У Валсевика и его семьи были темные волосы и глаза, оливковый цвет лица, доставшийся им от многих поколений цыганской крови. Жена его была привлекательна, с тонким, точеным и гордым лицом, с длинными черными волосами с седыми прядями, темно–карими глазами, которые, казалось, светились. Прошло меньше недели с тех пор как растрескался шлем из наростов, покрывавших ее лицо и голову, и Валсевик оставил среди занесенного снегом леса горящий фонарь, зажженный в честь Девы Марии.
Когда Валсевик въехал подальше в город, он действительно увидел источник прямо посреди дороги. Рядом с ним горел костер, а дальше по дороге люди перестраивали какое–то здание, дощатое, которое могло бы быть церковью. Валсевик счел место подходящим и стал делать то, что он и его семья делали в каждом поселении, куда они приезжали: он остановил на дороге свой грузовик, а его мальчики открыли заднюю панель и стали вытаскивать ящики, полные разных предметов для продажи и обмена, среди которых были многие собственного изобретения их отца. Жена Валсевика и дочь поставили столы, чтобы выложить товары, к этому времени Валсевик поднес ко рту старый мегафон и стал зазывать, привлекая внимание к своей торговле:
– Подходите, ребята, не стесняйтесь! Идите и посмотрите что вам привез старьевщик! Берите инструменты, домашние приспособления и безделушки со всей страны! Берите игрушки для малышей, старину прошлого века, мои собственные изобретения для облегчения и подмоги в нынешней жизни – Бог знает, что всем нужна подмога и радость, не так ли? Так что подходите, ближе, все!
Люди стали толпиться у его столов, рассматривая, что привез старьевщик: пеструю женскую одежду, включая вечерние платья с блестками и яркие купальники, туфли на высоких каблуках, оксфордские седла и тапочки для бега, летние мужские рубашки с коротким рукавом, большинство еще с этикетками, открывалки для банок, сковородки, тостеры, часы, транзисторные приемники и телевизоры, лампы, садовые шланги, стулья для газонов, зонтики и кормушки для птиц, игры в коробках, вроде “Монополии” и “Риска”, плюшевых медведей, игрушечные автомобильчики, кукол и наборы авиамоделей. Собственными изобретениями Валсевика были бритвенные лезвия, приводящиеся в действие приводом из резиновых ремней, очки со щитками, протирающими стекла, и небольшой пылесос, работающий от моторчика с резиновым приводом.
– Что вы хотите за это? – спросила женщина, держа шарф с блестками.
– У вас есть резиновая лента? – поинтересовался он, а когда она покачала головой, то велел ей идти домой и принести, что у нее есть на обмен, и может тогда они смогут сторговаться.
– Я буду менять на все, что у вас есть! – сказал он толпе. – Цыплята, консервы, расчески, ботинки, наручные часы – приносите, и будем договариваться! – Он уловил в воздухе нежное благоухание и повернулся к жене.
– Я схожу с ума,– спросил он,– или это пахнет яблоками?
Женская рука взяла какой–то предмет со стола перед Валсевиком. – Это уникальный предмет, сударыня! – сказал Валсевик. – Да, мадам! Вы больше не увидите ничего похожего! Возьмите. Потрясите его!
Снежинки полетели на крыши домов города, заключенного в стекляшке, которую она держала.
– Здорово, да? – спросил Валсевик.
– Да,– ответила женщина. Ее бледно–голубые глаза следили за тем, как падают снежинки. – Сколько это стоит?
– О, хотя бы две банки консервов. Но… раз вам так понравилось… – Он сделал паузу, рассматривая потенциального покупателя. Она была крепкая, с квадратными плечами и выглядела так, как будто могла распознать ложь за милю. У нее были густые седые волосы, подстриженные до плеч и зачесанные назад. Кожа у нее была гладкая и без морщин, как у новорожденного, и было трудно судить, сколько ей лет. Может, ее волосы поседели преждевременно, подумал Валсевик,– но все равно в глазах было что–то мудрое, как будто они видели и запомнили целую жизнь, полную борьбы. Она была красивой женщиной, даже с очень хорошенькими чертами – с царственным взглядом, решил Валсевик, и вообразил, что до семнадцатого июля она могла носить меха и брильянты и иметь полный дом слуг. Но в лице ее была также доброта, и в следующую секунду он подумал, что она была учительницей или миссионером, или социальным работником. Под мышкой она крепко держала кожаный футляр. Деловая женщина, подумал Валсевик. Да–а. Вот кем она была. Возможно, имела свое дело. – Ну,– сказал он. – Что у вас есть на обмен, сударыня? – Он кивнул на кожаный футляр.
Она слегка улыбнулась, встретившись с ним глазами. – Можете называть меня Сестра,– сказала она. – И я очень сожалею, но я не могу отдать то, что у меня здесь.
– Мы не можем вечно держать вещи,– сказал Валсевик, пожав плечами,– мы должны расставаться с ними. Это американская манера.
– Я думаю, да,– согласилась Сестра, но не отпустила свой футляр. Она снова потрясла стеклянный шарик, посмотрела, как закружились снежинки. Затем положила обратно на стол. – Спасибо,– сказала она,– я просто смотрю.
– Ну, вот! – Кто–то рядом с ней залез в коробку и поднял потертый стетоскоп. – Разговоры о старье! – Хьюг повесил его себе на шею. – Как я выгляжу?
– Очень профессионально.
– Я так и думал. – Хьюг не мог сдержаться и не посмотреть на ее новое лицо, хотя и видел его за последние два дня достаточно часто. Робин послал несколько человек в пещеру за Хьюгом и остальными мальчишками и привел их жить в Мериз Рест. – Что вы хотите за это? – спросил Хьюг у Валсевика.
– Ну, что–нибудь стоящее, вроде… нужно посмотреть. Знаете, я надеюсь, что когда–нибудь смогу встретить врача, кому это на самом деле нужно. Я не могу продать это просто так кому попало. Ух… что вы можете дать за это?
– Думаю, что могу дать вам за это несколько резиновых полос.
– Продано.
Рядом с Сестрой выросла гигантская фигура, и Валсевик увидел, когда Хьюг отошел, шишковатое лицо в наростах. Он только слегка вздрогнул, потому что привык к такого рода зрелищам. Рука гиганта была на перевязи, сломанные пальцы были завязаны и наложены шины, благодаря любезности нового городского врача.
– Как насчет этого? – спросил Джош Сестру, держа длинное черное платье, покрытое блестками. – Ты думаешь, оно ей понравится?
– О, да. На открытии нового сезона в опере она будет выглядеть великолепно.
– Я думаю, что Глории оно понравится,– решил он. – Я имею в виду… даже если не понравится, она сможет использовать материал, да? Я возьму его сказал он Валсевику, положив платье на стол. – И это тоже. – Он взял зеленый пластмассовый трактор.
– Хороший выбор. Ух… а что у вас есть на обмен?
Джош колебался. Потом сказал,– Подождите минутку. Я сейчас вернусь, и пошел к хижине Глории, прихрамывая на левую ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122