- И я хочу вернуться туда.
- О-о, - протянул Дэррил. - Кажется, дело обстоит несколько хуже.
Снова появилась возможность поведать кому-нибудь про Дебру Рокс. Джон уже
почти решился, он искренне хотел этого, но внезапно почувствовал, что не
желает делиться ею ни с кем. Да и в конце концов, существует же тайна
исповеди. Как он смеет пренебречь тем, что для нее, безусловно, имеет
огромное значение?
- Как бы ты поступил на моем месте? - спросил Джон.
- Видишь ли, - мгновенно откликнулся Дэррил, прислонясь к стене, - не
могу сказать, что сам не прошел через подобные искушения. Понимаешь, я
всегда мог бы сказать, что хочу спасти заблудшие души. Я мог бы заходить в
эти кинотеатры и магазины, высоко поднимая над собой распятие, словно
отгоняя вампиров. Но я не делал этого. И не собираюсь. Я священник, но в то
же время - мужчина, и я знаю свои возможности. Короче говоря, я не намерен
подвергать себя искушениям, Джон.
- Хочешь сказать, что эти места сильнее, чем твоя сила воли?
- Не обязательно, - покачал головой Дэррил. - Просто дело в том, что... Я
посвятил свою жизнь служению Богу и приучил себя подчиняться велению разума,
а не.., прости за грубость, члена. Мои половые органы большую часть времени
пребывают в сонном состоянии, но время от времени все-таки просыпаются. И в
этот момент сообщают, что я самый последний идиот на белом свете. Но я
принимаю холодный душ, читаю, изучаю книги, молюсь, но никогда не подвергаю
себя искушению, Джон. Это исключено.
- Но это же люди нашего прихода, - проговорил Джон. - Кажется, нам
следовало бы ходить туда.
- Зачем? Раздавать духовную литературу? Читать молитвы на углах? Заходить
в порноклубы и пытаться спасти пропавшие и сгоревшие души? Нет, эти люди
зашли слишком далеко, чтобы прислушаться к тому, что мы можем сказать им.
Там правят его величество доллар и наркотики, и Христа там не жалуют.
- Мы должны попытаться. Я имею в виду... - Он замолчал, не зная, что
сказать дальше.
- И сами погрязнем в грехе и пороке, - заявил Дэррил. - Мы сойдем с ума
от увиденного. О, сатана прочно окопался в этих местах, Джон! Сатана знает,
что эти люди не собираются идти к нам, и мы не можем пойти к ним без того,
чтобы.., не подвергнуть себя страшной опасности.
- Хочешь сказать, это грозит мне? Страшная опасность?
- Да, - невыразительно ответил Дэррид. И Джон понял, что его друг говорит
правду.
- Что же мне делать?
- Во-первых, выбросить эту пленку в мусорный ящик. Вырви ее из кассеты и
затолкай как можно глубже. И упаси тебя Бог попасться на глаза монсеньеру.
Потом отправляйся в свою комнату, прими, ледяной душ и начни от руки
переписывать Библию.
- Переписывать Библию? Зачем?
- Не знаю, - пожал плечами Дэррил. - Но монахам, говорят, помогает.
Джон вышел из здания и направился к зеленому мусорному баку. Он с яростью
принялся выдирать пленку с катушек, стараясь прояснить мозги путем
физического уничтожения свидетельства греха. Потом пришло в голову, что
одновременно он уничтожает единственное имеющееся у него изображение лица
Дебры Рокс, и движения замедлились. Но не прекратились. Он рвал ее на куски.
Потом бросил в бак и закопал под грудой мусора.
И под левой рукой, слипшаяся с картонной коробкой из-под свинины с
бобами, откуда ни возьмись вынырнула голубая листовка. На ней было написано:
Специальная субботняя программа. Магазин Вика - книги для взрослых.
Пятидесятипроцентная скидка на все кассеты! Сотни фильмов. С двух тридцати
до трех часов - эротическая звезда Дебра Рокс собственной персоной!
"Эротическая звезда", подумал Джон. Это все-таки звучит несколько лучше,
чем "королева порно".
Он вытер листовкой пальцы, испачкавшиеся в бобах, и с силой захлопнул
крышку мусорного бака.
Глава 7
Наступила суббота. Начиная с четверга в ванной Джона Ланкастера очень
часто лилась ледяная вода из душа. Он прекрасно отдавал себе отчет в том,
что можно уничтожить и выбросить пленку, но все те кадры, которые бесконечно
продолжали крутиться в мозгу, уничтожить невозможно.
Он пообедал вместе с монсеньером Макдауэллом и отцом Стаффордом. Потом
монсеньер отправился с приятелем на рыбалку, а отец Стаффорд уехал навестить
свою матушку в Окленд. Джон сидел в своем кабинете и изучал тему
божественного вмешательства; он вчитывался в каждое слово, в каждую строчку
с такой тщательностью, словно пережевывал пищу, но понимал, что не в
состоянии обмануть ни себя, ни Бога. Через каждые несколько минут он
поднимал голову и смотрел на каминные часы, стрелки которых неумолимо
приближались к половине третьего.
В два пятнадцать он закрыл книгу и склонил голову, погрузившись в
молитву.
А когда открыл глаза, первым делом взглянул на велосипед. Ну конечно же!
- мысленно воскликнул он. Вот оно, решение! Снять стационарное устройство,
превратить его снова в машину для уличной езды, прыгнуть в седло и
отправиться куда-нибудь подальше - в сторону, противоположную магазину Вика.
Да! Вот выход, который он так долго искал!
Джон почистил зубы и переоделся. Для велосипедной прогулки он выбрал
поношенные джинсы, клетчатую рубашку и коричневый шерстяной свитер.
Воротничок надевать нет необходимости; его можно даже не брать с собой.
Можно позволить себе кратковременный отпуск, на какой-нибудь час - полтора.
Он надеялся, что Господь не разгневается на него за столь незначительную
передышку. Дэррил вернется минут через тридцать - сорок, так что церковь без
присмотра не останется. Все складывается как нельзя лучше. Джон натянул свои
старые кроссовки "Найк", взял гаечный ключ и отсоединил струбцины от
переднего колеса. Теперь велосипед вполне годится для улицы. Он - тоже.
Осталось накинуть бежевую ветровку, застегнуть молнию и запереть за собой
дверь. Джон вышел в холл и бросил взгляд на часы.
Два двадцать семь.
На Вальехо-стрит он сел в седло и покатил в западном направлении. Потом
свернул на север. И снова на запад. День выдался свежим и солнечным -
великолепный октябрьский денек. Складывалось впечатление, что множеству
людей одновременно пришла в голову та же мысль, что и Джону. Во всяком
случае, улицы были битком забиты машинами. То и дело возникали пробки. Но
Джон протискивался между машинами, ветер трепал волосы, велосипед уносил его
все дальше и дальше от Дебры Рокс.
Он посмотрел на часы. Два тридцать девять. Наверное, она уже там. Раздает
автографы. Разговаривает с мужчинами своим прокуренным голосом с южным
акцентом. Улыбается им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
- О-о, - протянул Дэррил. - Кажется, дело обстоит несколько хуже.
Снова появилась возможность поведать кому-нибудь про Дебру Рокс. Джон уже
почти решился, он искренне хотел этого, но внезапно почувствовал, что не
желает делиться ею ни с кем. Да и в конце концов, существует же тайна
исповеди. Как он смеет пренебречь тем, что для нее, безусловно, имеет
огромное значение?
- Как бы ты поступил на моем месте? - спросил Джон.
- Видишь ли, - мгновенно откликнулся Дэррил, прислонясь к стене, - не
могу сказать, что сам не прошел через подобные искушения. Понимаешь, я
всегда мог бы сказать, что хочу спасти заблудшие души. Я мог бы заходить в
эти кинотеатры и магазины, высоко поднимая над собой распятие, словно
отгоняя вампиров. Но я не делал этого. И не собираюсь. Я священник, но в то
же время - мужчина, и я знаю свои возможности. Короче говоря, я не намерен
подвергать себя искушениям, Джон.
- Хочешь сказать, что эти места сильнее, чем твоя сила воли?
- Не обязательно, - покачал головой Дэррил. - Просто дело в том, что... Я
посвятил свою жизнь служению Богу и приучил себя подчиняться велению разума,
а не.., прости за грубость, члена. Мои половые органы большую часть времени
пребывают в сонном состоянии, но время от времени все-таки просыпаются. И в
этот момент сообщают, что я самый последний идиот на белом свете. Но я
принимаю холодный душ, читаю, изучаю книги, молюсь, но никогда не подвергаю
себя искушению, Джон. Это исключено.
- Но это же люди нашего прихода, - проговорил Джон. - Кажется, нам
следовало бы ходить туда.
- Зачем? Раздавать духовную литературу? Читать молитвы на углах? Заходить
в порноклубы и пытаться спасти пропавшие и сгоревшие души? Нет, эти люди
зашли слишком далеко, чтобы прислушаться к тому, что мы можем сказать им.
Там правят его величество доллар и наркотики, и Христа там не жалуют.
- Мы должны попытаться. Я имею в виду... - Он замолчал, не зная, что
сказать дальше.
- И сами погрязнем в грехе и пороке, - заявил Дэррил. - Мы сойдем с ума
от увиденного. О, сатана прочно окопался в этих местах, Джон! Сатана знает,
что эти люди не собираются идти к нам, и мы не можем пойти к ним без того,
чтобы.., не подвергнуть себя страшной опасности.
- Хочешь сказать, это грозит мне? Страшная опасность?
- Да, - невыразительно ответил Дэррид. И Джон понял, что его друг говорит
правду.
- Что же мне делать?
- Во-первых, выбросить эту пленку в мусорный ящик. Вырви ее из кассеты и
затолкай как можно глубже. И упаси тебя Бог попасться на глаза монсеньеру.
Потом отправляйся в свою комнату, прими, ледяной душ и начни от руки
переписывать Библию.
- Переписывать Библию? Зачем?
- Не знаю, - пожал плечами Дэррил. - Но монахам, говорят, помогает.
Джон вышел из здания и направился к зеленому мусорному баку. Он с яростью
принялся выдирать пленку с катушек, стараясь прояснить мозги путем
физического уничтожения свидетельства греха. Потом пришло в голову, что
одновременно он уничтожает единственное имеющееся у него изображение лица
Дебры Рокс, и движения замедлились. Но не прекратились. Он рвал ее на куски.
Потом бросил в бак и закопал под грудой мусора.
И под левой рукой, слипшаяся с картонной коробкой из-под свинины с
бобами, откуда ни возьмись вынырнула голубая листовка. На ней было написано:
Специальная субботняя программа. Магазин Вика - книги для взрослых.
Пятидесятипроцентная скидка на все кассеты! Сотни фильмов. С двух тридцати
до трех часов - эротическая звезда Дебра Рокс собственной персоной!
"Эротическая звезда", подумал Джон. Это все-таки звучит несколько лучше,
чем "королева порно".
Он вытер листовкой пальцы, испачкавшиеся в бобах, и с силой захлопнул
крышку мусорного бака.
Глава 7
Наступила суббота. Начиная с четверга в ванной Джона Ланкастера очень
часто лилась ледяная вода из душа. Он прекрасно отдавал себе отчет в том,
что можно уничтожить и выбросить пленку, но все те кадры, которые бесконечно
продолжали крутиться в мозгу, уничтожить невозможно.
Он пообедал вместе с монсеньером Макдауэллом и отцом Стаффордом. Потом
монсеньер отправился с приятелем на рыбалку, а отец Стаффорд уехал навестить
свою матушку в Окленд. Джон сидел в своем кабинете и изучал тему
божественного вмешательства; он вчитывался в каждое слово, в каждую строчку
с такой тщательностью, словно пережевывал пищу, но понимал, что не в
состоянии обмануть ни себя, ни Бога. Через каждые несколько минут он
поднимал голову и смотрел на каминные часы, стрелки которых неумолимо
приближались к половине третьего.
В два пятнадцать он закрыл книгу и склонил голову, погрузившись в
молитву.
А когда открыл глаза, первым делом взглянул на велосипед. Ну конечно же!
- мысленно воскликнул он. Вот оно, решение! Снять стационарное устройство,
превратить его снова в машину для уличной езды, прыгнуть в седло и
отправиться куда-нибудь подальше - в сторону, противоположную магазину Вика.
Да! Вот выход, который он так долго искал!
Джон почистил зубы и переоделся. Для велосипедной прогулки он выбрал
поношенные джинсы, клетчатую рубашку и коричневый шерстяной свитер.
Воротничок надевать нет необходимости; его можно даже не брать с собой.
Можно позволить себе кратковременный отпуск, на какой-нибудь час - полтора.
Он надеялся, что Господь не разгневается на него за столь незначительную
передышку. Дэррил вернется минут через тридцать - сорок, так что церковь без
присмотра не останется. Все складывается как нельзя лучше. Джон натянул свои
старые кроссовки "Найк", взял гаечный ключ и отсоединил струбцины от
переднего колеса. Теперь велосипед вполне годится для улицы. Он - тоже.
Осталось накинуть бежевую ветровку, застегнуть молнию и запереть за собой
дверь. Джон вышел в холл и бросил взгляд на часы.
Два двадцать семь.
На Вальехо-стрит он сел в седло и покатил в западном направлении. Потом
свернул на север. И снова на запад. День выдался свежим и солнечным -
великолепный октябрьский денек. Складывалось впечатление, что множеству
людей одновременно пришла в голову та же мысль, что и Джону. Во всяком
случае, улицы были битком забиты машинами. То и дело возникали пробки. Но
Джон протискивался между машинами, ветер трепал волосы, велосипед уносил его
все дальше и дальше от Дебры Рокс.
Он посмотрел на часы. Два тридцать девять. Наверное, она уже там. Раздает
автографы. Разговаривает с мужчинами своим прокуренным голосом с южным
акцентом. Улыбается им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55