— Хорошо, — сказал я, несколько разочарованный услышанным. Я готовился услышать что-то более грандиозное. — Могу идти?
— Вали отсюда, — в сердцах напутствовала меня Анна. Мне представилось, как ее указательный палец нервно потирает скобу пистолета, и я поторопился унести свои ноги от обрыва.
— Погоди, — услышал я пару секунд спустя. Голос Марка был напряженным. — Погоди, Костя... Еще пару слов.
Я обернулся. Марк и Анна о чем-то негромко переговаривались. Он размахивал руками, вертел головой, она же не изменила стойки, твердо уперев ноги в землю и мрачно глядя перед собой. Потом Марк подошел ко мне:
— Я сказал: «Попробуй прожить еще сутки», — не слишком уверенно произнес он. — Понимаешь, всякое может случиться за сутки... Я не пугаю тебя. Я просто лучше представляю ситуацию. Мы можем и не встретиться завтра. А нам так нужна твоя помощь сейчас...
— Ну так что? — поторопил его я.
— Десять процентов, — наконец решился он.
— Не понял.
— Если вы поможете нам вычислить организатора ограбления и отыскать похищенные деньги, я заплачу вам десять процентов от пропавшей суммы, — быстро, будто бы опасаясь передумать, проговорил Марк и вытащил из кармана еще одну сигару.
— Гаванские? — спросил я.
— Что? — теперь он не понял. — Ах да, гаванские. Так что насчет десяти процентов? Вы же своего рода наемный работник, частный детектив... Вот вам предложение.
— Я слышал по радио, что пропало четыреста тысяч долларов, — вспомнил я. — Значит, вы предлагаете мне сорок тысяч баксов?
— Четыреста — это преувеличение, — сообщил Марк и откусил конец сигары. — Мало ли что там по радио болтают... По моим сведениям, реальна цифра триста двадцать пять тысяч. Деньги только привезли в офис. Их должно было хватить на десять дней работы.
— У вас приличный оборот, — заметил я. Из дальних кустов вылез Боб, застегивая на ходу брюки и удивленно озираясь по сторонам. Он подошел к Анне, и та стала ему что-то втолковывать, то и дело дергая подбородком.
— У нас большие траты. — Марк проследил за моим взглядом и показал Бобу кулак. Тот, извиняясь, развел руками. — Так что, согласны? Тридцать две тысячи. В случае успеха.
Я отрицательно покачал головой, чем сильно озадачил Марка.
— Я не думаю, что вы способны заработать больше в вашем охранном агентстве, — сказал он. — И я не могу предложить вам больше.
— Дело не в деньгах, Марк.
— А в чем же?
— Я не привык прыгать на шею каждому, кто покажет мне свой толстый бумажник. Я привык заниматься только стоящим делом. Мне нужно удостовериться, что вам стоит помогать.
— Что я могу сделать? Предоставить рекомендации? У меня их нет.
— Плевать на рекомендации. Я обдумаю ваше предложение. Если мне покажется, что игра стоит свеч...
— Мы остановились в гостинице «Интурист», — сказал Марк. — Номера 821, 822, 823.
— Хорошо. — Я повернулся и пошел к дороге.
— И еще одно, — сказал мне в спину Марк. — Мы тут не пытались вас обманывать, Костя. Если вы хоть немного замешаны в этой истории, то...
— Я буду осторожен, — ответил я, не оборачиваясь. Чтобы успеть на допрос в милицию, стоило поторопиться.
Глава 4
— Ты опоздал, — строгим начальственным тоном заявил мне Гарик, когда я осторожно просунул голову в щель между дверью и косяком. — Проходи и садись.
На этот раз они взялись за меня втроем. Гарик, Козлов и следователь, фамилия которого, как выяснилось, была весьма подходящей для его профессии: Разговоров. Гарик, правда, лишь играл роль руководителя этого мероприятия, смотрел в окно со значительным видом, иногда хмурился, иногда постукивал карандашом по столу, но чаще всего заглядывал через плечо Козлову, который корпел над протоколом. Козлов после этого начинал стучать на машинке в бешеном темпе, то есть не двумя, а тремя пальцами.
Разговор крутился вокруг различных эпизодов из сидоровского прошлого. Я не совсем понимал, какова ценность сведений о количестве и качестве алкогольных напитков, употреблявшихся Сидоровым, но по возможности удовлетворял любопытство следователя. Потом беседа перешла на интимную жизнь Сидорова, и тут от меня было вовсе немного толку, потому что в момент нашего знакомства Сидоров уже готовился к разводу. Затем заговорили о хозяине автосервиса, которым управлял Сидоров, затем еще какие-то столь же несуразные и далекие от событий последних дней вопросы...
То есть это мне было ясно как божий день, что Разговоров движется куда-то не туда, сам же следователь этого не осознавал, пытаясь выстроить какие-то логические соединения между сидоровским прошлым, настоящим и будущим. Гарик откровенно скучал, лишь однажды украдкой подмигнув мне, как бы говоря: «Терпи, казак, атаманом будешь».
И я терпел. Правда, к концу допроса я слегка утомился и стал путаться в словах, потому что одновременно думал и о вопросах Разговорова, и о предложении человека с сигарой, Марка. Козлов, однако, решил, что я заведен искусством допрашивающего в тупик и пора переходить к откровенной атаке. Он выразительно кашлянул из-за своей раздолбанной «Оптимы», Разговоров встрепенулся, посмотрел на своего ассистента и вытащил из синей картонной папки листок бумаги, на котором, как я понял, были заранее записаны наиболее коварные вопросы.
Гарик взглянул на эти манипуляции и удивленно почесал в затылке.
— Вот такой вопрос, — коварно улыбнулся Разговоров. — Мы вчера осматривали вашу машину...
— И не нашли ничего подозрительного, — напомнил я.
— Ну да... А вот стекло там разбито. Это когда произошло? При каких обстоятельствах?
— Если честно...
— Да уж, пожалуйста.
— Вот когда мы с той девушкой были в машине...
— Вы опять про ту проститутку?
— Якобы существовавшую, — хмыкнул Козлов.
— Так вот, — продолжил я. — Это вполне реальная девушка... Так вот: когда мы были в разгаре... любви, да? Я услышал резкий удар по стеклу и... перестал быть... способным, что ли? Да. Удар.
Козлов перестал печатать.
— Кто-то бросил камень? — уточнил Разговоров. Гарик снова отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку. — Я вас правильно понял?
— Абсолютно. У нас в городе не любят новых веяний с запада. И пресекают их. Даже дети. Вам стоит поискать этого славного мальчика. Который бросил камень. Он вам все расскажет подробно.
— Достаточно, — сказал следователь. — А вот эта отметина у вас на лице — тоже осталась от камня, брошенного мальчиком?
— Осколки... — кивнул я. След от моего соприкосновения с крышей «Волги», но не стану спорить. Может, это и девушка. — Она целовалась как дикий зверь. У меня все лицо болит до сих пор. — И это было правдой. Я придерживался того правила, что никогда не следует врать на сто процентов. Всегда следует ввернуть хоть пару слов правды. Однако иногда их просто неоткуда взять.
— Честное слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68