Нетрудно теперь представить то милое настроение, в котором Молчун явился поутру в редакцию "Криминал-Экспресса".
– Кто тут Курочкин? – сурово поинтересовался Молчун, заглянув в большую комнату, заставленную столами с компьютерами, ксероксами и принтерами. Еще в комнате было много пачек с газетами и пустых пивных банок. Из восьми человек, что находились в комнате, на голос Молчуна обернулся один.
– Курочкин? – переспросил он, поправляя очки на переносице. – Зачем вам Курочкин?
Молчун был не в том настроении, чтобы вдаваться в подробные объяснения.
– Мне надо, – твердо сказал он и пристально посмотрел на очкарика: у Молчуна возникло подозрение, что это и есть Курочкин. Очкарик заволновался от такого взгляда и второй вопрос задал уже не так уверенно:
– А вы с ним договаривались?
– Мы не договаривались, – сказал Молчун. – Я – сюрприз.
– Ну тогда я не знаю... – развел руками очкарик. Молчун вздохнул, ухватил очкарика за грудки и вынес в коридор. Там он прислонил собеседника к стене и пару раз тряхнул, чтобы придать очкарику вдохновения.
– Курочкин – ты? – спросил Молчун, тяжелым взглядом буравя очкарика.
– Нет, – прохрипел очкарик. – Курочкин – не я...
– Курочкин – где? – продолжал беседу Молчун.
– Кажется... Кажется, он курить пошел, – сообщил перепуганный очкарик. – Это в той стороне...
– Покажешь, – железобетонно объявил Молчун и потащил очкарика в сторону курилки. Люди в коридоре ничуть не удивились такому повороту событий. Из редакции "Криминал-Экспресса" тоже никто не выглянул в коридор и не поинтересовался судьбой коллеги. Значит, такое здесь было в порядке вещей. Значит, Молчун действовал правильно.
В курилке находилось трое мужчин разного возраста, роста и комплекции, но одинаковой степени небритости. Молчун встряхнул очкарика, и тот поспешно вытянул руку в сторону небритого типа, занимавшего второе место по росту.
– Курочкин? – спросил Молчун. Тот, небрежно стряхивая пепел с сигареты, еще не разглядел за табачным дымом выражение глаз пришельца и потому так же небрежно бросил:
– Допустим.
– Свободны, – бросил Молчун двоим остальным курильщикам и очкарику заодно. Дважды повторять не пришлось, и в курилке остались Молчун и постепенно бледнеющий Курочкин. Теперь он видел глаза Молчуна.
– Что? – неуверенно спросил Курочкин.
– А вот что. – Молчун ткнул газету Курочкину в физиономию. Получилось неплохо, можно было считать это тренировкой перед финальным ударом в морду Стаса. Курочкин не знал, что это тренировка, и испугался не на шутку, вероятно решив, что к нему явился недовольный публикацией кровавый маньяк.
– Ты написал?
– Ну... Я! – вылетело из Курочкина после тычка кулаком в солнечное сплетение.
– Тогда рассказывай, – велел Молчун.
– Что? Про что рассказывать?
– Про все, – многозначительно сказал Молчун. В этом "все" содержались следующие вопросы: откуда ты узнал про это убийство? Откуда ты взял эти фотографии? Откуда ты узнал про все подробности, в том числе про два вырезанных прямоугольника на ногах Милы? С чего вдруг ты связал это убийство с убийством какого-то мужика месяц назад в районе Павелецкого вокзала? С чего ты решил, что это дело рук одного и того же маньяка?
Курочкин исподлобья посмотрел на Молчуна и верно расшифровал содержание слова "все".
– А тебе-то какое до этого дело? – спросил Курочкин. Это было ошибкой. Молчун был не в настроении докладывать первому встречному свою автобиографию. Он нехотя, но очень больно ударил Курочкина коленом в пах и, пока газетчик выл и причитал, вернулся к двери курительной комнаты и запер ее изнутри. Увидев это, Курочкин выть перестал и перешел на деловой тон:
– Ладно, я скажу, что вам нужно. Информация будет стоить триста баксов.
– Отлично, – кивнул Молчун и пнул расслабившегося было Курочкина в то же самое место.
– Сто, – сказал Курочкин, переведя дух, но заметил начавшееся движение тяжелого ботинка и капитулянтски замахал руками. – Ну хватит, хватит! Больно же!
– Бесплатно, – сказал Молчун.
– Черт с тобой, только не говори никому, что я бесплатно сдал информацию! – прошептал Курочкин, с трудом приподнимаясь с пола. – Ребята мне такого демпинга не простят...
Какой такой демпинг заныкал от ребят Курочкин, Молчуну было плевать. Он держал правую ногу полусогнутой в колене и ставил вопросы:
– Откуда узнал про убийство?
– Знакомые есть в ментуре... Позвонили, сказали. Потом я снимки у них купил. Рассказали они мне все в подробностях. В самой квартире я не был, там уже все убрали...
– Что это за бред про возвращение кровавого маньяка-убийцы?
– Почему бред? – обиделся Курочкин. – Это нормальный материал для первой полосы.
– Ты это выдумал?
– Ну как тебе сказать... Для заседания суда у меня фактов маловато... Но мужика того убили похожим способом. У него вырезали кусок кожи, только не с ног, а со спины. И убили – перерезали горло. Деньги и ценные вещи не тронули. Следов практически никаких. Я писал о том убийстве месяц назад, а когда узнал про этих двух убитых блядей, вспомнил про тот случай... Может, это просто совпадение, но для первой полосы нам был нужен крепкий маньяк с фотографиями. И он у нас получился!
– Поздравляю, – сказал Молчун. – Теперь мне нужна та газета. Месячной давности. Там есть фотографии?
– Само собой, – заверил Курочкин. – Что же это за материал о маньяке без фотографий?!
– И еще мне нужен твой источник.
– Чего? – Курочкин перестал улыбаться. – Какой такой источник?
– Знакомые в ментуре, – пояснил Молчун. – Которые рассказали тебе про то, первое убийство.
– Журналисты, – пафосно сказал Курочкин, пытаясь выпрямиться, – не раскрывают своих источников! Ни за что!
– Так то журналисты, – скептически заметил Молчун, сгибая ногу.
Глава 8
Выждав десятисекундную паузу, Львов вышел из темноты и сказал замершему в напряженном ожидании Кириллу:
– Все, расслабься. Можешь опустить руки. И сменить нижнее белье.
– Придурок! – выдохнул Кирилл. – Я же мог тебя...
– Это вряд ли, – спокойно отозвался Львов, но все же приближаться к Кириллу не стал, лишь посоветовал: – Открывай дверь, а то что это мы на лестнице треплемся...
Кирилл обиженно проворчал в ответ, что это еще большой вопрос – стоит ли пускать в квартиру Львова после его дурацких шуток. Львов хмыкнул.
– Дурацкие шутки, Киря, – сказал он, – это у тебя. И ты меня не то что в квартиру должен пустить, ты меня должен до старости холить и лелеять.
– С чего это вдруг? – Кирилл вошел в прихожую, включил свет, увидел рот Львова и неожиданно захихикал: – Блин, извини... Но ты здорово похож на этого...
– Мне это говорили уже семь человек, и я поклялся, что восьмого пристрелю, – мрачно заявил Львов, сбрасывая с ног ботинки и проходя по скрипучему паркету в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89