– Может что?
Глава 65. Императрица
Ветер усиливался и дул по лесу с юго–запада. Он нес запах горящего дерева смешанного с запахом горьковатой серы, который напоминал Сестре запах тухлых яиц. А потом она, Пол, Робин Оукс и трое других разбойников вышли из леса на широкое поле, покрытое пепельным снегом. Перед ними в дымке от сотен печных труб стояли тесно сгрудившиеся хижины и переулки населенного пункта.
– Это Мериз Рест,– сказал Робин. Он остановился, оглядывая поле. – И я думаю, это здесь я видел Свон и здоровяка. Да. Думаю, да.
Сестра знала, что это так. Они теперь были близко, очень близко. Нервы ее дрожали, ей хотелось побежать к этим хижинам, но усталые больные ноги не позволяли. По одному шагу, подумала она. Один шаг, а потом следующий приведут тебя туда, куда ты идешь.
Они приблизились к какой–то яме, полной скелетов. Сернистый запах исходил оттуда, и они обошли ее как можно дальше. Но Сестра даже не возражала против этого запаха, она чувствовала, что она и на самом деле сейчас как будто идет как во сне, бодрая и сильная, пристально глядя вперед на окутанные дымом лачуги. А потом, она знала, что должна грезить, потому что вообразила, что слышит искристую скрипичную музыку.
– Посмотри сюда,– сказал Пол, и показал.
Справа от них проходило собрание примерно из человек тридцати–сорока, а может больше. Они танцевали на снегу, делая старомодные шажки и повороты вокруг костра. Сестра увидела музыкантов: старика в выцветший старой шапке и шерстяном пальто, пиликающего на скрипке, седобородого черного человека, сидевшего на стуле и водившего камнем по ребрам стиральной доски, которую он держал между ногами, мальчика, перебирающего струны гитары, а также коренастую женщину, бившую по картонной коробке как по бас–барабану. Музыка была резкая, но она разносилась по полю как тощая симфония, приглашая танцоров топать и вертеться с большой непринужденностью. Снег отлетал от каблуков, и Сестра сквозь музыку слышала веселые крики и возгласы. Прошло много времени с тех пор, как она слышала музыку, и она раньше не видела никогда подобного зрелища: деревенские танцы посреди пустыни.
Но потом Сестра поняла, что это не совсем пустыня, потому что позади костра и танцоров, она увидела несколько рядов небольших бледно–зеленых растений. Сестра услышала, как Пол с благоговением сказал:
– Боже мой! Что–то снова растет!
Они шли через поле по направлению к празднующим и прошли мимо того, что показалось им свежей могилой. На ней была вырезана сосновая доска с именем Расти Витерса. Спи спокойно, подумала она. Потом они приблизились к костру, и некоторые прекратили танцевать, наблюдая за их приближением.
Музыка стала стихать и прекратилась с последним звуком скрипки.
– Здрасьте,– сказал мужчина в темно–зеленом пальто, сделав шаг от женщины, с которой танцевал. На нем была бейсбольная шапочка, а под ней почти все его лицо было обезображено ужасным коричневым шрамом, но он улыбался, и глаза у него были ясные.
– Привет,– ответила Сестра. Здесь лица у людей отличались от тех, которые они видели раньше. Это были лица, полные радости и надежды. Несмотря на рубцы и шрамы, которые их портили, несмотря на выступающие скулы и ввалившиеся глаза, которые говорили о долгом голоде, несмотря на кожу мертвенного цвета, которая не видела солнца семь лет. Она пристально смотрела на бледно–зеленые растения, загипнотизированная их движением, когда они качались на ветру. Пол прошел мимо нее и наклонился, чтобы потрогать дрожащей рукой одно из них, как будто боялся, что это нежное чудо может испариться как дым.
– Она не велит трогать их,– сказал черный, который водил по стиральной доске. – Она говорит, их нужно оставить и они сами о себе позаботятся.
Пол отдернул руку. – Прошло… уже много времени с тех пор, как я видел, как что–то растет,– сказал он. – Я думал, что земля умерла. Что это?
– Кукуруза,– сказал ему другой. – Стебельки взошли только вчера ночью. Я раньше был фермером, и думал, что эта грязь не годится для того, чтобы в нее что–либо можно было посадить. Думал, что радиация и холод покончили с ней. – Он пожал плечами, восхищаясь зелеными стебельками. – Я рад, что ошибся. Конечно, они еще не очень сильны, но все, что растет в этой грязи – это просто чудо.
– Она говорит, их нужно оставить,– продолжал черный музыкант. – Она говорит, что может засадить все поле злаками, если мы позволим вызреть этим первым растениям, и мы сторожим и отгоняем ворон.
– Хотя она больна,– сказала крепкого вида женщина с ярко–красным шрамом на лице, и отложила в сторону картонную коробку, в которую она перед этим била. – Она горит в лихорадке, а лекарств нет.
– Она,– повторила Сестра. Она осознала, что говорит как во сне. – О ком вы говорите?
– Девушка,– сказала Анна Мак–Клей. – Ее зовут Свон. Она очень плоха. У нее на лице эти штуки еще хуже, чем у вас, да она и ослепла в придачу.
– Свон ,– колени у Сестры подогнулись.
– Это она сделала. – Черный музыкант подошел к молодым стебелькам. – Посадила их своими руками. Все это знают. Это здоровяк Джош рассказал всему городу. – Он посмотрел на Сестру, ухмыльнулся и показал свой единственный золотой зуб. – Разве это ничего не значит? – гордо сказал он.
– Откуда вы пришли, люди? – спросила Анна.
– Издалека,– ответила Сестра, почти плача. – Очень издалека.
– Где сейчас эта девушка? – Пол сделал несколько шагов по направлению к Анне Мак–Клей. Сердце его отчаянно билось, а слабый плодородный запах стеблей был слаще, чем запах любого виски, который он когда–либо наливал себе.
Анна указала на Мериз Рест. – Там. В хижине Глории Бауэн. Это не слишком далеко.
– Отведите нас туда,– потребовал Пол. – Пожалуйста.
Анна засомневалась, стараясь прочитать в их глазах, что у них на уме, как она это делала с простаками, подлизывавшимися к ней на карнавалах. Оба они были сильными и крепкими, решила она, и, следовательно, не сделают дурного. Тощий парень с длинными волосами, в которых было полно перышек и косточек, выглядел настоящим разбойником, да и другие ребята были тоже хороши; все они, вероятно, умели очень здорово пользоваться винтовками, которые носили с собой. Она уже заметила, что у мужчины за пояс брюк был засунут пистолет, а женщина, скорее всего, тоже имела оружие. Но у них в глазах была какая–то потребность, как отблеск огня, горевшего глубоко внутри. Джош сказал ей остерегаться посторонних, которые хотели бы видеть Свон, но она знала, что не сможет отказать им в этой потребности.
– Тогда пойдем,– сказала она, и повела к хижинам.
Позади них скрипач отогревал руки у костра, а потом снова заиграл, черный мужчина весело заводил по своей стиральной доске и жители стали танцевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Глава 65. Императрица
Ветер усиливался и дул по лесу с юго–запада. Он нес запах горящего дерева смешанного с запахом горьковатой серы, который напоминал Сестре запах тухлых яиц. А потом она, Пол, Робин Оукс и трое других разбойников вышли из леса на широкое поле, покрытое пепельным снегом. Перед ними в дымке от сотен печных труб стояли тесно сгрудившиеся хижины и переулки населенного пункта.
– Это Мериз Рест,– сказал Робин. Он остановился, оглядывая поле. – И я думаю, это здесь я видел Свон и здоровяка. Да. Думаю, да.
Сестра знала, что это так. Они теперь были близко, очень близко. Нервы ее дрожали, ей хотелось побежать к этим хижинам, но усталые больные ноги не позволяли. По одному шагу, подумала она. Один шаг, а потом следующий приведут тебя туда, куда ты идешь.
Они приблизились к какой–то яме, полной скелетов. Сернистый запах исходил оттуда, и они обошли ее как можно дальше. Но Сестра даже не возражала против этого запаха, она чувствовала, что она и на самом деле сейчас как будто идет как во сне, бодрая и сильная, пристально глядя вперед на окутанные дымом лачуги. А потом, она знала, что должна грезить, потому что вообразила, что слышит искристую скрипичную музыку.
– Посмотри сюда,– сказал Пол, и показал.
Справа от них проходило собрание примерно из человек тридцати–сорока, а может больше. Они танцевали на снегу, делая старомодные шажки и повороты вокруг костра. Сестра увидела музыкантов: старика в выцветший старой шапке и шерстяном пальто, пиликающего на скрипке, седобородого черного человека, сидевшего на стуле и водившего камнем по ребрам стиральной доски, которую он держал между ногами, мальчика, перебирающего струны гитары, а также коренастую женщину, бившую по картонной коробке как по бас–барабану. Музыка была резкая, но она разносилась по полю как тощая симфония, приглашая танцоров топать и вертеться с большой непринужденностью. Снег отлетал от каблуков, и Сестра сквозь музыку слышала веселые крики и возгласы. Прошло много времени с тех пор, как она слышала музыку, и она раньше не видела никогда подобного зрелища: деревенские танцы посреди пустыни.
Но потом Сестра поняла, что это не совсем пустыня, потому что позади костра и танцоров, она увидела несколько рядов небольших бледно–зеленых растений. Сестра услышала, как Пол с благоговением сказал:
– Боже мой! Что–то снова растет!
Они шли через поле по направлению к празднующим и прошли мимо того, что показалось им свежей могилой. На ней была вырезана сосновая доска с именем Расти Витерса. Спи спокойно, подумала она. Потом они приблизились к костру, и некоторые прекратили танцевать, наблюдая за их приближением.
Музыка стала стихать и прекратилась с последним звуком скрипки.
– Здрасьте,– сказал мужчина в темно–зеленом пальто, сделав шаг от женщины, с которой танцевал. На нем была бейсбольная шапочка, а под ней почти все его лицо было обезображено ужасным коричневым шрамом, но он улыбался, и глаза у него были ясные.
– Привет,– ответила Сестра. Здесь лица у людей отличались от тех, которые они видели раньше. Это были лица, полные радости и надежды. Несмотря на рубцы и шрамы, которые их портили, несмотря на выступающие скулы и ввалившиеся глаза, которые говорили о долгом голоде, несмотря на кожу мертвенного цвета, которая не видела солнца семь лет. Она пристально смотрела на бледно–зеленые растения, загипнотизированная их движением, когда они качались на ветру. Пол прошел мимо нее и наклонился, чтобы потрогать дрожащей рукой одно из них, как будто боялся, что это нежное чудо может испариться как дым.
– Она не велит трогать их,– сказал черный, который водил по стиральной доске. – Она говорит, их нужно оставить и они сами о себе позаботятся.
Пол отдернул руку. – Прошло… уже много времени с тех пор, как я видел, как что–то растет,– сказал он. – Я думал, что земля умерла. Что это?
– Кукуруза,– сказал ему другой. – Стебельки взошли только вчера ночью. Я раньше был фермером, и думал, что эта грязь не годится для того, чтобы в нее что–либо можно было посадить. Думал, что радиация и холод покончили с ней. – Он пожал плечами, восхищаясь зелеными стебельками. – Я рад, что ошибся. Конечно, они еще не очень сильны, но все, что растет в этой грязи – это просто чудо.
– Она говорит, их нужно оставить,– продолжал черный музыкант. – Она говорит, что может засадить все поле злаками, если мы позволим вызреть этим первым растениям, и мы сторожим и отгоняем ворон.
– Хотя она больна,– сказала крепкого вида женщина с ярко–красным шрамом на лице, и отложила в сторону картонную коробку, в которую она перед этим била. – Она горит в лихорадке, а лекарств нет.
– Она,– повторила Сестра. Она осознала, что говорит как во сне. – О ком вы говорите?
– Девушка,– сказала Анна Мак–Клей. – Ее зовут Свон. Она очень плоха. У нее на лице эти штуки еще хуже, чем у вас, да она и ослепла в придачу.
– Свон ,– колени у Сестры подогнулись.
– Это она сделала. – Черный музыкант подошел к молодым стебелькам. – Посадила их своими руками. Все это знают. Это здоровяк Джош рассказал всему городу. – Он посмотрел на Сестру, ухмыльнулся и показал свой единственный золотой зуб. – Разве это ничего не значит? – гордо сказал он.
– Откуда вы пришли, люди? – спросила Анна.
– Издалека,– ответила Сестра, почти плача. – Очень издалека.
– Где сейчас эта девушка? – Пол сделал несколько шагов по направлению к Анне Мак–Клей. Сердце его отчаянно билось, а слабый плодородный запах стеблей был слаще, чем запах любого виски, который он когда–либо наливал себе.
Анна указала на Мериз Рест. – Там. В хижине Глории Бауэн. Это не слишком далеко.
– Отведите нас туда,– потребовал Пол. – Пожалуйста.
Анна засомневалась, стараясь прочитать в их глазах, что у них на уме, как она это делала с простаками, подлизывавшимися к ней на карнавалах. Оба они были сильными и крепкими, решила она, и, следовательно, не сделают дурного. Тощий парень с длинными волосами, в которых было полно перышек и косточек, выглядел настоящим разбойником, да и другие ребята были тоже хороши; все они, вероятно, умели очень здорово пользоваться винтовками, которые носили с собой. Она уже заметила, что у мужчины за пояс брюк был засунут пистолет, а женщина, скорее всего, тоже имела оружие. Но у них в глазах была какая–то потребность, как отблеск огня, горевшего глубоко внутри. Джош сказал ей остерегаться посторонних, которые хотели бы видеть Свон, но она знала, что не сможет отказать им в этой потребности.
– Тогда пойдем,– сказала она, и повела к хижинам.
Позади них скрипач отогревал руки у костра, а потом снова заиграл, черный мужчина весело заводил по своей стиральной доске и жители стали танцевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122