– Итак, запишите, страница 120, – сказал молодой, щеголевато одетый учитель, поправляя яркий цветастый галстук.
Дети прилежно склонились над тетрадками, и тут раздался стук двери.
– Радж? – удивился учитель.
– Извините, господин учитель, я немного опоздал, я теперь работаю, помогаю маме.
Радж поправил сползающий с плеча ремень ящика.
– Что это у тебя? – брезгливо спросил учитель, тыча пальцем.
Мальчик вытащил свой нехитрый инструмент.
– Вот это крем, вот щетка для обуви…
– За этот крем тебя и исключили из школы.
Радж не знал, что какой-то уважаемый человек, хозяин антикварной лавки, пожаловался директору школы, что некий Радж дурно влияет на его сына: «Я не за то плачу деньги, чтобы моего сына пачкал сапожным кремом сосед по парте».
– Что? – переспросил Радж.
– Тебе здесь больше нечего делать.
– Но, господин учитель, я принес деньги, и если вы прикажете, я никогда больше не буду чистить обувь.
Весь класс засмеялся. Учитель досадливо поморщился: вечно эти бедняки путаются под ногами со своими глупостями.
– Тише, тише.
Радж внезапно все понял.
– Значит, значит я не буду учиться? – Он понурил голову. – А можно, я поговорю с Ритой. Я передам ей подарок, я принес его с собой.
– Нет, нельзя. Рита больше здесь не учится, она переехала в другой город.
Радж в последний раз посмотрел на свою парту. Дети, радуясь неожиданному перерыву в занятиях, смотрели на него, как на глупого клоуна. Рита уехала, она была единственным другом в этой школе. Что ж, теперь ему здесь нечего делать.
Он повернулся и пошел к двери, опустив голову. В коридоре он остановился на минуту, не зная, куда ему теперь идти, и услышал дружный смех своих недавних одноклассников. Должно быть, учитель что-то сказал про покинувшего их недостойного ученика, и это всем очень понравилось. Радж коснулся рукой щеки и понял, что плачет. Обильные и горькие, это были последние слезы детства.
Радж вышел на пышущую зноем улицу. Солнце сразу же высушило следы слез, и теперь никто во всем Бомбее не сказал бы, что этот мальчик, будущий мужчина, который сам зарабатывает себе на хлеб, способен так расстраиваться из-за насмешек глупых избалованных детей. В городе не одна школа, в какой-нибудь найдется место и для него.
Радж поправил на плече ремень от сумки и побежал прочь от теперь совершенно чужого здания. Он решил попытаться увидеть Риту. Вдруг она еще в Бомбее, просто решила не ходить в эту противную школу. Такую ученицу, как Рита, с радостью возьмут куда угодно – даже в колледж без экзаменов. Ведь она такая умница, столько книг прочитала, а по-английски говорит ничуть не хуже Энни. Он сам слышал на дне рождения, как мама Энни разговаривала с Ритой, она хоть и очень важная дама, но сама ни слова не может сказать по-индийски.
Да, без Риты жизнь была бы куда хуже. Но ведь не могла же она уехать, не оставив Раджу письма. Это было бы не по-товарищески, а Рита всегда думает о других.
Вот и ее дом, окруженный высокими узорчатыми решетками. Ворота заперты, но за ними на крошечном стульчике дремлет старик привратник, свесив длинную седую бороду на сложенные руки.
– Господин! Господин! – позвал его Радж, просовывая голову между прутьями.
Звать пришлось долго, сторож никак не хотел просыпаться. Наконец он поднял голову и посмотрел на посетителя.
– Тебе чего? Бегает тут мелюзга всякая, старому человеку отдохнуть нельзя, – заворчал сторож, сводя кустистые брови.
Но Радж видел, что привратник сердится не всерьез, и потому широко ему улыбнулся:
– Вы меня не помните, дедушка? Я друг Риты, я был здесь на дне ее рождения. Раджем меня зовут, Рита, наверное, вам обо мне говорила?
– Рита? Да, может быть, и говорила, Рита столько болтает, что всего не упомнишь, – старик посмотрел на Раджа ласково и спросил. – Ты к Рите пришел?
– Да, дедушка, а она дома?
– Нет, мальчик, уехала наша маленькая хозяйка, в другой город увезли.
Сторож посмотрел на растерянное лицо Раджа и поманил его пальцем. Мальчик быстро перемахнул через ограду и подбежал к старику. Тот пошарил рукой за пазухой и протянул мальчику что-то, завернутое в яркую бумажку.
– Умеешь такое есть? – спросил он. – Конфета называется. Рита нам всегда из дому таскала. Да мне ни к чему – зубы болят, а внуков нет. Возьми, как будто от Риты.
Радж сжал в пальцах удивительную конфету – такую же необыкновенную вещь, как все, что окружало Риту.
– Слышал про нашу беду? – спросил старик. – Родители у Риты погибли. Ах, какое горе, как девочку жалко. Купили такую штуку, автомобиль, я ее увидел, сразу понял, добра она в дом не принесет. В Дели ехали по улице, а там, говорят, полно автомобилей. Один с другим столкнулся – и все, господина Санджея нет, и супруга его погибла. Хорошо еще, Риту туда посадить не догадались.
Так вот что стряслось с его подругой, лучшей девочкой на свете! Но почему? Она никому не сделала зла. И папа ее такой добрый господин, не то, что его друг судья Рагунат.
Радж представил на мгновение, каково было бы ему лишиться мамы, и вскрикнул от боли. Нет, только не это! Бедная милая Рита!
Он бы помог ей, развеселил бы – спел или показал фокус. Может быть, она улыбнулась бы. Да хоть за руку ее подержал бы, и то часть ее горя досталась бы ему. Как нелепо устроена жизнь. У Ритиных родителей все было для счастья. Значит, смерть не выбирает, не смотрит, богат ты или беден, может отобрать счастье у ребенка, лишив его мамы и папы. Ах, Рита! Как он не хотел, чтобы она страдала!
Старик посмотрел в ставшие огромными от переживаемого потрясения глаза мальчика и прижал его к себе.
– Ну, ну, – сказал он, тяжелой рукой гладя его по голове, – ничего, маленький. Рита не пропадет, найдут ей опекуна хорошего, вырастят, обучат. Это у таких, как мы, будущее зависит от случайностей. Ничего, сынок, все образуется еще – и для Риты, и для тебя. Жизнь длинна, и в ней много горя, но и радости много. Завтра откроешь глаза – и не узнаешь мир, так он будет хорош. Вот увидишь, мальчик, я тебе обещаю.
Уже темнело, когда Радж попал на свою улицу. Улица не спала. Под единственным тускло горевшим фонарем развлекались мальчишки. Вооружившись деревянными палками-битами, они по очереди пытались выбить из начерченного на каменных плитах круга рюшку. Страсти разгорелись не на шутку, делались ставки на соперничающих игроков. Впрочем, фаворит был известен – Фероз, самый старший мальчик, пользовавшийся на улице большим авторитетом, не раз бывавший в полиции за мелкое воровство, которое всегда совершал с таким проворством, что неизменно избегал наказания. Мальчики помладше и послабее заискивали перед ним – с конкретными целями и так, на всякий случай, вдруг пригодится его дружба и благосклонность. Ему ничего не стоило отобрать у них перепавший им редкий кусок лепешки или банан, да еще по шее надавать, если обиженный принимался хныкать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69