Когда точные прогнозы спасают десятки тысяч людей от наводнений и цунами, выводят корабли из штормовых зон и предупреждают о возможной засухе, — все считается в порядке вещей, мы ведь за это зарплату получаем. Но стоит ошибиться, а при нынешнем состоянии науки от ошибок мы отнюдь не застрахованы, как на несчастных синоптиков обрушиваются громы и молнии. А ведь разобраться в законах циркуляции атмосферы, уверяю вас, нисколько не легче, чем проникнуть в мир элементарных частиц…
Посочувствуем синоптикам, читатель.
Наши маленькие радости
По сравнению с промысловым судном жизнь на корабле науки размеренна и спокойна. На рыболовном траулере вечно кипят страсти: уныние («Ну, куда, черт побери, она ушла?») сменяется бурным ликованием («Братцы, напали на косяк!»); период томительного безделья, от которого устаешь больше всего, вдруг переходит в круглосуточные вахты и подвахты, когда люди валятся с ног от усталости, на которую никто не жалуется, потому что малодушное хныкалье может спугнуть рыбу.
Другое дело — научно-исследовательское судно. Здесь работа идет по программе, всем заранее известной. Каждый человек знает, что он будет делать сегодня, завтра и через месяц. «Улов» корабля науки — это кропотливое, изо дня в день вылавливание данных из океана и атмосферы: температура, давление, глубины, направление течений и воздушных потоков. Эти данные бесценны: придет время, и из них, кирпичик за кирпичиком, сложится стройная теория, которая приблизит человечество к пониманию мира, в котором мы живем.
Такое плавание обычно проходит без всяких сенсаций. Ныне корабль, бороздящий воды Мирового океана, не откроет новых островов, и марсовый матрос не получит премию за свой входящий в историю крик; «Терра инкогнита!» На поверхности океана нет больше белых пятен, они остались лишь в его глубинах и в высотах атмосферы.
И здесь не поможет подзорная труба, здесь нужны те самые кирпичики— отчеты, которые из года в год вручают ученым экспедиционные научные суда.
Люди кораблей науки уходят в океан, в свои дальние рейсы не за славой первооткрывателей, а за научным сырьем. И слава достается не им, а людям на берегу, которые превращают сырье в научную продукцию. Бывает, конечно, что и ученые с мировым именем идут в море, чтобы окунуться в живую природу, но случается это все реже: законы разделения труда в наше время распространились и на науку.
Маститый ученый в академической ермолке редко садится на корабль: на берегу, в тиши своего кабинета, он сделает больше.
Спокойная и монотонная жизнь научно-исследовательского судна имеет, однако, свои прелести. Экспедиционный состав — это обычно молодые, образованные люди, которые отнюдь не считают, что обрекли себя на участь чернорабочих от науки. Они не просто собирают данные, но анализируют их, спорят и высказывают догадки, из которых когда-нибудь родятся диссертации и монографии.
Ну, и кроме того, море — это море, каждый день от него ждешь хотя бы маленьких радостей. Так, сегодня мы увидели землю. И какую! Мы прошли всего в двух милях от атолла под легко запоминающимся названием Капингамаранги. Не правда ли, поэтичное, музыкальное слово, которое так и просится в сонет? Даже Андрей Вознесенский потерял бы килограмм живого веса, придумывая к нему рифму. Мы устроили на корме конкурс, но, помимо «Капингамаранги — атолл высокого ранга», никто ничего не придумал.
Сегодня вообще веселый день. Начался он с «беседы врача» в судовой радиогазете. Поводом для беседы стал почин, с которым выступил кандидат наук из Ленинграда Лев Николаевич Галкин, Он первым остригся наголо — в интересах гигиены, а вслед за ним и под его административным нажимом два подчиненных ему студента: Игорь Емельянов и Виктор Турецкий. Пока ребята с ужасом поглядывали на себя в зеркало, Галкин принялся энергично вербовать новых последователей. И завербовал! Лев Николаевич — яростный поклонник йоги и проповедник пси— энергии, а ничто так не убеждает людей, как обилие незнакомых им научных терминов, которых искуситель знал превеликое множество. Он доказывал, что волосяной покров мешает проникновению пси-энергии, и хотя никто толком не понимал, что это такое, один за другим расстались с шевелюрами начальник ракетного отряда Быков, пятый помощник капитана Медведев, несколько научных сотрудников и матросов и даже доктор физико-математических наук Юло. В последний момент решительными действиями я спас Петю Пушистова, который сгоряча готов был сбрить свою гаснущую прическу. Но эпидемия разрасталась, по кораблю, пряча глаза, сновали похожие на каторжников бывшие красавцы, и Юрий Прокопьевич Ковтанюк, чтобы ограничить эпидемию, привлек на помощь медицину. Не могу отказать себе в удовольствии привести полный текст выступления по радио Саши Осипова: «В последнее время на корабле все чаще встречаются товарищи, решившие избавиться от своих волос, что делается якобы для укрепления корней. Должен вам сказать, друзья, что теория эта весьма и весьма спорна; по многочисленным научным данным, бритье волосяного покрова в тропиках — отнюдь не безобидное дело. Ибо в экваториальной зоне, где солнце находится в зените, прямая и рассеянная солнечная радиация губительно воздействует на обнаженные корни волос, разрушая оболочку луковицы. Поэтому сбритые шевелюры, увы, могут не восстановиться, и товарищи, столь опрометчиво поступившие, будут горько сожалеть о содеянном.
К сведению тех, кто уже ходит лысым: опасайтесь солнца! Прикрывайте лысины и ни в коем случае не мойте их мылом! Систематически смазывайте их питательными кремами, Если же, несмотря на принятые меры, вы обнаружите, что волосы не растут, срочно обращайтесь к врачу: быть может, часть корней еще удастся спасти».
Эффект этого выступления был потрясающим: распространение эпидемии немедленно прекратилось, а ее перепуганные жертвы, прячась от града соболезнований, то и дело стыдливо выстраивались у медпункта.
А после обеда мы перешли экватор. Нептуном назначили Пушистова. Петя очень близорук и не снимает очков, поэтому морской царь, несмотря на свое экзотическое одеяние и бороду из мочала, не внушал особого доверия; явно переодетый интеллигент. Но пост обязывал, и Петя громовым голосом объявлял приговоры, немедленно приводившиеся в исполнение. Черти окунали новичков в купель, сделанную из спасательного плота, предварительно протаскивая их через бочку с выбитыми днищами, из которой новообращенные выползали до неузнаваемости грязными. Я хохотал вместе с остальными зрителями и чувствовал себя в совершеннейшей безопасности, поскольку уже переходил экватор и по морскому закону экзекуции не подлежал.
Однако выяснилось, что я нарушил другой закон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Посочувствуем синоптикам, читатель.
Наши маленькие радости
По сравнению с промысловым судном жизнь на корабле науки размеренна и спокойна. На рыболовном траулере вечно кипят страсти: уныние («Ну, куда, черт побери, она ушла?») сменяется бурным ликованием («Братцы, напали на косяк!»); период томительного безделья, от которого устаешь больше всего, вдруг переходит в круглосуточные вахты и подвахты, когда люди валятся с ног от усталости, на которую никто не жалуется, потому что малодушное хныкалье может спугнуть рыбу.
Другое дело — научно-исследовательское судно. Здесь работа идет по программе, всем заранее известной. Каждый человек знает, что он будет делать сегодня, завтра и через месяц. «Улов» корабля науки — это кропотливое, изо дня в день вылавливание данных из океана и атмосферы: температура, давление, глубины, направление течений и воздушных потоков. Эти данные бесценны: придет время, и из них, кирпичик за кирпичиком, сложится стройная теория, которая приблизит человечество к пониманию мира, в котором мы живем.
Такое плавание обычно проходит без всяких сенсаций. Ныне корабль, бороздящий воды Мирового океана, не откроет новых островов, и марсовый матрос не получит премию за свой входящий в историю крик; «Терра инкогнита!» На поверхности океана нет больше белых пятен, они остались лишь в его глубинах и в высотах атмосферы.
И здесь не поможет подзорная труба, здесь нужны те самые кирпичики— отчеты, которые из года в год вручают ученым экспедиционные научные суда.
Люди кораблей науки уходят в океан, в свои дальние рейсы не за славой первооткрывателей, а за научным сырьем. И слава достается не им, а людям на берегу, которые превращают сырье в научную продукцию. Бывает, конечно, что и ученые с мировым именем идут в море, чтобы окунуться в живую природу, но случается это все реже: законы разделения труда в наше время распространились и на науку.
Маститый ученый в академической ермолке редко садится на корабль: на берегу, в тиши своего кабинета, он сделает больше.
Спокойная и монотонная жизнь научно-исследовательского судна имеет, однако, свои прелести. Экспедиционный состав — это обычно молодые, образованные люди, которые отнюдь не считают, что обрекли себя на участь чернорабочих от науки. Они не просто собирают данные, но анализируют их, спорят и высказывают догадки, из которых когда-нибудь родятся диссертации и монографии.
Ну, и кроме того, море — это море, каждый день от него ждешь хотя бы маленьких радостей. Так, сегодня мы увидели землю. И какую! Мы прошли всего в двух милях от атолла под легко запоминающимся названием Капингамаранги. Не правда ли, поэтичное, музыкальное слово, которое так и просится в сонет? Даже Андрей Вознесенский потерял бы килограмм живого веса, придумывая к нему рифму. Мы устроили на корме конкурс, но, помимо «Капингамаранги — атолл высокого ранга», никто ничего не придумал.
Сегодня вообще веселый день. Начался он с «беседы врача» в судовой радиогазете. Поводом для беседы стал почин, с которым выступил кандидат наук из Ленинграда Лев Николаевич Галкин, Он первым остригся наголо — в интересах гигиены, а вслед за ним и под его административным нажимом два подчиненных ему студента: Игорь Емельянов и Виктор Турецкий. Пока ребята с ужасом поглядывали на себя в зеркало, Галкин принялся энергично вербовать новых последователей. И завербовал! Лев Николаевич — яростный поклонник йоги и проповедник пси— энергии, а ничто так не убеждает людей, как обилие незнакомых им научных терминов, которых искуситель знал превеликое множество. Он доказывал, что волосяной покров мешает проникновению пси-энергии, и хотя никто толком не понимал, что это такое, один за другим расстались с шевелюрами начальник ракетного отряда Быков, пятый помощник капитана Медведев, несколько научных сотрудников и матросов и даже доктор физико-математических наук Юло. В последний момент решительными действиями я спас Петю Пушистова, который сгоряча готов был сбрить свою гаснущую прическу. Но эпидемия разрасталась, по кораблю, пряча глаза, сновали похожие на каторжников бывшие красавцы, и Юрий Прокопьевич Ковтанюк, чтобы ограничить эпидемию, привлек на помощь медицину. Не могу отказать себе в удовольствии привести полный текст выступления по радио Саши Осипова: «В последнее время на корабле все чаще встречаются товарищи, решившие избавиться от своих волос, что делается якобы для укрепления корней. Должен вам сказать, друзья, что теория эта весьма и весьма спорна; по многочисленным научным данным, бритье волосяного покрова в тропиках — отнюдь не безобидное дело. Ибо в экваториальной зоне, где солнце находится в зените, прямая и рассеянная солнечная радиация губительно воздействует на обнаженные корни волос, разрушая оболочку луковицы. Поэтому сбритые шевелюры, увы, могут не восстановиться, и товарищи, столь опрометчиво поступившие, будут горько сожалеть о содеянном.
К сведению тех, кто уже ходит лысым: опасайтесь солнца! Прикрывайте лысины и ни в коем случае не мойте их мылом! Систематически смазывайте их питательными кремами, Если же, несмотря на принятые меры, вы обнаружите, что волосы не растут, срочно обращайтесь к врачу: быть может, часть корней еще удастся спасти».
Эффект этого выступления был потрясающим: распространение эпидемии немедленно прекратилось, а ее перепуганные жертвы, прячась от града соболезнований, то и дело стыдливо выстраивались у медпункта.
А после обеда мы перешли экватор. Нептуном назначили Пушистова. Петя очень близорук и не снимает очков, поэтому морской царь, несмотря на свое экзотическое одеяние и бороду из мочала, не внушал особого доверия; явно переодетый интеллигент. Но пост обязывал, и Петя громовым голосом объявлял приговоры, немедленно приводившиеся в исполнение. Черти окунали новичков в купель, сделанную из спасательного плота, предварительно протаскивая их через бочку с выбитыми днищами, из которой новообращенные выползали до неузнаваемости грязными. Я хохотал вместе с остальными зрителями и чувствовал себя в совершеннейшей безопасности, поскольку уже переходил экватор и по морскому закону экзекуции не подлежал.
Однако выяснилось, что я нарушил другой закон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43