Долго кручинился парень, но решил, что жизнь положит, но найдет любимую.
Любава лежала закрыв глаза, не двигаясь. До чего ж она красива.
– До чего ж она красива была, девчонка эта. Прям как ты. Долго парень по лесам бродил, по болотам. Нашел все-таки. А девчонка эта его признавать не хочет. Ну ни в какую. Тогда взял он здоровенную хворостину, да отстегал непутевую по одному месту. Девчонка сразу ж признала любимого. Поженились они. Стали жить поживать, да добра наживать. Все.
Несколько минут стояла тишина. Я уж подумал, что Повелительница заснула, но это оказалось не так.
– Я бы с этого мужика за его дерзость кожу с живого содрала, – не спит, все слышит.
– Грубая какая-то ты стала, – пробормотал я.
– Стала? – повелительница вскочила, отбросила покрывало и подошла ко мне. Запах фиалок закружил вокруг, опьяняя и лишая сознания, – Что значит – стала. Ты говори, да не заговаривайся. Что-то странное в тебе есть. А что, не пойму. Ты давеча сказал, что знаешь меня. И сейчас вот. Странно это.
Любава, словно беспокойная кошка, закружилась по комнате.
– Знаешь, одному тебе откроюсь. Но… , – Любава прижала острие кинжала к моему кадыку, – проболтаешься, не обижайся.
– Ага, – согласился я, стараясь не делать резких глотательных движений.
– Происходит что-то со мной, – повелительница слегка ослабила нажим, но нож не убрала, – Приходят ночами сны беспокойные. Беспокойные, да незнакомые. Как засну, чувствую себя счастливой. А проснусь, ничего не помню. Только чьи-то руки и губы. Ласковые такие и жадные. Тоскливо мне после снов этих становиться. Тоскливо и беспокойно. Вот ты, много видел, много знаешь, от чего это происходит?
А ведь точно заколдована. Гадом буду. И наверняка Клавка руку приложила. Заворожила. Да только до снов не смогла добраться. Неподвластны они ей. Сны.
– Это жизнь прошлая в твою память вернуться хочет. А ты ее не пускаешь.
– Жизнь прошлая? Откуда ей взяться? А если даже и так, то чьи руки меня во сне ласкают?
– Мои Любава, – сказал и думаю, прирежет же. И чуть-чуть прав не оказался.
Кончик ножа взлетел к горлу, подрожал немного, поднялся к глазу и холодный металл опустился на щеку.
– Ты? – повелительница улыбнулась. Значит и сказку про себя… нас рассказывал?
– Да.
– Странный, ой странный ты человек. Мне бы тебя убить, а рука не поднимается. Ласка, говоришь? А ты на себя в зеркало смотрел. Я таких уродов и не встречала еще. Длинный, как жердь. Насмешил ты меня. Ой, насмешил.
Любава зашлась в смехе. А мне грустно стало. Что толку, что владею тайнами Странников. Они и в нужную минуту не всегда вовремя приходят, а в этой ситуации и подавно не помогут. Делать-то что? Одна надежда, выбраться, узнав где Сердце Тьмы захоронено, уничтожить его. И тогда все вернется на круги свои.
– А скажи мне, Лю… повелительница, не слыхала ли ты про Сердце Тьмы?
– А тебе до него какое дело? – насторожилась Любава.
– Просто.., – а что скрывать то? – Хочу уничтожить его.
Повелительница отошла к небольшому окну, открыла раму из цветного стекла, вздохнула свежий ночной ветер.
– Уничтожить… За что так ненавидишь Сердце?
– Как тебе сказать? Если не стереть его в порошок, весь мир полетит ко всем чертям. Ни тебя не будет, ни меня, ни ветра этого степного.
Говорю, а сам глазами темный силуэт пожираю. Красотища-то какая, неописуемая.
– Ну вот что, – Любава резким движением закрыла окно и скрылась в мягких подушках кровати, – Про Сердце твое не слышала. Утром ты умрешь. Молчи. Не от моей руки. Но умрешь. И не тревожь меня более. Наслаждайся последней ночью.
Повелительница отвернулась, оставив меня наедине о своими мыслями.
Вот тебе и на. Думал найду союзника, а нашел врага.
Переждав час, другой и убедившись, что Любава больше не проснется, я погрузился в сознание Странников. Мне сейчас нужна прежде всего свобода. Что с ней делать, решу потом. Я имею ввиду свободу.
Тело размякло, растворилось в образах и словах, отделилось от души и водой выскользнуло из сковавших его цепей. Собралось вновь в единое целое. Дождалось, пока душа-блудница не вернется на место. Хотел силы Странников? Получи.
В себя я пришел сидя на полу. Ноги и руки слегка болели, но в остальном все прошло нормально. Вот что значит колдовство! Ну Странники! Спасибо.
Осторожно, что бы ничего не задеть, я подкрался к кровати повелительницы.
Ее лицо было таким, каким я привык его видеть. Ни надменности, ни тщеславия. Полураскрытые губы манили, и я не выдержал.
Легкий, нежный поцелуй, и я уйду.
Только круглый идиот на моем месте не воспользовался бы предоставленной возможностью.
Уже в дверях меня остановил слабый голос Любавы:
– Василий.., – я не стал возвращаться. Сказки должны заканчиваться счастливым концом. А до него было еще так далеко.
Не знаю, на что я рассчитывал, когда совершал побег. В каждом коридоре, в каждом закутке, в каждой маломальской щелочке находились вооруженные охранницы. Я прикрыл дверь. И что теперь делать? Надо выручать Мустафу и при возможности эту взбалмошную девчонку с компьютерными мозгами.
Я стоял, прислонившись к дверям, когда последние подались на меня. Я чуть… Ну не стану говорить, что я не сделал… Короче, на пороге стояла Зинаида. Собственной персоной. Закованная в черные доспехи. И улыбающаяся.
Схватив за шею, я затащил ее внутрь и, прижав ухо к губам, яростно зашептал:
– Ты что делаешь, чертовка, совсем с ума сошла?…
– Так я тебя спасаю, – закруглила глаза Зинка, – Мустафа уже в безопасном месте. Вот, за тобой пришла.
Душа добрая. А я на нее ерунду качу.
– Там же полно охранниц.
– Ерунда это. Все продумано до мелочей. Одевай что-нибудь из одежд повелительницы. Никто не заметит.
– Чтобы я, да в бабской одежде по дворцу разгуливал?
– Ну как знаешь, – обиделась Зинаида, – Я тебе дело предлагаю. Так сказать путь к спасению.
Ладно, не слишком то я и гордый. Поискав глазами, я заметил висящий на сундуке плащ. Желтый в белый горошек.
– Ну как?
Зинаида прыснула в кулак и получила легкую затрещину.
– Ты сейчас похож на…
– Потом скажешь, давай сматываться, – я приоткрыл дверь и стал наблюдать за коридором, выбирая подходящий для выхода момент.
– Странник, я еще вот что хотела сказать, дело в том, что повелительница…
– Давай, за мной.., – я распахнул дверь, вытолкал Зинку, выскочил сам, прикрыл дверь и засеменил по коридору, пряча лицо в капюшоне.
– Да послушай же меня!– не унималась Зинаида, – она же…
– Зинка, не сейчас. Каждая минута дорога. Прыгай, – прыгать из окна девчонка не захотела, пытаясь что-то объяснить. А мне до ее оправданий, как до Земли пешком, вышвырнул и сам следом.
Приземление прошло удачно. Мягко и незаметно для окружающих. Мягко потому, что свалился я на Зинаиду, а незаметное потому, что в заросли роз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Любава лежала закрыв глаза, не двигаясь. До чего ж она красива.
– До чего ж она красива была, девчонка эта. Прям как ты. Долго парень по лесам бродил, по болотам. Нашел все-таки. А девчонка эта его признавать не хочет. Ну ни в какую. Тогда взял он здоровенную хворостину, да отстегал непутевую по одному месту. Девчонка сразу ж признала любимого. Поженились они. Стали жить поживать, да добра наживать. Все.
Несколько минут стояла тишина. Я уж подумал, что Повелительница заснула, но это оказалось не так.
– Я бы с этого мужика за его дерзость кожу с живого содрала, – не спит, все слышит.
– Грубая какая-то ты стала, – пробормотал я.
– Стала? – повелительница вскочила, отбросила покрывало и подошла ко мне. Запах фиалок закружил вокруг, опьяняя и лишая сознания, – Что значит – стала. Ты говори, да не заговаривайся. Что-то странное в тебе есть. А что, не пойму. Ты давеча сказал, что знаешь меня. И сейчас вот. Странно это.
Любава, словно беспокойная кошка, закружилась по комнате.
– Знаешь, одному тебе откроюсь. Но… , – Любава прижала острие кинжала к моему кадыку, – проболтаешься, не обижайся.
– Ага, – согласился я, стараясь не делать резких глотательных движений.
– Происходит что-то со мной, – повелительница слегка ослабила нажим, но нож не убрала, – Приходят ночами сны беспокойные. Беспокойные, да незнакомые. Как засну, чувствую себя счастливой. А проснусь, ничего не помню. Только чьи-то руки и губы. Ласковые такие и жадные. Тоскливо мне после снов этих становиться. Тоскливо и беспокойно. Вот ты, много видел, много знаешь, от чего это происходит?
А ведь точно заколдована. Гадом буду. И наверняка Клавка руку приложила. Заворожила. Да только до снов не смогла добраться. Неподвластны они ей. Сны.
– Это жизнь прошлая в твою память вернуться хочет. А ты ее не пускаешь.
– Жизнь прошлая? Откуда ей взяться? А если даже и так, то чьи руки меня во сне ласкают?
– Мои Любава, – сказал и думаю, прирежет же. И чуть-чуть прав не оказался.
Кончик ножа взлетел к горлу, подрожал немного, поднялся к глазу и холодный металл опустился на щеку.
– Ты? – повелительница улыбнулась. Значит и сказку про себя… нас рассказывал?
– Да.
– Странный, ой странный ты человек. Мне бы тебя убить, а рука не поднимается. Ласка, говоришь? А ты на себя в зеркало смотрел. Я таких уродов и не встречала еще. Длинный, как жердь. Насмешил ты меня. Ой, насмешил.
Любава зашлась в смехе. А мне грустно стало. Что толку, что владею тайнами Странников. Они и в нужную минуту не всегда вовремя приходят, а в этой ситуации и подавно не помогут. Делать-то что? Одна надежда, выбраться, узнав где Сердце Тьмы захоронено, уничтожить его. И тогда все вернется на круги свои.
– А скажи мне, Лю… повелительница, не слыхала ли ты про Сердце Тьмы?
– А тебе до него какое дело? – насторожилась Любава.
– Просто.., – а что скрывать то? – Хочу уничтожить его.
Повелительница отошла к небольшому окну, открыла раму из цветного стекла, вздохнула свежий ночной ветер.
– Уничтожить… За что так ненавидишь Сердце?
– Как тебе сказать? Если не стереть его в порошок, весь мир полетит ко всем чертям. Ни тебя не будет, ни меня, ни ветра этого степного.
Говорю, а сам глазами темный силуэт пожираю. Красотища-то какая, неописуемая.
– Ну вот что, – Любава резким движением закрыла окно и скрылась в мягких подушках кровати, – Про Сердце твое не слышала. Утром ты умрешь. Молчи. Не от моей руки. Но умрешь. И не тревожь меня более. Наслаждайся последней ночью.
Повелительница отвернулась, оставив меня наедине о своими мыслями.
Вот тебе и на. Думал найду союзника, а нашел врага.
Переждав час, другой и убедившись, что Любава больше не проснется, я погрузился в сознание Странников. Мне сейчас нужна прежде всего свобода. Что с ней делать, решу потом. Я имею ввиду свободу.
Тело размякло, растворилось в образах и словах, отделилось от души и водой выскользнуло из сковавших его цепей. Собралось вновь в единое целое. Дождалось, пока душа-блудница не вернется на место. Хотел силы Странников? Получи.
В себя я пришел сидя на полу. Ноги и руки слегка болели, но в остальном все прошло нормально. Вот что значит колдовство! Ну Странники! Спасибо.
Осторожно, что бы ничего не задеть, я подкрался к кровати повелительницы.
Ее лицо было таким, каким я привык его видеть. Ни надменности, ни тщеславия. Полураскрытые губы манили, и я не выдержал.
Легкий, нежный поцелуй, и я уйду.
Только круглый идиот на моем месте не воспользовался бы предоставленной возможностью.
Уже в дверях меня остановил слабый голос Любавы:
– Василий.., – я не стал возвращаться. Сказки должны заканчиваться счастливым концом. А до него было еще так далеко.
Не знаю, на что я рассчитывал, когда совершал побег. В каждом коридоре, в каждом закутке, в каждой маломальской щелочке находились вооруженные охранницы. Я прикрыл дверь. И что теперь делать? Надо выручать Мустафу и при возможности эту взбалмошную девчонку с компьютерными мозгами.
Я стоял, прислонившись к дверям, когда последние подались на меня. Я чуть… Ну не стану говорить, что я не сделал… Короче, на пороге стояла Зинаида. Собственной персоной. Закованная в черные доспехи. И улыбающаяся.
Схватив за шею, я затащил ее внутрь и, прижав ухо к губам, яростно зашептал:
– Ты что делаешь, чертовка, совсем с ума сошла?…
– Так я тебя спасаю, – закруглила глаза Зинка, – Мустафа уже в безопасном месте. Вот, за тобой пришла.
Душа добрая. А я на нее ерунду качу.
– Там же полно охранниц.
– Ерунда это. Все продумано до мелочей. Одевай что-нибудь из одежд повелительницы. Никто не заметит.
– Чтобы я, да в бабской одежде по дворцу разгуливал?
– Ну как знаешь, – обиделась Зинаида, – Я тебе дело предлагаю. Так сказать путь к спасению.
Ладно, не слишком то я и гордый. Поискав глазами, я заметил висящий на сундуке плащ. Желтый в белый горошек.
– Ну как?
Зинаида прыснула в кулак и получила легкую затрещину.
– Ты сейчас похож на…
– Потом скажешь, давай сматываться, – я приоткрыл дверь и стал наблюдать за коридором, выбирая подходящий для выхода момент.
– Странник, я еще вот что хотела сказать, дело в том, что повелительница…
– Давай, за мной.., – я распахнул дверь, вытолкал Зинку, выскочил сам, прикрыл дверь и засеменил по коридору, пряча лицо в капюшоне.
– Да послушай же меня!– не унималась Зинаида, – она же…
– Зинка, не сейчас. Каждая минута дорога. Прыгай, – прыгать из окна девчонка не захотела, пытаясь что-то объяснить. А мне до ее оправданий, как до Земли пешком, вышвырнул и сам следом.
Приземление прошло удачно. Мягко и незаметно для окружающих. Мягко потому, что свалился я на Зинаиду, а незаметное потому, что в заросли роз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100