– Простой, легкий вопрос.
– Слушаю, – согласно кивнула Лика.
– Ты ведь хорошо знала Алену? Близко с ней общалась. Вместе с ней жила. Скажи, что примечательного было у Алены на правой руке, кроме кольца, которое подарил ей Молочков?
– Ну... – Лика задумчиво забарабанила по стеклу. – Она же не только это кольцо носила, у нее были еще и другие, попроще, подешевле...
– А что еще? На руке? Ведь если бы дело было в кольце, то отрубили бы кисть, не больше... Извини за детали, – добавил Кирилл, видя, как Лику передернуло. – Но все-таки...
– На руке... – Лика задумалась. – Ты имеешь в виду – на самой руке? Ты имеешь в виду татуировку?
– А у нее была татуировка?
– Да, была. Вот тут. – Лика показала на предплечье. – Большая красивая татуировка. Ну, может быть, слишком большая. Там был ангел с крыльями. Он воду переливал из одной чашки в другую.
– Вот, – сказал Кирилл. Потом он стал произносить слова, смысл которых и для него самого казался невероятным, невозможным, чудовищным... Но так получилось. Так сошлись факты, и ничего с этим сделать было нельзя.
– У той женщины, – сказал Кирилл, – которую убили в лифте, у нее тоже была татуировка. На руке. И эту руку ей отрубили. Я прочитал про татуировку в перечне особых примет этой женщины... Поначалу думали, что она пропала, и родственники составили для милиции описание с указанием всех особых примет. Потом оказалось, что труп в лифте – это она... И сейчас – Молочков. Его убили... Но еще у него вырезали кусок кожи с груди. Понимаешь? Если татуировка на руке, то можно отрезать руку и унести с собой. А если татуировка на груди, то приходится вырезать ее прямо на месте... – Кирилл представил эту жуткую сцену и пробормотал: – Господи...
Лика как-то вдруг отодвинулась от Кирилла. Она испуганно сжалась, свела колени вместе, нервно сплела пальцы...
– Если бы ты пришла на пять минут раньше, ты бы встретилась с этим парнем, – мрачно пояснил Кирилл, но Лике это и так было ясно – она наградила Кирилла неприязненным взглядом и уставилась в окно.
– Ты спятил, – тихо сказала она. – Ты все это придумал. Такого не может быть. Людей не убивают, чтобы вырезать у них татуировки.
– Алену убили, – сказал Кирилл. – Нужно будет опросить знакомых Молочкова, чтобы выяснить, была ли у него на груди татуировка. Тогда мы точно сможем сказать...
– Женщина со львом, – вдруг сказала Лика.
– Что? О чем ты? – не понял Кирилл.
– У Игоря на груди была татуировка, – сказала Лика с какой-то дрожью. – Там женщина разрывала пасть льву.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – тоном, не допускающим возражений, сказала Лика. – Но не это главное.
Кирилл выжидательно посмотрел на нее. Кажется, сидящая рядом девушка была совсем не такой простой и понятной, как ему казалось ранее. Кажется, она хотела сказать что-то такое, что могло очень сильно удивить Кирилла...
– Что же главное? – спросил Кирилл.
– Главное, – прошептала Лика, – что у меня тоже есть татуировка. И я не хочу умирать... – она неожиданно всхлипнула, а потом ее затрясло в самой настоящей истерике...
Глава 19
Впору было удивляться – насколько разными могут быть у двух людей мысли при виде одного и того же предмета. Молчун думал о страшном НЕЧТО, настигшем Милу в квартире на Ленинском проспекте, а Мышка ностальгически вздохнула и проговорила, поглаживая снимок:
– "Поляроид"... Мы с одной девчонкой тоже однажды сфотографировались голыми. Хотели в "Плейбой" послать. И тоже взяли "Поляроид", чтобы в фотолабораторию пленку не носить...
Молчун недоуменно уставился на Мышку и сказал то, о чем думал:
– Ей же вырезали с ног эти рисунки.
– Я знаю, – сказала Мышка, откидываясь на спинку дивана. – Я была у Стаса, когда приходил Гоша и рассказывал про Милу и Кристину. В смысле, он сказал, что Милу не просто зарезали, а еще два куска кожи вырезали. А я догадалась, что именно ей вырезали.
Она говорила так спокойно, что Молчуну показалось – может, он не в курсе? Может, он отстал от жизни? Может, все нормальные люди давно уже срезают друг у друга татуировки с тел, и только Молчун прохлопал ушами наступление новой моды?
От таких мыслей Молчун спросил напрямик:
– Как ты думаешь, зачем с ней это сделали?
К его удивлению, Мышка пожала плечами:
– Не знаю. Зачем вообще люди убивают друг друга?
– Когда кто-то мешает жить другим, – выпалил Молчун, словно со вчерашнего вечера заучивал это определение, чтобы блеснуть перед девушкой.
– Значит, она кому-то мешала жить, – сделала вывод Мышка. Снимок в ее руках снова повернулся оборотной стороной, и Молчун прочитал: "Сокровище – на твоей коже. ТТ".
– Что это значит? – спросил Молчун. – Почему здесь так написано?
– Мужчина писал, – с профессиональной самоуверенностью заявила Мышка. – Нерусский, наверное. Может, ему кожа у Милки нравилась, и он хотел написать "Кожа – твое сокровище".
Молчун вспомнил, что стало в конце концов с этой замечательной гладкой кожей, и его чуть помутило. Он отвернулся от коробки и от фотографии, уставившись на противоположную стену, где между двумя основательными шкафами втиснулся плакат со смазливой мордочкой какого-то парня. "Леонардо ди..." – прочитал Молчун, остальное было закрыто спинкой стула.
– Или тут имеется в виду, что татуировки – сокровище, – предположила Мышка. – Только с какой стати они – сокровище? Разве что у Милки был роман с мастером по татуировкам, он ей наколол эти картинки, а от большой скромности надписал на фотке, что это, мол, сокровище...
– А потом он приехал за Милкой в Москву и забрал эти картинки назад? – съязвил Молчун, не оборачиваясь. Морда парня с нерусским именем не оказывала на Молчуна успокаивающего действия, напротив, захотелось врезать этому улыбающемуся придурку по зубам, чтобы знал: жизнь – это тебе не вечный пляж... Жизнь – это сука.
– А я не знаю, – легко сказала Мышка. – Это уже не моя забота. Тебе же приказали разобраться, так? Я просто решила тебе помочь. И, кажется, мне положено "спасибо".
– Спасибо, – буркнул Молчун, отворачиваясь от улыбающейся американской хари на стене. – С чего это ты такая добрая?
– Я не добрая. Я предусмотрительная. Сегодня я тебе помогу, завтра ты мне поможешь, так?
– Чего тебе помогать? Ты вон перед Стасом теперь представления разыгрываешь. Небось хорошие бабки за это тебе платят, – вырвалось у Молчуна.
– Хорошие, – подтвердила Мышка. – Это все же получше, чем по Москве всю ночь мотаться и надеяться, что тебя все же не прирежут в очередной квартире, как Милку с Кристиной... Тебе не понравилось то, что ты увидел? – Мышка пристально, посмотрела на Молчуна. – Или тебе слишком сильно понравилось? В чем дело, Молчун? – игриво улыбнулась Мышка.
– Ты переодеваешься в его жену... – проговорил Молчун негромко.
– Точно, – согласилась Мышка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Слушаю, – согласно кивнула Лика.
– Ты ведь хорошо знала Алену? Близко с ней общалась. Вместе с ней жила. Скажи, что примечательного было у Алены на правой руке, кроме кольца, которое подарил ей Молочков?
– Ну... – Лика задумчиво забарабанила по стеклу. – Она же не только это кольцо носила, у нее были еще и другие, попроще, подешевле...
– А что еще? На руке? Ведь если бы дело было в кольце, то отрубили бы кисть, не больше... Извини за детали, – добавил Кирилл, видя, как Лику передернуло. – Но все-таки...
– На руке... – Лика задумалась. – Ты имеешь в виду – на самой руке? Ты имеешь в виду татуировку?
– А у нее была татуировка?
– Да, была. Вот тут. – Лика показала на предплечье. – Большая красивая татуировка. Ну, может быть, слишком большая. Там был ангел с крыльями. Он воду переливал из одной чашки в другую.
– Вот, – сказал Кирилл. Потом он стал произносить слова, смысл которых и для него самого казался невероятным, невозможным, чудовищным... Но так получилось. Так сошлись факты, и ничего с этим сделать было нельзя.
– У той женщины, – сказал Кирилл, – которую убили в лифте, у нее тоже была татуировка. На руке. И эту руку ей отрубили. Я прочитал про татуировку в перечне особых примет этой женщины... Поначалу думали, что она пропала, и родственники составили для милиции описание с указанием всех особых примет. Потом оказалось, что труп в лифте – это она... И сейчас – Молочков. Его убили... Но еще у него вырезали кусок кожи с груди. Понимаешь? Если татуировка на руке, то можно отрезать руку и унести с собой. А если татуировка на груди, то приходится вырезать ее прямо на месте... – Кирилл представил эту жуткую сцену и пробормотал: – Господи...
Лика как-то вдруг отодвинулась от Кирилла. Она испуганно сжалась, свела колени вместе, нервно сплела пальцы...
– Если бы ты пришла на пять минут раньше, ты бы встретилась с этим парнем, – мрачно пояснил Кирилл, но Лике это и так было ясно – она наградила Кирилла неприязненным взглядом и уставилась в окно.
– Ты спятил, – тихо сказала она. – Ты все это придумал. Такого не может быть. Людей не убивают, чтобы вырезать у них татуировки.
– Алену убили, – сказал Кирилл. – Нужно будет опросить знакомых Молочкова, чтобы выяснить, была ли у него на груди татуировка. Тогда мы точно сможем сказать...
– Женщина со львом, – вдруг сказала Лика.
– Что? О чем ты? – не понял Кирилл.
– У Игоря на груди была татуировка, – сказала Лика с какой-то дрожью. – Там женщина разрывала пасть льву.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – тоном, не допускающим возражений, сказала Лика. – Но не это главное.
Кирилл выжидательно посмотрел на нее. Кажется, сидящая рядом девушка была совсем не такой простой и понятной, как ему казалось ранее. Кажется, она хотела сказать что-то такое, что могло очень сильно удивить Кирилла...
– Что же главное? – спросил Кирилл.
– Главное, – прошептала Лика, – что у меня тоже есть татуировка. И я не хочу умирать... – она неожиданно всхлипнула, а потом ее затрясло в самой настоящей истерике...
Глава 19
Впору было удивляться – насколько разными могут быть у двух людей мысли при виде одного и того же предмета. Молчун думал о страшном НЕЧТО, настигшем Милу в квартире на Ленинском проспекте, а Мышка ностальгически вздохнула и проговорила, поглаживая снимок:
– "Поляроид"... Мы с одной девчонкой тоже однажды сфотографировались голыми. Хотели в "Плейбой" послать. И тоже взяли "Поляроид", чтобы в фотолабораторию пленку не носить...
Молчун недоуменно уставился на Мышку и сказал то, о чем думал:
– Ей же вырезали с ног эти рисунки.
– Я знаю, – сказала Мышка, откидываясь на спинку дивана. – Я была у Стаса, когда приходил Гоша и рассказывал про Милу и Кристину. В смысле, он сказал, что Милу не просто зарезали, а еще два куска кожи вырезали. А я догадалась, что именно ей вырезали.
Она говорила так спокойно, что Молчуну показалось – может, он не в курсе? Может, он отстал от жизни? Может, все нормальные люди давно уже срезают друг у друга татуировки с тел, и только Молчун прохлопал ушами наступление новой моды?
От таких мыслей Молчун спросил напрямик:
– Как ты думаешь, зачем с ней это сделали?
К его удивлению, Мышка пожала плечами:
– Не знаю. Зачем вообще люди убивают друг друга?
– Когда кто-то мешает жить другим, – выпалил Молчун, словно со вчерашнего вечера заучивал это определение, чтобы блеснуть перед девушкой.
– Значит, она кому-то мешала жить, – сделала вывод Мышка. Снимок в ее руках снова повернулся оборотной стороной, и Молчун прочитал: "Сокровище – на твоей коже. ТТ".
– Что это значит? – спросил Молчун. – Почему здесь так написано?
– Мужчина писал, – с профессиональной самоуверенностью заявила Мышка. – Нерусский, наверное. Может, ему кожа у Милки нравилась, и он хотел написать "Кожа – твое сокровище".
Молчун вспомнил, что стало в конце концов с этой замечательной гладкой кожей, и его чуть помутило. Он отвернулся от коробки и от фотографии, уставившись на противоположную стену, где между двумя основательными шкафами втиснулся плакат со смазливой мордочкой какого-то парня. "Леонардо ди..." – прочитал Молчун, остальное было закрыто спинкой стула.
– Или тут имеется в виду, что татуировки – сокровище, – предположила Мышка. – Только с какой стати они – сокровище? Разве что у Милки был роман с мастером по татуировкам, он ей наколол эти картинки, а от большой скромности надписал на фотке, что это, мол, сокровище...
– А потом он приехал за Милкой в Москву и забрал эти картинки назад? – съязвил Молчун, не оборачиваясь. Морда парня с нерусским именем не оказывала на Молчуна успокаивающего действия, напротив, захотелось врезать этому улыбающемуся придурку по зубам, чтобы знал: жизнь – это тебе не вечный пляж... Жизнь – это сука.
– А я не знаю, – легко сказала Мышка. – Это уже не моя забота. Тебе же приказали разобраться, так? Я просто решила тебе помочь. И, кажется, мне положено "спасибо".
– Спасибо, – буркнул Молчун, отворачиваясь от улыбающейся американской хари на стене. – С чего это ты такая добрая?
– Я не добрая. Я предусмотрительная. Сегодня я тебе помогу, завтра ты мне поможешь, так?
– Чего тебе помогать? Ты вон перед Стасом теперь представления разыгрываешь. Небось хорошие бабки за это тебе платят, – вырвалось у Молчуна.
– Хорошие, – подтвердила Мышка. – Это все же получше, чем по Москве всю ночь мотаться и надеяться, что тебя все же не прирежут в очередной квартире, как Милку с Кристиной... Тебе не понравилось то, что ты увидел? – Мышка пристально, посмотрела на Молчуна. – Или тебе слишком сильно понравилось? В чем дело, Молчун? – игриво улыбнулась Мышка.
– Ты переодеваешься в его жену... – проговорил Молчун негромко.
– Точно, – согласилась Мышка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89