Там и следует искать железнодорожных грабителей.
Толстяк в изумлении смотрел на меня.
— Боже! — простонал он. — Кто же вы такой на самом деле?
— Я вам уже сказал.
— Ну уж нет, позвольте вам не поверить. Вы не гринхорн и не бумагомаратель. Вы такой чистый и опрятный, что могли бы сыграть роль вестмена в оперетке. Начищенные до блеска сапоги и новенькое оружие бывают только у гринхорна, но я не знаю ни одного вестмена, который бы умел так читать следы. Боже мой, а я-то думал до сих пор, что тоже кое на что способен, но оказывается, я вам и в подметки не гожусь!
— Однако я и в самом деле писатель. Правда, мне приходилось не раз путешествовать по прерии, и кое-чему я научился.
— А теперь вы действительно собираетесь в горы Виндривер?
— Ну конечно!
— Но для этого недостаточно уметь читать следы. Думаю, что для такого путешествия вам кое-чего не хватает.
— Чего же?
— Осмотрительности. Я бы на вашем месте не несся туда сломя голову, а прежде всего попытался бы найти себе лошадь.
— Я найду ее.
— Где?
— Для начала куплю клячу на станции, а затем выберу в диком табуне мустанга получше и поймаю его.
— Вы такой хороший наездник, что можете объездить мустанга? И откуда вам известно, что на Виндривер будут табуны диких лошадей?
— Разве вы не знаете, что в это время стада бизонов и мустангов перекочевывают на север?
— Знать-то я знаю, да не уверен, что вы справитесь с мустангом.
— А вы хотите устроить мне экзамен? — засмеялся я.
— Небольшой, но все же экзамен, — подтвердил он с серьезным лицом. — Я делаю это с определенной целью.
— Могу я узнать, с какой?
— Немного позже. Сначала вы покажете мне, как стреляете. Принесите ваше ружье.
Конечно, я мог сразу же сказать ему, что я Олд Шеттерхэнд, и поставить его на место, но он меня очень забавлял, поэтому я молча подчинился, поднялся в вагон и взял свои завернутые в одеяла ружья. Пассажиры, издали наблюдавшие за нами, в ту же минуту подошли и окружили нас. Американец, в особенности житель Запада, никогда не откажет себе в удовольствии поглазеть на состязание в стрельбе.
Когда я развернул одеяло, толстяк удивленно воскликнул:
— Тысяча чертей и одна ведьма! Да ведь это настоящий штуцер мастера Генри! Сколько в нем зарядов?
— Двадцать пять.
— Ого! Я о таком и не слышал! Боже, как я завидую вашему оружию!
— А вот я предпочитаю флинт, — ответил я, разворачивая второй сверток.
— Сразу видно, что вы ничего не смыслите в оружии, если предпочитаете новенькую, блестящую от смазки хлопушку, — с издевкой произнес толстяк.
— Не хотите ли вы посмотреть на клеймо мастера, сэр? — охладил его я, протягивая ему карабин.
Он бросил беглый взгляд на казенную часть и подпрыгнул от удивления.
— Извините, сэр, — вымолвил он растерянно, — это совсем другое дело. Флинты с таким клеймом можно пересчитать по пальцам. Мне даже как-то говорили, что сам Олд Шеттерхэнд пользуется таким же. Но как к вам попал этот шедевр оружейного искусства? А может быть, клеймо подделано? Наверное, так оно и есть, потому что не очень-то похоже, чтобы ваш флинт часто стрелял.
— Давайте испытаем его. Куда мне стрелять, сэр?
— Ну, — протянул он, оглядываясь по сторонам, — пальните-ка дробью вон в ту птицу на кусте.
— Расстояние слишком большое! — заметил кто-то из пассажиров.
— Посмотрим, большое оно или нет, — ответил я.
Когда я вытащил из кармана очки и водрузил их на нос, лицо толстяка расплылось в широкой улыбке.
— Ха-ха-ха! Так вы собираетесь путешествовать в очках? Где же это видано?!
Остальные тоже засмеялись, а я совершенно серьезно спросил:
— Что вас так веселит, господа? У человека, тридцать лет просидевшего за книгами, зрение становится не таким острым. В конце концов, лучше стрелять метко в очках, чем палить мимо цели без них.
— Вы совершенно правы, сэр, — потешался коротышка. — Хотел бы я посмотреть на вас, когда вы нос к носу столкнетесь с краснокожими! Пока вы будете протирать и надевать очки, с вас десять раз успеют снять скальп. Ну вот, вам и тут не везет, стоило вам взять в руки ружье, как птица упорхнула.
— Не беда, поищем другую цель, — ответил я хладнокровно.
Полетав над нами, птица села на куст в двадцати шагах от нас, попасть в нее не составляло труда даже плохому стрелку. Но тут высоко в небе послышалось пение жаворонка.
— Вы видите жаворонка, джентльмены? — спросил я, задирая голову. — Попробую-ка я достать его оттуда.
— Бросьте вашу затею! — воскликнул толстяк. — Чего доброго наделаете дробью дырок в небе, и оттуда пойдет дождь. Такое не по плечу самому Олд Файерхэнду и старику Сан-Иэру!
— Поживем — увидим, — ответил я, поднял вверх оружие и нажал на курок.
— Я же говорил вам! — злорадствовал толстяк. — Птица испугалась выстрела и улетела.
— Сейчас вы увидите, зачем мне нужны очки, — ответил я, откладывая флинт в сторону. — Жаворонок лежит шагах в восьмидесяти от нас прямо на рельсах.
Пассажиры гурьбой побежали туда, куда я им указал, и несколько минут спустя принесли птицу. Толстяк долго переводил взгляд с меня на мертвого жаворонка и наконец воскликнул:
— Черт возьми, вы действительно попали в него, к тому же не дробью, а пулей.
— Вы хотели, чтобы я стрелял дробью? А мне говорили, что вестмены не опускаются до стрельбы дробью, для них это детские игры.
— Простите, сэр, — начал извиняться коротышка, — но я еще никогда не был свидетелем подобного выстрела. А может быть, это случайность? — и он хитро посмотрел на меня.
— Укажите мне на другую цель.
— Не стоит. Я верю вам, сэр. Наверное, вы хотели подшутить надо мной и прикинулись гринхорном. Ну что же, смейтесь на здоровье, я человек необидчивый. Прошу вас, давайте отойдем в сторону.
Он потянул меня за собой, к тому месту, где мы осматривали следы, оставленные шайкой. Там он достал из кармана лист бумаги и приложил его к одному из отпечатков копыт гнедого жеребца, принадлежащего главарю.
— Все сходится, — задумчиво произнес он. — Сэр, скажите мне честно: вы можете распоряжаться своим временем? Не согласитесь ли вы отложить путешествие в Титон?
— В настоящее время я свободен и могу делать все, что мне заблагорассудится.
— Прекрасно. Вам когда-нибудь приходилось слышать про Фреда Уокера? Его еще называют Толстяком Уокером.
— Да, говорят, что он опытный вестмен и хороший следователь, к тому же знает несколько индейских диалектов.
— Так это я и есть, сэр.
— Я так и думал. Вот вам моя рука. Рад с вами познакомиться, сэр.
— Надеюсь, что скоро мы познакомимся поближе. Дело в том, что у меня есть веские основания искать встречи с неким Геллером. Его совесть и раньше была нечиста, а теперь он возглавил шайку беглых преступников. На этой бумаге вы видите отпечаток копыт его коня, он в точности совпадает с найденными нами следами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Толстяк в изумлении смотрел на меня.
— Боже! — простонал он. — Кто же вы такой на самом деле?
— Я вам уже сказал.
— Ну уж нет, позвольте вам не поверить. Вы не гринхорн и не бумагомаратель. Вы такой чистый и опрятный, что могли бы сыграть роль вестмена в оперетке. Начищенные до блеска сапоги и новенькое оружие бывают только у гринхорна, но я не знаю ни одного вестмена, который бы умел так читать следы. Боже мой, а я-то думал до сих пор, что тоже кое на что способен, но оказывается, я вам и в подметки не гожусь!
— Однако я и в самом деле писатель. Правда, мне приходилось не раз путешествовать по прерии, и кое-чему я научился.
— А теперь вы действительно собираетесь в горы Виндривер?
— Ну конечно!
— Но для этого недостаточно уметь читать следы. Думаю, что для такого путешествия вам кое-чего не хватает.
— Чего же?
— Осмотрительности. Я бы на вашем месте не несся туда сломя голову, а прежде всего попытался бы найти себе лошадь.
— Я найду ее.
— Где?
— Для начала куплю клячу на станции, а затем выберу в диком табуне мустанга получше и поймаю его.
— Вы такой хороший наездник, что можете объездить мустанга? И откуда вам известно, что на Виндривер будут табуны диких лошадей?
— Разве вы не знаете, что в это время стада бизонов и мустангов перекочевывают на север?
— Знать-то я знаю, да не уверен, что вы справитесь с мустангом.
— А вы хотите устроить мне экзамен? — засмеялся я.
— Небольшой, но все же экзамен, — подтвердил он с серьезным лицом. — Я делаю это с определенной целью.
— Могу я узнать, с какой?
— Немного позже. Сначала вы покажете мне, как стреляете. Принесите ваше ружье.
Конечно, я мог сразу же сказать ему, что я Олд Шеттерхэнд, и поставить его на место, но он меня очень забавлял, поэтому я молча подчинился, поднялся в вагон и взял свои завернутые в одеяла ружья. Пассажиры, издали наблюдавшие за нами, в ту же минуту подошли и окружили нас. Американец, в особенности житель Запада, никогда не откажет себе в удовольствии поглазеть на состязание в стрельбе.
Когда я развернул одеяло, толстяк удивленно воскликнул:
— Тысяча чертей и одна ведьма! Да ведь это настоящий штуцер мастера Генри! Сколько в нем зарядов?
— Двадцать пять.
— Ого! Я о таком и не слышал! Боже, как я завидую вашему оружию!
— А вот я предпочитаю флинт, — ответил я, разворачивая второй сверток.
— Сразу видно, что вы ничего не смыслите в оружии, если предпочитаете новенькую, блестящую от смазки хлопушку, — с издевкой произнес толстяк.
— Не хотите ли вы посмотреть на клеймо мастера, сэр? — охладил его я, протягивая ему карабин.
Он бросил беглый взгляд на казенную часть и подпрыгнул от удивления.
— Извините, сэр, — вымолвил он растерянно, — это совсем другое дело. Флинты с таким клеймом можно пересчитать по пальцам. Мне даже как-то говорили, что сам Олд Шеттерхэнд пользуется таким же. Но как к вам попал этот шедевр оружейного искусства? А может быть, клеймо подделано? Наверное, так оно и есть, потому что не очень-то похоже, чтобы ваш флинт часто стрелял.
— Давайте испытаем его. Куда мне стрелять, сэр?
— Ну, — протянул он, оглядываясь по сторонам, — пальните-ка дробью вон в ту птицу на кусте.
— Расстояние слишком большое! — заметил кто-то из пассажиров.
— Посмотрим, большое оно или нет, — ответил я.
Когда я вытащил из кармана очки и водрузил их на нос, лицо толстяка расплылось в широкой улыбке.
— Ха-ха-ха! Так вы собираетесь путешествовать в очках? Где же это видано?!
Остальные тоже засмеялись, а я совершенно серьезно спросил:
— Что вас так веселит, господа? У человека, тридцать лет просидевшего за книгами, зрение становится не таким острым. В конце концов, лучше стрелять метко в очках, чем палить мимо цели без них.
— Вы совершенно правы, сэр, — потешался коротышка. — Хотел бы я посмотреть на вас, когда вы нос к носу столкнетесь с краснокожими! Пока вы будете протирать и надевать очки, с вас десять раз успеют снять скальп. Ну вот, вам и тут не везет, стоило вам взять в руки ружье, как птица упорхнула.
— Не беда, поищем другую цель, — ответил я хладнокровно.
Полетав над нами, птица села на куст в двадцати шагах от нас, попасть в нее не составляло труда даже плохому стрелку. Но тут высоко в небе послышалось пение жаворонка.
— Вы видите жаворонка, джентльмены? — спросил я, задирая голову. — Попробую-ка я достать его оттуда.
— Бросьте вашу затею! — воскликнул толстяк. — Чего доброго наделаете дробью дырок в небе, и оттуда пойдет дождь. Такое не по плечу самому Олд Файерхэнду и старику Сан-Иэру!
— Поживем — увидим, — ответил я, поднял вверх оружие и нажал на курок.
— Я же говорил вам! — злорадствовал толстяк. — Птица испугалась выстрела и улетела.
— Сейчас вы увидите, зачем мне нужны очки, — ответил я, откладывая флинт в сторону. — Жаворонок лежит шагах в восьмидесяти от нас прямо на рельсах.
Пассажиры гурьбой побежали туда, куда я им указал, и несколько минут спустя принесли птицу. Толстяк долго переводил взгляд с меня на мертвого жаворонка и наконец воскликнул:
— Черт возьми, вы действительно попали в него, к тому же не дробью, а пулей.
— Вы хотели, чтобы я стрелял дробью? А мне говорили, что вестмены не опускаются до стрельбы дробью, для них это детские игры.
— Простите, сэр, — начал извиняться коротышка, — но я еще никогда не был свидетелем подобного выстрела. А может быть, это случайность? — и он хитро посмотрел на меня.
— Укажите мне на другую цель.
— Не стоит. Я верю вам, сэр. Наверное, вы хотели подшутить надо мной и прикинулись гринхорном. Ну что же, смейтесь на здоровье, я человек необидчивый. Прошу вас, давайте отойдем в сторону.
Он потянул меня за собой, к тому месту, где мы осматривали следы, оставленные шайкой. Там он достал из кармана лист бумаги и приложил его к одному из отпечатков копыт гнедого жеребца, принадлежащего главарю.
— Все сходится, — задумчиво произнес он. — Сэр, скажите мне честно: вы можете распоряжаться своим временем? Не согласитесь ли вы отложить путешествие в Титон?
— В настоящее время я свободен и могу делать все, что мне заблагорассудится.
— Прекрасно. Вам когда-нибудь приходилось слышать про Фреда Уокера? Его еще называют Толстяком Уокером.
— Да, говорят, что он опытный вестмен и хороший следователь, к тому же знает несколько индейских диалектов.
— Так это я и есть, сэр.
— Я так и думал. Вот вам моя рука. Рад с вами познакомиться, сэр.
— Надеюсь, что скоро мы познакомимся поближе. Дело в том, что у меня есть веские основания искать встречи с неким Геллером. Его совесть и раньше была нечиста, а теперь он возглавил шайку беглых преступников. На этой бумаге вы видите отпечаток копыт его коня, он в точности совпадает с найденными нами следами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115