Но я не вижу
Повешенного. Ваша смерть от воды.
И когда она кончила читать, то объявила, что весь класс будет писать рефераты по проблемам, затронутым в поэме Т. С. Элиота “Бесплодная Земля”, из которой она сейчас прочитала отрывок.
Он получил “отлично” за эту работу, и мисс Эдна Мерритт написала на титульном листе красным “Отлично. Проявляет интерес и разумность”. Он же думал, что это показывает, какой он замечательный подлец.
Косточки старой мисс Эдны наверное давно уже сгнили, размышлял Роланд, разглядывая парковочную площадку, и черви съели ее изнутри.
Его мысли занимали два обстоятельства. Во–первых, что брат Тимоти – это безумец, который ведет Американскую Верность в Западную Виржинию в поисках призрачной мечты; и во–вторых, что на горе Ворвик кто–то ЕСТЬ, кто называет себя Богом и декламирует стихи. Может у него там есть книги или еще что–нибудь. Но Роланд припомнил нечто, озадачивающее его. Брат Гэри еще там, в Саттоне сказал, что Бог показал ему черный ящик и серебряный ключ и сказал ему каким будет конец света.
Черный ящик и серебряный ключ, подумал Роланд, что это значит?
Он опустил бинокль, который повис на ремешке на шее и вслушался в перестук молотков. Затем он обернулся, чтобы взглянуть на лагерь, где при свете костров примерно в миле в стороне сооружалось творение Альвина Мангрима, вне поля зрения часовых Верности. Работа продолжалась три дня и три ночи, и полковник Маклин выделял все, что требовалось Мангриму. Из–за сильного снегопада Роланд не мог ничего увидеть, но он знал, что это. Это была чертовски простая штука, но он бы никогда такую не придумал, а если бы даже придумал, он бы не знал как ее сделать. Он не любил Альвина Мангрима и не доверял, но допускал, что тот сообразителен. Если такая штука годилась для средневековой армии, то она наверняка годилась и для Армии Совершенных Воинов.
Роланд знал, что Спаситель сейчас, должно быть, нервничает, задаваясь вопросом, когда будет следующая атака. Они, должно быть, сейчас там громко распевают свои псалмы.
Обжигающая боль пронзила лицо Роланда, и он прижал ладони к повязке. Изо рта вылетел дрожащий стон. Он подумал, что голова его сейчас взорвется. А потом он почувствовал под пальцами, что наросты, находящиеся под повязкой, шевелятся и набухают, как кипящая магма под коркой вулкана. От боли и ужаса Роланд зашатался, когда вся левая сторона его лица выпучилась, почти срывая повязку. Обезумев, он прижал руки к лицу, чтобы удержать ее. Он подумал о треснувших кусках на подушке Короля, и о том, что открылось под ними, и захныкал как ребенок.
Боль убывала. Движение под повязкой прекратилось. Потом все закончилось, и Роланд почувствовал себя нормально. Лицо его не треснуло, с ним все было в порядке. И на этот раз боль длилась не так долго, как обычно. То, что случилось с полковником Маклином, это необычно, сказал себе Роланд. Он был согласен носить эти повязки всю оставшуюся жизнь.
Он подождал, пока пройдет дрожь. Не нужно, чтобы кто–нибудь видел его таким. Он же офицер. Потом он решительно пошел по лагерю по направлению к трейлеру полковника Маклина.
Маклин сидел за рабочим столом, работая над рапортами капитана Сэттерли о том, сколько осталось топлива и боезапасов. Запасы быстро сокращались. – Войдите,– сказал он, когда Роланд постучал в дверь. Роланд вошел, и полковник сказал: – Закройте дверь.
Роланд стоял перед столом, ожидая, когда тот на него посмотрит, и одновременно боялся этого. Лицо как у скелета, выступающие скулы, надувшиеся вены и выступающие мышцы делали Маклина похожим на смерть.
– Что вы хотите? – спросил Маклин, занятый безжалостными цифрами.
– Все почти готово,– сказал Роланд.
– Эта машина? Да? И что же?
– Мы будем атаковать, когда она будет готова, не так ли?
Полковник отложил карандаш. – Обязательно. Если, конечно же, у меня будет ваше разрешение атаковать, капитан.
Роланд знал, что Маклина еще уязвляло их несогласие. Сейчас наступило время заделать трещину, возникшую в их отношениях, потому что Роланд любил Короля – и еще потому, что он не хотел, чтобы Альвин Мангрим стал любимцем Короля, а его самого выставили. – Я… хочу извиниться,– сказал Роланд. – Я нарушил субординацию.
– Мы могли бы сломить их! – мстительно огрызнулся Маклин. – Все, что нам было нужно,– это еще одна атака! Мы могли бы сломить их прямо там и тогда!
Роланд опустил глаза в знак смирения, но он чертовски хорошо знал, что еще одна фронтовая атака только привела бы к гибели солдат. – Да, сэр.
– Если бы кто–нибудь другой говорил со мной таким образом, я бы застрелил его на месте! Вы были неправы , капитан! Посмотрите на эти чертовы цифры! – Он пихнул бумаги Роланду, и они слетели со стола. – Посмотрите, сколько у нас осталось бензина! Посмотрите на опись боезапасов! Хотите посмотреть, сколько у нас еды ? Мы здесь сидим и голодаем, а могли бы три дня назад получить провиант Верности! Если бы мы тогда атаковали! – Он стукнул по столу своей рукой в черной перчатке, и масляный фонарь подпрыгнул. – Это ваша вина, капитан! Не моя! Я хотел атаковать! Я верил в свою Армию Совершенных воинов! Идите! Убирайтесь!
Роланд не двинулся.
– Я вам приказываю, капитан!
– У меня есть просьба,– тихо сказал Роланд.
– Вы не в том положении, чтобы иметь просьбы!
– Я бы хотел попросить,– упрямо продолжал Роланд,– чтобы я вел первую волну в атаку, когда мы начнем прорыв.
– Ее поведет капитан Карр.
– Я знаю, что вы ему дали разрешение. Но я бы хотел попросить вас изменить решение. Я хочу вести первую волну.
– Это большая честь – вести первую атакующую цепь. Я думаю, что вы недостойны такой чести, не так ли?
Он сделал паузу и снова откинулся в кресле.
– Вы никогда раньше не просились вести атакующую цепь. Почему же хотите сейчас?
– Потому что я хочу кого–то найти и взять его живым в плен.
– И кто это мог бы быть?
– Человек, который называет себя братом Тимоти,– ответил Роланд. – Мне он нужен живым.
– Мы не берем в плен. Они все должны умереть. До одного.
– Черный ящик и серебряный ключ,– сказал Роланд.
– Что?
– Бог показал брату Тимоти черный ящик и серебряный ключ и сказал ему, каким будет конец света. Я бы хотел побольше узнать о том, что говорит брат Тимоти о том, что он видел на вершине горы.
– Вы с ума сошли? Или они там промыли вам мозги, когда вы были у них?
– Я согласен, что брат Тимоти, возможно, ненормален,– сказал Роланд, сохраняя самообладание. – Ну а если нет – кто тогда называет себя Богом? И какой черный ящик и серебряный ключ?
– Их не существует.
– Возможно. Может, даже нет горы Ворвик. Ну, а что если есть?.. Брат Тимоти, может, единственный, кто знает, как их найти. Я думаю, что взять его в плен живым, возможно, стоит наших усилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Повешенного. Ваша смерть от воды.
И когда она кончила читать, то объявила, что весь класс будет писать рефераты по проблемам, затронутым в поэме Т. С. Элиота “Бесплодная Земля”, из которой она сейчас прочитала отрывок.
Он получил “отлично” за эту работу, и мисс Эдна Мерритт написала на титульном листе красным “Отлично. Проявляет интерес и разумность”. Он же думал, что это показывает, какой он замечательный подлец.
Косточки старой мисс Эдны наверное давно уже сгнили, размышлял Роланд, разглядывая парковочную площадку, и черви съели ее изнутри.
Его мысли занимали два обстоятельства. Во–первых, что брат Тимоти – это безумец, который ведет Американскую Верность в Западную Виржинию в поисках призрачной мечты; и во–вторых, что на горе Ворвик кто–то ЕСТЬ, кто называет себя Богом и декламирует стихи. Может у него там есть книги или еще что–нибудь. Но Роланд припомнил нечто, озадачивающее его. Брат Гэри еще там, в Саттоне сказал, что Бог показал ему черный ящик и серебряный ключ и сказал ему каким будет конец света.
Черный ящик и серебряный ключ, подумал Роланд, что это значит?
Он опустил бинокль, который повис на ремешке на шее и вслушался в перестук молотков. Затем он обернулся, чтобы взглянуть на лагерь, где при свете костров примерно в миле в стороне сооружалось творение Альвина Мангрима, вне поля зрения часовых Верности. Работа продолжалась три дня и три ночи, и полковник Маклин выделял все, что требовалось Мангриму. Из–за сильного снегопада Роланд не мог ничего увидеть, но он знал, что это. Это была чертовски простая штука, но он бы никогда такую не придумал, а если бы даже придумал, он бы не знал как ее сделать. Он не любил Альвина Мангрима и не доверял, но допускал, что тот сообразителен. Если такая штука годилась для средневековой армии, то она наверняка годилась и для Армии Совершенных Воинов.
Роланд знал, что Спаситель сейчас, должно быть, нервничает, задаваясь вопросом, когда будет следующая атака. Они, должно быть, сейчас там громко распевают свои псалмы.
Обжигающая боль пронзила лицо Роланда, и он прижал ладони к повязке. Изо рта вылетел дрожащий стон. Он подумал, что голова его сейчас взорвется. А потом он почувствовал под пальцами, что наросты, находящиеся под повязкой, шевелятся и набухают, как кипящая магма под коркой вулкана. От боли и ужаса Роланд зашатался, когда вся левая сторона его лица выпучилась, почти срывая повязку. Обезумев, он прижал руки к лицу, чтобы удержать ее. Он подумал о треснувших кусках на подушке Короля, и о том, что открылось под ними, и захныкал как ребенок.
Боль убывала. Движение под повязкой прекратилось. Потом все закончилось, и Роланд почувствовал себя нормально. Лицо его не треснуло, с ним все было в порядке. И на этот раз боль длилась не так долго, как обычно. То, что случилось с полковником Маклином, это необычно, сказал себе Роланд. Он был согласен носить эти повязки всю оставшуюся жизнь.
Он подождал, пока пройдет дрожь. Не нужно, чтобы кто–нибудь видел его таким. Он же офицер. Потом он решительно пошел по лагерю по направлению к трейлеру полковника Маклина.
Маклин сидел за рабочим столом, работая над рапортами капитана Сэттерли о том, сколько осталось топлива и боезапасов. Запасы быстро сокращались. – Войдите,– сказал он, когда Роланд постучал в дверь. Роланд вошел, и полковник сказал: – Закройте дверь.
Роланд стоял перед столом, ожидая, когда тот на него посмотрит, и одновременно боялся этого. Лицо как у скелета, выступающие скулы, надувшиеся вены и выступающие мышцы делали Маклина похожим на смерть.
– Что вы хотите? – спросил Маклин, занятый безжалостными цифрами.
– Все почти готово,– сказал Роланд.
– Эта машина? Да? И что же?
– Мы будем атаковать, когда она будет готова, не так ли?
Полковник отложил карандаш. – Обязательно. Если, конечно же, у меня будет ваше разрешение атаковать, капитан.
Роланд знал, что Маклина еще уязвляло их несогласие. Сейчас наступило время заделать трещину, возникшую в их отношениях, потому что Роланд любил Короля – и еще потому, что он не хотел, чтобы Альвин Мангрим стал любимцем Короля, а его самого выставили. – Я… хочу извиниться,– сказал Роланд. – Я нарушил субординацию.
– Мы могли бы сломить их! – мстительно огрызнулся Маклин. – Все, что нам было нужно,– это еще одна атака! Мы могли бы сломить их прямо там и тогда!
Роланд опустил глаза в знак смирения, но он чертовски хорошо знал, что еще одна фронтовая атака только привела бы к гибели солдат. – Да, сэр.
– Если бы кто–нибудь другой говорил со мной таким образом, я бы застрелил его на месте! Вы были неправы , капитан! Посмотрите на эти чертовы цифры! – Он пихнул бумаги Роланду, и они слетели со стола. – Посмотрите, сколько у нас осталось бензина! Посмотрите на опись боезапасов! Хотите посмотреть, сколько у нас еды ? Мы здесь сидим и голодаем, а могли бы три дня назад получить провиант Верности! Если бы мы тогда атаковали! – Он стукнул по столу своей рукой в черной перчатке, и масляный фонарь подпрыгнул. – Это ваша вина, капитан! Не моя! Я хотел атаковать! Я верил в свою Армию Совершенных воинов! Идите! Убирайтесь!
Роланд не двинулся.
– Я вам приказываю, капитан!
– У меня есть просьба,– тихо сказал Роланд.
– Вы не в том положении, чтобы иметь просьбы!
– Я бы хотел попросить,– упрямо продолжал Роланд,– чтобы я вел первую волну в атаку, когда мы начнем прорыв.
– Ее поведет капитан Карр.
– Я знаю, что вы ему дали разрешение. Но я бы хотел попросить вас изменить решение. Я хочу вести первую волну.
– Это большая честь – вести первую атакующую цепь. Я думаю, что вы недостойны такой чести, не так ли?
Он сделал паузу и снова откинулся в кресле.
– Вы никогда раньше не просились вести атакующую цепь. Почему же хотите сейчас?
– Потому что я хочу кого–то найти и взять его живым в плен.
– И кто это мог бы быть?
– Человек, который называет себя братом Тимоти,– ответил Роланд. – Мне он нужен живым.
– Мы не берем в плен. Они все должны умереть. До одного.
– Черный ящик и серебряный ключ,– сказал Роланд.
– Что?
– Бог показал брату Тимоти черный ящик и серебряный ключ и сказал ему, каким будет конец света. Я бы хотел побольше узнать о том, что говорит брат Тимоти о том, что он видел на вершине горы.
– Вы с ума сошли? Или они там промыли вам мозги, когда вы были у них?
– Я согласен, что брат Тимоти, возможно, ненормален,– сказал Роланд, сохраняя самообладание. – Ну а если нет – кто тогда называет себя Богом? И какой черный ящик и серебряный ключ?
– Их не существует.
– Возможно. Может, даже нет горы Ворвик. Ну, а что если есть?.. Брат Тимоти, может, единственный, кто знает, как их найти. Я думаю, что взять его в плен живым, возможно, стоит наших усилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122