Будь это не так, я не открыл бы это место, поскольку оно так запрятано от мира, что готов биться об заклад: никогда еще нога человека туда не ступала, хотя на Челли довольно много охотников, да и индейцы бывают там часто. Я сам бы прошел мимо, если бы не унюхал запах нефти.
— Он на самом деле такой сильный? — удивился банкир.
— Будьте уверены! Я находился почти в полумиле от озера, и все-таки мой нос унюхал запах. Можете себе представить, сколько ее там. Убежден, что надо немножко углубиться в недра, чтобы наткнуться на подземный нефтяной бассейн. А если туда забуриться, ударит хорошенький фонтан. Давайте поспорим, сэр, что он рванет в высоту футов на сто!
— Я не держу пари, — ответил Роллинс спокойным тоном, на самом деле еле сдерживая волнение, о чем свидетельствовали искорки в его глазах. — Но я надеюсь, что все обстоит именно так, как вы мне говорите.
— Может ли быть по-другому, сэр? Могу ли я вас обманывать, если вы легко обнаружите мой обман, как только мы прибудем на место! Я не потребовал от вас ни единого доллара, вы заплатите мне только тогда, когда убедитесь, что никто вас не надувает и сделка готовится честная.
— Очень похоже, что я могу считать вас честным человеком. Охотно с этим соглашаюсь.
— Учтите также, что вы платите мне не наличными, а переводом через банк в Сан-Франциско.
— Не хотите ли вы этим сказать, что сомневаетесь, будет ли оплачен этот чек во Фриско?
— Нет, что вы! Я знаю, что вашей подписи достаточно даже для миллиона. Но скажите, не носите ли вы этот чек уже заполненным в кармане?
Опытный наблюдатель, пожалуй, заметил бы, что Гринли, задавая этот вопрос, не смог полностью подавить выражение напряженности на своем лице. Взгляд его с плохо скрытой алчностью был направлен на банкира, и на то имелась своя причина.
Предполагаемое нефтяное месторождение было фикцией, Роллинса надо было обмануть, а после платежа — просто убить вместе с его бухгалтером, чтобы не оставлять свидетелей. Если бы деньги банкир вез с собой, это давно бы произошло. Если бы он вез в кармане подписанные чеки, это было бы равнозначно наличному капиталу, и с банкиром нечего бы было дольше возиться. Пуля в голову, другая — бухгалтеру, и Нефтяной принц почти становился владельцем денег. Если же бумаги были не готовы, то комедию предстояло ломать до самого конца.
— Почему вы так этим интересуетесь? — Роллинс пока не заметил ни злобного взгляда, ни особой интонации спрашивавшего.
— Потому что это крайне важно, и для меня, и для вас. Мы находимся в диких местах, где никто не уверен в сохранности жизни или, по меньшей мере, богатства. В этом вы могли убедиться уже в пуэбло. А если на нас нападут и ограбят, если у вас отнимут бумаги, если кто-то из грабителей поспешит с чеками во Фриско и получит деньги?
— Этого не случится — кое-что я предусмотрел заранее. Правда, я захватил с собой два формуляра, но они пока не заполнены и не подписаны.
— Вы поступили правильно, и это меня успокоило. Но как вы их собираетесь заполнять? Полагаете, что на Челли растут перья, а в озере вместо воды плавают чернила?
— Не беспокойтесь! Я прихватил с собой и перья, и маленькую бутылочку чернил. Что касается вчерашних событий в пуэбло, то я удивляюсь тому, как этому Трехпалому не пришло в голову обшарить наши карманы. Никак не могу себе этого объяснить.
— О, между тем все просто. Краснокожие так занялись захватом пленников, что у них просто не осталось времени на грабеж. Они не успели.
— Вы считаете, что они покушались и на нашу жизнь?
— Разумеется! В любом случае вас до утра поставили бы к столбу пыток.
— В таком случае мы оба очень благодарны вам троим, и тем более мне жаль наших бедных спутников. Возможно, среди них уже никого не осталось в живых.
— Да, — согласился с ним Баумгартен, — я очень упрекаю себя за то, что мы ускакали и думали только о себе. А ведь нашим долгом было сделать все для их спасения.
— Вы так говорите только потому, что сейчас находитесь в безопасности и теперь вам кажется необыкновенно легким делом вызволение этих людей из пуэбло. Уверяю вас, что это необыкновенно трудное дело, если только вообще возможное. Мы просто глупо подставили бы свои жизни, больше того, непременно потеряли бы их, но так и не помогли бы нашим товарищам. Я свыкся с Диким Западом, и вы можете верить каждому моему слову. Мы не должны ни в чем упрекать себя; напротив, я утверждаю, что нашим спутникам побег этот полезнее, чем наше пребывание там, когда бы мы потеряли свои жизни без всякой выгоды.
— Как это?
— Мы выигрываем время. Краснокожие, раскрыв наш побег, сразу же бросятся в погоню. Значит, у них сегодня уже не будет времени пытать пленников. Я считаю так: день они будут гнаться за нами, день возвращаться — вот уже два дня, а за эти два дня многое может произойти, по крайней мере, если речь идет о деятельных, бывалых и смелых людях. Вы можете быть совершенно спокойными!
— Хм, — пробормотал банкир, — то, что вы сказали, кажется, не лишено оснований. Хромой Фрэнк, правда, чудаковат, но, разумеется, он не из тех, кто позволит себя просто так прикончить. То же самое я мог бы сказать о Дролле, а те три охотника, что называют себя Троицей, едва ли позволят шутить над собой.
— Вы говорите про Сэма Хокенса? — спросил Батлер.
— Да, про него, Дика Стоуна и Уилла Паркера. Это настоящие вестмены, словно прописанные в книге. Вы их не видели, мистер Батлер и мистер Поллер, а я вам еще не рассказывал, как они встретились с переселенцами. Вам непременно надо об этом услышать
— Вы были с ними? — спросил Поллер.
— Нет, но по дороге с ранчо Форнера до пуэбло об этом много рассказывали. Мне известно это со слов других.
И он стал рассказывать все, о чем наслышался. При этом он и понятия не имел, что Батлер и Поллер дело знают гораздо лучше. Окончив рассказ, банкир спросил:
— Разве не дельные это парни, которые таким вот образом обошлись с печально известными искателями?
— Да уж, — ответил Батлер, натянуто улыбаясь. — Особенно хитрая бестия этот, как его, Хокенс.
— Бестия? Да как вы смеете так его называть? Это звучит почти враждебно, сэр. Может, вы его знаете? Может быть, он чем-то вас обидел?
— Нисколько. Я никогда его не видел, да и не слышал даже его имени. Но главное в том, что — как вы сами убеждены и как вам уже сказали — вам нечего беспокоиться о пленниках в пуэбло. Люди, о которых вы вспомнили, знают, как помочь себе в любом положении. Я убежден в том, что нашей помощи им и не понадобится. Готов побиться с вами об заклад, что краснокожие, когда вернутся из погони за нами, уже не найдут упорхнувших пташек.
— Я не люблю спорить, но был бы рад, если бы вы оказались правы. Тем более, что мы, возможно, находимся в гораздо большей опасности. Вы ведь говорили, что нас преследуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111