь между Холдстоком и доктором — кроме того, что он был его пациентом?
— А как насчет отпечатков на месте преступления?
Сэнди выпрямился на стуле.
— Вы уверены, что они есть? Спаситель кивнул:
— Холдсток старался не оставлять никаких следов, тщательно следил, чтобы ни к чему не прикоснуться в доме, но я видел, как он оперся на обеденный стол сразу же после того, как прикончил Филдинга.
— Если вы так говорите… это уже другое дело.
Сэнди лихорадочно размышлял. Наихудший сценарий: все окажется кучей дерьма. В таком случае копы, как это для меня ни печально, решат, что просто репортер клюнул на дешевую приманку некачественного источника. С этим я как-нибудь проживу.
А как насчет оптимального сценария? Если все это правда…
Сэнди пришлось ухватиться за край стола, чтобы не воспарить. Если все это правда, то, значит, он будет орудием разоблачения не только убийцы, но и секты убийц. Он снова появится на всех первых полосах. Но этот материал даст ему не только яркую известность — он даст понять, что Сэнди не скороспелка, что на него можно положиться. Его кампания за амнистию Спасителя сделала ему имя в «адвокатской» журналистике, а вот эта история о секте убийц мгновенно введет его в круг виднейших репортеров-расследователей. И никто не осмелится окрестить его ошибкой природы или автором одного удачного материала, который чудом свалился ему на голову. Сэнди Палмер заявит о себе.
Харви Вайнштейн может приобрести историю с бойней в подземке в собственность студии, но Сэнди предвидит, что материалы о секте убийц станут предметом аукциона.
Остановись, подумал он, обуздывая свою фантазию. Пока еще у нас ровно ничего нет.
— Хорошо, — сказал Сэнди. — Подниму флаг и посмотрю на знакомых копов — отсалютуют ли они ему.
Спаситель прищурился:
— Что ты собираешься делать?
— Собираюсь приступить к делу. Но вот что еще я хотел бы спросить: вам-то что нужно из всего этого?
— Кроме анонимности? Я хочу, чтобы Холдсток сидел около унитаза в Рикерсе и вся камера потешалась бы над ним.
Сэнди поежился:
— Должен сказать, что не смогу посвящать этой истории столько же времени, сколько делу о вашей амнистии.
— Я же тебе сказал, что меня она не интересует. Может, и так, но меня интересует.
Но если даже Спаситель и канет в городе, чего Сэнди опасался еще утром, он все же оставил у него горячую новость о секте убийц.
— А поинтересоваться стоит. Но думаю, ту рыбку, что у нас оказалась, надо жарить как можно быстрее. — Он вытащил блокнот. — О'кей, давайте-ка уточним кое-какие детали, чтобы фактура была в порядке, когда я позвоню копам.
5
Услышав звук открывающейся двери, Кейт вышла из кухни. Джек выглядел просто ужасно, когда проковылял через комнату с видом подраненного голубя, возвращающегося домой. Пройдя за ним, Кейт наблюдала, как он лицом вниз рухнул на постель, которую она только что застелила.
— Джек, как ты себя чувствуешь?
— Просто отлично, — невнятно пробормотал он, потому что лежал уткнувшись лицом в подушку.
— Ты меня обманываешь.
— Ну, представь себе обломки загоревшегося и рухнувшего на бетон Лейкхерста «гинденбурга», и ты начнешь кое-что понимать.
— Я беспокоилась о тебе.
Эти слова удивили ее — не потому, что ей было чуждо беспокойство о брате, а потому, что она их не произносила. Волна ужаса окатила Кейт.
Кто-то контролировал ее голос.
Сами слова отвечали истине: пока его не было дома, она с растущим беспокойством ждала его, — но излагал их кто-то другой, и она не могла остановить его.
— Где ты был?
Конечно. Именно это Единство хотело узнать. Оно подслушало, как он упоминал какой-то контрудар.
— Выходил.
— И что ты делал?
— Ничего. — Он повернул голову и уставился на нее одним глазом. Как кошка. — Это разговор или название книги?
Кейт старалась хоть жестом дать понять Джеку, что она больше не властна над собой, но руки оставались безвольно висеть по бокам.
— Если тебя волнует, не подслушивает ли Единство, то все в порядке. Оно оставило меня в покое.
Ложь! Джек, не слушай!
— С чего бы это?
— Думаю, оно слишком долго ждало твоего возвращения и ему пришлось заняться чем-то другим.
Джек перекатился на спину и с сомнением уставился на нее.
— Ты уверена?
Кейт почувствовала, что ее голова кивает, попыталась остановить ее — и преуспела. Сработало! Она уже не была столь беспомощна. Но голос… она все не могла справиться с ним.
— Ладно, — сказала Кейт. — Если ты еще питаешь сомнения — и не могу сказать, что осуждаю тебя, — можешь не сообщать мне никаких подробностей. Но кое-что я хотела бы знать. Ведь и я имею ко всему этому отношение — и большее, чем ты.
Не слушай меня, Джек. Тебя стараются обмануть и все узнать.
Джек вздохнул и провел рукой по бледному лицу.
— Да, понимаю, что и тебе досталось. Прости.
— Словом, ты хоть что-то успел? Повезло?
— Думаю, что да. Кое-что раскрутил. Посмотрим, пойдут ли дела, как я надеюсь.
— То есть? Не отвечай!
Когда Джек уже открыл рот для ответа, Кейт заставила руку шевельнуться и она помахала ею в воздухе перед собой.
Джек вытаращил глаза.
— Кейт? В чем дело?
Внезапно она снова обрела голос и тяжело опустилась на кровать.
— Ох, Джек, — выдохнула Кейт. — Это было Единство! Оно на несколько минут подавило меня, и я… — Она поперхнулась рыданием. — Это было ужасно!
Сев, Джек схватил ее за руку.
— Но ты с ним справилась. Сопротивляйся, Кейт. Самое позднее сегодня днем мы узнаем, сработает ли мой план. Хватит у тебя сил продержаться?
Она кивнула:
— Думаю, да. Но ничего не говори мне, Джек. Если даже я контролирую себя, все же Единство — это часть меня. Оно всегда присутствует. И слушает.
Черты его лица отвердели.
— Зря я позволил тебе отговорить меня от плана А, черт возьми.
— Не говори так. Ты же обещал, помнишь?
— Обещал или нет, но, Кейт, если план Б не сработает, возвращаюсь к А.
— Он сработает, — заверила она его и вознесла молчаливую молитву, чтобы так и было. — Как бы там ни было, у меня появится время снестись и с Институтом здравоохранения, и с Комитетом контроля и получить лекарство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106